— «Я думаю о тебе все дни, и жалею, что мы так далеко друг от друга…» — писал он, и моё сердце непроизвольно сжималось.

Сказал бы мне кто-нибудь четыре месяца назад, что моё сердце будет сжиматься от слов чужого мужчины, не мужа, и даже не слов, а строчек — я бы рассмеялась ему в лицо.

Мне казалось, что подобное может произойти только с идиотками, которым нечем заняться, и которые ищут приключений на свою задницу. Или с толстыми, неуверенными в себе тётками, которых не любят мужья, они безумно несчастны, и ищут крохи внимания в виртуальном мире. В общем, с женщинами, полными противоположностями мне. Но, как видите, для каждого из нас у судьбы припасён свой сценарий.

А может быть я попадаю в первую бесславную категорию.

В снежную ночь Рождества я твёрдо решила, что хочу увидеть Глеба. Встретиться лицом к лицу, посмотреть в его глаза и развеять все сомнения, терзающие мою душу ни один месяц. Я хочу увидеть его. Должна. Ибо так дальше продолжаться просто не может. Эта мысль посетила меня внезапно, и прочно укоренилась в мозгу. Осталось только придумать, где и как устроить нашу встречу.

О том, чтобы пригласить его посетить Москву не могло быть и речи! Конечно, можно было бы договориться встретиться где-нибудь на окраине, где вероятность встретить кого-то из знакомых равна нулю, но мне не хватило бы наглости и совести привести другого мужчину в мой мир. В город, где живет мой муж, моя дочь. Это самое дерзкое предательство! Да и я совсем не была уверена, что он захочет окунуться в этот мой мир. Захочет ли он этой встречи. Этого я не знала. Но этой встречи хотела я, и я всё решила.

На следующий день я сидела в маленькой кофейне торгового центра, и вяло помешивая чай, смотрела в огромное панорамное окно, которое сверху донизу облепили мелкие липкие снежинки. Из невидимых динамиков лилась незатейливая мелодия, какая-то очередная “Бьёнсе”, совершенно не обладающая слухом, но, видимо, имеющая богатого папика, фальшиво завывала про вечную любовь, мешая мне сосредоточиться на длинных гудках, доносившихся из моего новенького айфона последней модели — подарка Никиты на Новый Год. Неожиданно гудки прекратились, и на том конце раздалось долгожданное Алло.

— Алло, Ирка, привет. До тебя как до Кремля! И тебя с прошедшими… Слушай, у меня к тебе есть просьба, и скорее всего она покажется тебе странной… Заинтриговала? На то и расчёт… Нет-нет, всё расскажу в подробностях при встрече… В Пушкине через час? Отлично, уже выезжаю, — сбросив вызов, и расчитавшись за нетронутый чай, я спешно покинула заведение.

Ирка была моей лучшей подругой с раннего детства и все самые важные вехи взросления мы прошли вместе. Сколько раз мы выручали и прикрывали друг друга, сначала перед родителями и учителями, потом перед вторыми половинками и начальством. Наша дружба прошла ни одну проверку, и на ней стояла проба высшей категории.

Нет, конечно как и в любом женском тандеме между нами существовала небольшая конкуренция, мы часто не могли поделить увиденные одновременно фирменные джинсы, постоянно спорили, кто из нас самая популярная среди мужчин, и даже эти самые мужчины нам нравились одни и те же. Кстати, на Никиту у неё тоже были некие виды, до тех пор, пока она не убедилась, что у нас все более чем серьёзно. Я совершенно не ревновала — это же моя Ирка, моя чуть менее удачливая лучшая подружка. Она весело отплясывала на нашей свадьбе и крестила нашу дочь, совершенно по-доброму завидуя нашему крепкому браку. Её же развалился не просуществовав и года, и с тех пор, вот уже пять лет, она живёт одна в своей съёмной двушке в Печатниках, периодически меняя мужчин “для здоровья” и всё ещё мечтая встретить настоящую любовь. Как у нас с Никитой. Да уж, если бы она только знала…

Я была уверена, что она не откажет мне в моей маленькой, но рискованной просьбе.

