— Буду сражаться один, если понадобится, — растерянно откликнулся Карамон.

На самом деле он планировал, что к этому времени они с Тасом будут уже далеко. С Тасом, Крисанией и, может быть… может быть…

— Если понадобится… — повторила Киири незнакомым голосом, и они с Перагасом переглянулись. — Спасибо, что позаботился о нас. — Она скользнула взглядом по железному ошейнику Карамона, точно такому же, как и у нее. — Но мы, я думаю, не воспользуемся твоим советом. Что стоит наша жизнь — жизнь беглых рабов? Как долго мы протянем, даже если вырвемся из города?

— Все это не будет иметь никакого значения после… после… — Карамон вздохнул и горестно покачал головой. Что он мог им сказать кроме того, что сказал? Как заставить их поверить? Вероятно, какой-то способ существовал, но Киири и Перагас не дали ему возможности найти его — оба ушли, оставив Карамона одного на скамье в обеденном зале.

Но теперь Карамон не сомневался, что на этот раз они прислушаются к его словам. Они должны понять, что это не обычная гроза! Хватит ли только у них времени, чтобы добраться до безопасного места? Нахмурившись, Карамон впервые в жизни пожалел, что в свое время был непростительно глух к учению. Он понятия не имел, насколько велика была территория, ушедшая под воду в результате падения огненной горы. Возможно, бежать было уже поздно.

Карамон вздохнул. Как бы там ни было, он пытался спасти друзей и попробует сделать это еще раз. Придя к такому мнению, он отбросил в сторону тревожные мысли и принялся думать о вещах более приятных. Он был уверен, что вскоре выберется из этого обреченного города и вернется домой. Тогда все происшедшее покажется ему дурным сном.

Он вернется домой, к Тике. Возможно, даже вместе с Рейстлином.

— Я закончу строить дом! — сказал сам себе Карамон, с сожалением вспоминая о времени, потраченном впустую.

Потом перед его внутренним взором встала такая картина: они с Тикой сидят у очага в своем новом доме, ее голова покоится у него на коленях, а в рыжих волосах пляшут оранжевые отблески пламени. Он будет рассказывать Тике о своих приключениях, и она ему, конечно, не поверит. И еще: по вечерам с ними будет Рейстлин. Он будет спокойно сидеть за столом и, кутаясь в белую мантию, листать страницы толстой книги…

— Да, Тика не поверит ни единому моему слову, — пробормотал гигант. — Но это и не важно. К ней вернется прежний Карамон, которого она когда-то полюбила.

На это раз я ее не покину, никогда и ни за что!

Карамон печально вздохнул, вспомнив, как нравилось ему играть с ее непокорными рыжими кудрями — накручивать на палец и любоваться их медным блеском при свете очага.

За этими мечтаниями Карамон сам не заметил, как добрел до стадиона.

Вытащив из стены массивный каменный блок, он протиснулся в образовавшееся отверстие, которым пользовались все гладиаторы для своих небольших романтических похождений. (Арак знал о потайном лазе, но, по молчаливому соглашению с гладиаторами, закрывал глаза на отлучки своих подопечных, — разумеется, до первого злоупотребления.) На арене, естественно, никого не было.

Все учебно-тренировочные занятия были отменены, и бойцы сидели по своим комнатам, проклинали непогоду и со скуки бились об заклад — будет завтра буря или ведро и состоятся ли финальные Игры.

Под стать погоде, настроение Арака было мрачным, но тем не менее оно не имело никакого отношения к разыгравшейся стихии. Гном снова и снова подсчитывал количество золотых монет, которые не попадут в его карман, если придется отменить финальные Игры, — главное зрелище года в Истаре. Арак утешался лишь обещанием Фистандантилуса. Тот сказал, что завтра буря успокоится, и Арак не имел оснований сомневаться в его словах, — если кто-то и может знать события наперед, так это таинственный черный маг. И все же настроение его было препаршивым.

Из окна своей комнаты, откуда он смотрел на бушующую грозу, Арак увидел Карамона, протискивавшегося в потайной лаз.

— Рааг! — рявкнул гном.

Великан подскочил к окну и глянув, вниз, с пониманием кивнул головой.

