— Ты считаешь, что это я виноват в ее беде? — вскинулся Карамон.

Нет, я вовсе не это имел в виду. — Кендер опустил голову и быстро провел рукой по глазам. — Наверное, в этом вообще никто не виноват.

— Нет, это я виноват, — с горечью сказал Карамон. Тас удивленно посмотрел на друга — в его голосе кендеру почудилась нотка, какой он не слышал уже давным-давно. Гигант тем временем встал на ноги и, выпрямившись, посмотрел на бутылку, которую все еще держал в руках.

— Пришло время посмотреть правде в лицо, Тас. Я винил кого угодно — Рейстлина, Тику… Но все это время, глубоко внутри, я понимал, что главная загвоздка во мне. Это открылось мне только сегодня, во сне. Я лежал в могиле и вдруг понял: я на дне! Пасть ниже просто невозможно. Либо я останусь здесь и позволю забросать себя землей — точно так же, как я собирался похоронить Крисанию, — либо я выкарабкаюсь.

Карамон вздохнул. Это был долгий тяжелый вздох, после которого он с внезапной решимостью заткнул бутылку пробкой и вернул ее кендеру.

Вот, возьми, — сказал он смущенно. — Карабкаться мне придется долго, и мне, конечно, потребуется помощь. но не такая.

— О Карамон! — Тас, насколько это ему удалось, обнял гиганта за талию. — Я вовсе не боялся этого колдовского леса. Разве самую малость. Просто я подумал, а сумею ли я преодолеть его и доставить госпожу Крисанию… О Карамон, я так рад, что ты вернулся! Я…

— Ну ладно, ладно, — растроганно пробормотал Карамон и слегка оттолкнул кендера. — Все верно. Я, правда, не уверен, много ли от меня будет пользы, — признаться, в прошлый раз этот лес напугал меня до полусмерти. Но ты абсолютно прав. Может быть, маги смогут помочь Крисании. — Лицо его отвердело. — Может быть, они ответят мне на пару вопросов о Рейстлине. А пока признайся, Тас: куда девалось это маленькое пугало? И еще… — Карамон посмотрел на свой пояс. — Куда девался мой кинжал?

— Какой кинжал? — Кендер самым невинным образом принялся оглядываться по сторонам.

Карамон протянул руку и схватил его за плечо. Взгляд гиганта остановился на поясе Тассельхофа, и кендер вынужден был посмотреть туда же.

— Ах, этот? Боги праведные! Интересно, как он туда попал? Ты знаешь, — голос Таса стал задумчивым, — я полагаю, что ты обронил его во время схватки.

— Ага, — буркнул Карамон.

Проворчав что-то себе под нос, он вытащил кинжал из-за пояса Тассельхофа и уже вкладывал его в ножны, когда за спиной его раздался какой-то шум.

Настороженно обернувшись, он получил прямо в лицо струю ледяной воды.

— Теперь его проснуться! — бросая на траву пустое ведро, с довольным видом объявила Бупу.

Дожидаясь, пока его одежда просохнет, Карамон разглядывал деревья колдовского леса, и вид их вызывал в нем болезненные воспоминания. В конце концов он тяжело вздохнул и, одевшись, осмотрел свое оружие и снаряжение.

Кендер немедленно подскочил к исполину.

— Идем! — с нетерпением воскликнул он. Карамон замер.

— В лес? — В его голосе прозвучала безнадежность.

— Конечно! — сказал Тас и вздрогнул. — Куда же еще? Карамон ухмыльнулся, вздохнул и отрицательно покрутил головой.

— Нет, Тас, — сказал он грубовато. — Ты с госпожой Крисанией останешься здесь. Подожди, — оборвал он негодующего кендера. — Я просто зайду в лес, неглубоко, чтобы… разведать дорогу.

— Ты думаешь, там что-то есть, да? — ревниво сказал Тас. — Поэтому ты хочешь, чтобы я остался в стороне? Ты войдешь туда, устроишь драку и, может быть, победишь, а я опять ничего не увижу!

— Сомневаюсь, — возразил Карамон. Посмотрев в направлении укрытого туманом леса, воин поправил болтающийся на поясе меч.

— Но ты, по крайней мере, мог бы мне сказать, что там, впереди, — капризно заявил Тас. — И посоветовать, как мне быть, если эта штука убьет тебя. Могу ли я пойти следом? Сколько мне ждать? Может эта тварь разделаться с тобой, скажем, за пять минут? Или за десять? Нет, я вовсе не думаю, что так и будет, — поспешно добавил кендер, заметив, как округлились глаза воина. — Просто мне следует знать это, раз ты оставляешь меня тут одного.