— То есть как это “мы должны поехать с тобой в выходные в подмосковный дом отдыха”? — округлила и так от природы огромные глаза подруга, протягивая руки к только что принесенному официантом горячему глинтвейну. — Ты же знаешь, что после праздников у меня на работе полный завал, куча бумажной волокиты, дай Бог к марту разгрести…

— Да ты не поняла, — воровато озираясь по сторонам, будто кто-то мог нас подслушать, тихо сказала я, — ехать на самом деле никуда не нужно, нужно просто сказать, что в выходные мы с тобой отдыхали на турбазе.

— Кому сказать-то?

— Никите… и моей маме.

Ирка недоуменно отодвинула бокал и уставилась мне прямо в глаза.

— Мать, ты чего удумала, говори!

— Ир, ну вот только ты мне допрос не устраивай, — почувствовав очередной укол совести разозлилась я, — мне просто нужно уехать из города на пару дней. Очень надо, Ир, иначе я бы тебя не просила! Я часто прошу тебя о подобном?

— Кто он? — не отрывая взгляда прямо спросила она.

— Господи, ну что ты несёшь… — почувствовав, как краснею, неубедительно промямлила я. — Я просто… хочу сделать сюрприз Никите…

— Свалив неизвестно куда из города? — прищурившись задала резонный вопрос подруга. — Ой, не нравится мне это всё…

— Ир, ну ради меня, — взяв подругу за руки доверительно прошептала я, — мне правда очень, очень надо…

— Ну раз надо… хорошо, — неохотно согласилась Ирка. — Но я против этой затеи, чтобы ты там не задумала. Так и знай! И не говори потом, что я тебя не предупреждала.

— Спасибо, всё будет хорошо. Очень хорошо, обещаю! — радостно воскликнула я, мысленно ликуя, что пока всё складывается более чем удачно.

Я решила не откладывать дело в долгий ящик, и отправиться в С. в самые ближайшие выходные. Да я готова была подорваться хоть завтра! Я мотивировала это тем, что поскорее хочу увидеть Глеба, убедиться, что все мои чувства к нему лишь бредовые фантазии, не более, но на самом деле я так спешила только лишь потому, что ужасно боялась передумать. Я трусила как школьница, я жутко боялась. Чего? Сама не знаю. Боялась неизвестности, боялась его реакции, боялась последствий. Боялась ли я, что обо всем узнает Никита? Конечно, этого я тоже боялась, но старалась не думать, отодвигая совесть и иные чувства к супругу в дальний ящик своего подсознания. “Все будет хорошо, так надо, я все делаю правильно”, — повторяла я бессонными ночами как мантру, сама не понимая, что я творю и зачем. Но я приняла решение, и не намерена была отступать.

Я долго думала, говорить ли о своём визите Глебу, все более склоняясь к тому, что хочу сделать ему сюрприз. Как черт и табакерки, «вот она я, не ждали?» Да, сюрприз это здорово, это интересно — убеждала я себя, на самом деле просто боясь его предупредить и услышать, что меня там никто не ждёт.

Когда я успела превратиться в неуверенную в себе размазню? Я не знаю. Этот мужчина изменил меня. Мужчина, которого я никогда не видела и не слышала. Одно лишь только единственное фото, на котором он выглядел безобразно. Помешательство какое-то, но я должна была посмотреть в его глаза и расставить все точки.

В утро той пятницы, дня Х, я отвезла Настю к маме на все выходные, благополучно нагородя ей про славную турбазу, с сауной и финской баней, массажем и караоке, в компании Ирки, конечно, на что получила благословение и пожелания отлично провести время. Ведь я того заслужила. Лживая сука! Обманываю всех: своего мужа, свою дочь, свою мать… Я ненавидела себя в тот момент, но мосты уже горели, и назад пути не было.

Опустив глаза, спешно закидывая вещи в чемодан, я повторила ту же версию Никите, на что получила такие же радушные пожелания. Они сговорились с матерью что ли? Все такие хорошие, аж тошно. От себя тошно. Что. Ты. Творишь.

— Вечернее платье? На турбазу? — криво улыбнулся муж, вытягивая за лямку моё любимое платье, обнажая среди кучи барахла кружевное нижнее белье, которое я покупала на свой день рождения чтобы порадовать Никиту, и которое закинула в чемодан сама не знаю зачем. Как и платье.