Затем он схватил свою суковатую дубинку и направился к двери, однако некоторое время ему пришлось ждать, пока Арак спрячет свои бухгалтерские книги.

Карамон торопился в свою комнату, сгорая от желания рассказать кендеру все, что он узнал о Рейстлине и Крисании. Однако комната оказалась пуста.

— Тас? — окликнул кендера Карамон, оглядываясь по сторонам в надежде, что просто не заметил его в полутьме.

Вспышка молнии весьма кстати осветила комнату, и гигант убедился, что кендера здесь нет.

— Тас, выходи! Теперь не время для игр! — сурово позвал Карамон.

Он помнил, как кендер однажды едва не напугал его, спрятавшись под лежанкой и прыгнув ему на спину, когда Карамон отвернулся. Запалив факел, воин опустился на четвереньки и посветил сначала под свою лежанку, потом под топчан кендера. Таса не было.

— Надеюсь, он не поперся на улицу в такую погоду! — проворчал Карамон, чье раздражение сменилось заботливым беспокойством. — Этот ветер способен унести его за несколько миль, а то и до самой Утехи. Может быть, он в столовой, ждет моего возвращения? Или болтает с Киири и Перагасом. Ладно, сейчас я возьму устройство и пойду искать его…

Так, разговаривая с самим собой, Карамон подошел к небольшому деревянному сундуку, в котором держал свои доспехи. Откинув крышку, он с улыбкой оглядел нарядный костюм, состоявший из плаща, набедренной повязки и нескольких золотых пластин.

— Надеюсь, мне больше не придется появляться на людях в таком виде, — пробормотал он с удовольствием. — Хотя… — Карамон смущенно улыбнулся. — Интересно было бы знать, что сказала бы Тика? Рассмеялась бы или нет? Пожалуй, ей бы это понравилось…

Беззаботно насвистывая, Карамон выгрузил из сундука все пожитки и при помощи одного из своих складывающихся кинжалов осторожно вынул собственноручно изготовленное двойное дно.

И тут его веселый свист оборвался.

Потайное отделение сундука было пусто.

Карамон в панике принялся шарить рукой под сундуком, хотя прекрасно понимал: магическое устройство слишком большое, чтобы провалиться в щель между досками. Так и есть — ничего. С громко бьющимся сердцем Карамон выпрямился и начал обыскивать комнату, заглядывая в каждый угол'» забираясь с факелом под лежанки. Он даже распорол свой соломенный матрас и принялся за тюфяк кендера, когда внезапно ему бросилось в глаза одно обстоятельство, на которое он сначала не обратил внимания.

Исчез не только кендер, исчезли его многочисленные кошельки и все любимые вещички, которые он обычно притаскивал после своих вылазок в город. На крюке за дверью Карамон не увидел и плаща Таса.

Наконец Карамон понял — это Тас взял устройство.

Но зачем?! Некоторое время Карамон чувствовал себя так, словно молния попала прямиком в него. Исполина парализовала страшная мысль, которая внезапно промелькнула у него в голове.

Тас виделся с Рейстлином — он сам сказал об этом Карамону. Но что ему понадобилось от мага? Зачем он встречался с ним? Карамон вспомнил, как во время их разговора Тас искусно обошел молчанием этот щекотливый вопрос, а он этого не заметил.

Гигант застонал. Любопытный кендер не раз расспрашивал его о магическом устройстве, и Карамону казалось, что Тас вполне удовлетворен его ответами.

Разумеется, ему не разрешалось даже ненадолго брать устройство; на всякий случай Карамон время от времени проверял тайник — на месте ли магическое приспособление Пар-Салиана. Впрочем, живя с кендером в одной комнате, поневоле приходилось ежедневно следить за своими вещами. Любопытство кендера могло заставить его вытащить устройство и отнести к Рейстлину… Прежде, когда они сражались вместе, Тас частенько так поступал, если в руки ему попадалось что-нибудь явно волшебное.

А может быть, Рейстлин сам исхитрился и заставил кендера принести устройство ему! Заполучив эту штуку, Рейстлин может принудить их отбыть вместе с ним, куда бы он ни пожелал. Неужели он продумал это с самого начала? Если да, то он обманул не только кендера, он обманул еще и Крисанию. Карамон поник головой.