Бупу, выглянув из-под руки кендера, смерила неуклюжего вояку оценивающим взглядом.

— Моя говорить — две минута, — сказала она. — Оно убить его за две минута.

Твоя будет спорить?

И она посмотрела на Таса.

Карамон мрачно покосился на эту беспечную парочку и тяжело вздохнул. Тас, в конце концов, просто старался следовать логике.

— Я не знаю, чего именно следует ожидать, — сказал гигант. — В прошлый раз мы встретили… этого духа. Рейст его…

Карамон замолчал.

— Я не знаю, что тебе делать, — признался он, после чего повернулся и, ссутулившись, медленно двинулся к мертвому лесу. — Поступай как сочтешь нужным, — добавил он на ходу.

— Моя иметь один хорошенький змейка, — роясь в своем огромном мешке, сказала Бупу Тассельхофу. — Моя говорить — он продержаться две минута. А твоя что поставить?

— Тс-с-с! — глядя вслед удаляющемуся Карамону, шикнул Тас.

Он склонил голову и присел радом с Крисанией, которая по-прежнему лежала на земле, глядя в небо незрячими, широко открытыми глазами. Тас осторожно укрыл ее лицо белым капюшоном, защитив его от яркого солнца. Перед этим он попытался закрыть ей глаза, но веки жрицы оказались неподатливы, как мрамор.

Карамону казалось, что, пока он шел к лесу, Рейстлин неотступно следовал рядом. Порой он даже вроде бы слышал негромкое шуршание его длинной красной мантии — тогда она еще была красной! Казалось, он слышал и голос брата, всегда тихий, мягкий, но неизменно подпорченный едва заметным сарказмом, который досадно резал слух его друзьям. Карамона же этот сарказм ничуть не трогал: он знал — или думал, что знает, — его источник.

При его приближении деревья в лесу расступились точно так же, как расступались перед кендером.

«Точно так же, как… сколько лет назад? — подумал Карамон. — Семь?

Неужели прошло всего семь лет?»

«Нет, — с горечью решил он. — Это было целую жизнь тому назад. Целая жизнь прошла для каждого из нас».

Когда Карамон ступил на опушку леса, плотный туман опустился к земле и теперь клубился у самых его ног. Карамон почувствовал пронзительный, пробиравший до костей холод. Деревья смотрели на него, и ветви их корчились, словно в агонии. Карамон припомнил живые леса Квалинеста, которые драконы-завоеватели изводили магией и огнем, и деревья умирали на корню. Это тоже напомнило ему о брате.

Несколько мгновений Карамон стоял неподвижно, вглядываясь в мелькавшие между деревьями черные тени. На этот раз с ним не было Рейстлина с его магической силою, способной удерживать темных тварей на почтительном расстоянии.

— Я никогда и ничего не боялся до тех пор, пока не вошел в Вайретский Лес, — негромко сказал Карамон самому себе. — И вошел я в него только потому, что ты был со мною, брат. Только твое мужество позволило мне пересилить страх. Но как я войду в этот лес без тебя? Это колдовской лес, а я не люблю и не понимаю магии! Я не могу с ней сражаться! На что мне надеяться?

Карамон закрыл глаза ладонью, чтобы не видеть перед собою страшного леса.

— Я не смею войти, — сказал он с покорностью. — Это сильнее меня…

Вытащив из ножен меч, он поднял его перед собой. Рука его так сильно дрожала, что он чуть было не уронил оружие.

—  — Ха! — воскликнул он. — Видали? Мне не победить и ребенка. Нельзя требовать от меня большего, чем я могу совершить. И нет никакой надежды, никакой…

— Надежду легко испытывать весной, воин, когда воздух с каждым днем становится все теплее, когда просыпаются и начинают зеленеть гигантские валлины. Легко надеяться летом, когда листва их становится золотой. Даже осенью, когда валлины делаются красными, как живая кровь, надежда без труда может согреть сердце. Но разве зимой, когда морозный воздух жгуч и неподвижен, когда скованы льдом реки и мрачны небеса, — разве тогда деревья умирают ?

— Кто это говорит? — крикнул Карамон. Сжимая меч в дрожащих руках, он в испуге оглянулся по сторонам.