У Стаса округлились глаза, и он бешеным взором окинул молчащего и переминающегося с ноги на ногу Филиппа.

— Ах вот оно что, — процедил он. — Вот оно как… Я понимаю, что тут происходит… Тебя, голубчик мой, взяли в оборот… Но если ты такой лох, то не считай всех такими, как ты… И прошу вас обоих убираться отсюда. Никаких денег у меня нет, никто мне ничего не давал, а вас я знать не знаю и не хочу знать… Прошу! — Он сделал шаг по направлению к Нике и показал своей могучей ладонью на дверь.

— Ты что, Стас, обалдел, что ли? — промямлил бледный как полотно Филипп. — Ты давай… не того… Отдавай деньги, и все тут…

При этих словах Стас молча открыл входную дверь, схватил Филиппа за шиворот и сильно вытолкнул его на лестничную клетку.

— Вам тоже помочь? — ехидно осведомился он у Ники.

— Да нет, я сама, — ничуть не испугалась его устрашающего вида Ника. Она медленно пошла к выходу, а, уже стоя на пороге, резким движением вытащила из кармана перцовый баллончик и пустила струю газа в глаза Стасу. А затем сунула два пальца в рот и оглушительно свистнула… Стас схватился обеими руками за глаза и застонал от боли. Носком острого сапога Ника ударила его под коленную чашечку, и Стас застонал снова.

А в это время снизу уже на всех парах мчался Жорж.

— Пошел в квартиру! — крикнула Филиппу Ника и обеими руками втолкнула Стаса в его обиталище. Сразу за ним ворвался и Жорж, а затем и Филипп. Ника захлопнула дверь.

— Это рэкет! Рэкет! — орал Стас. — Это бандиты! Ну и сволочь же ты, Рыльцев! Сволочь продажная!

Жорж стремительно бросился к великану и ударил его снизу кулаком в челюсть, да так удачно, что тот грохнулся на затылок. Противник прыгнул на него и начал душить.

— Ты что, драный козел? — шипел Жорж. — Ты что тут затеял, козлятина? Придушу!

— Отдай деньги, Стас, — чуть не плакал Филипп. — Все равно, отдашь… Не искушай судьбу!

— Ключ от сейфа в кармане брюк, — процедил Стас, воя от нестерпимой рези в глазах. — Ну и паскуда же ты, Рыльцев…

— Это, пожалуй, единственное, в чем мы с вами согласны, наш бородатый и могучий соперник, — усмехнулась Ника, полезла в карман его брюк, вытащила ключ, а затем открыла им железный сейф, стоящий на письменном столе. Вытащила оттуда маленький портфель.

— Так… Вот и кружановские денежки, — удовлетворенно произнесла она. — Будем пересчитывать. Сколько тут должно быть, Филечка?

— Пятьдесят три тысячи долларов.

— А сколько брал за услугу этот господин?

— Двадцать тысяч.

— И всего-то с тридцатью тремя тысячами ты собирался удрать за кордон? — хмыкнула она. — Долго бы ты там не продержался с твоими-то волчьими аппетитами.

— Все лучше, чем здесь, либо с вами, либо за решеткой, — процедил Филипп.

— Тоже верно, — согласилась Ника. — Но не вышло, с каждым бывает.

Она долго считала деньги, а Жорж тем временем продолжал сидеть верхом на стонущем гиганте, умело надавливая ему на болевые точки.

— Точно, как в аптеке, — констатировала Ника, закончив пересчет. — Неужели вы правда дипломат? — подивилась она на лежащего на спине и кряхтящего Стаса. — Никогда бы не доверила внешнеполитические вопросы таким скотам, как вы. Впрочем, в нашей стране давно уже кухарки управляют государством. И изумительно управляют, так что и ваш статус неудивителен. А я бы вас и в охранники не взяла. Оставь его, Жорж, что расселся, как на кресле? Ехать пора…

Жорж встал и отдышался, потер руки.

— Кстати, Стас, не знаю, как вас там по отчеству, — сказала Ника. — Не вздумайте заявлять в милицию. Ваш друг украл эти деньги у своей жены, а вы согласились переправить краденые доллары за кордон. Так что оба вы подпадаете под определенные статьи Уголовного Кодекса. Это вам запросто докажет адвокат Алисы Кружановой господин Цимбал. Правда, Филиппу бояться таких скромных статей нечего, он давно себе на пожизненное наработал, — подмигнула она Филиппу. — А вы можете крупно подзалететь, Стас, да как вас по отчеству, наконец? Неудобно как-то такого солидного господина, дипломата называть, как пацана Стасом.

— Никак, — огрызнулся Стас, не открывая глаза и лежа на полу на спине. — Стас, и все… Убирайтесь вон! Взяли деньги, ещё мои до кучи прихватите, лежат в столе, две пятьсот кровно заработанных. Вы бандиты, вам и карты в руки. Ваше время пришло!

— Это ваше время пришло, время вороватых чиновничков, — возразила Ника, и голос её приобрел ледяные нотки. — Сколько воруете вы, никакой мафии и не снилось. И не станем мы брать ваших якобы кровно заработанных денег. Напротив, за нанесенный вас моральный и материальный ущерб мы должны вам… Полагаю… Даже не знаю, сколько. Как думаешь, Жорж?

— Пятьдесят пять долларов, — ни секунды не раздумывая, выпалил Жорж.

— Да нет, маловато…. Скупой ты какой… Давай посчитаем — перцовый баллончик, удар под коленную чашечку, удар в челюсть, болевые твои дурацкие приемы…. Полагаю… восемьдесят один доллар. Причем, за счет господина Рыльцева, как источника всех бед. Есть у тебя деньги, Филипп?

— Какие деньги? — огрызнулся тот. — Сами же мой кейс забрали из машины, забыли, что ли? Там семь тысяч сто долларов было…

— Ну, врешь…, — покачала головой Ника. — Там было семь тысяч восемьдесят один доллар. Все-то ты стараешься урвать, обмануть… Хоть на немного, но обмануть… Семь тысяч я оставила дома, а восемьдесят один доллар взяла с собой. И оставляю их тут, в этом гостеприимном доме, на лечение господина дипломата. Протрите глаза, но не промывайте их водой, а то хуже будет. А так скоро пройдет. Ладно. Деньги на столе, а нам пора… Надеюсь увидеть вас когда-нибудь министром иностранных дел, господин Стас. Привет стране Суоми! Уезжайте поскорее, а то там без вас никак не обойдутся… Как же, однако, финны должны быть благодарны старику Ленину за то, что у него не хватило сил сделать их энной по счету союзной республикой, а то бы мы там навели шорох… Один вороватый Стас чего стоит, а если их много, нас то есть, тогда как? … Весь мир разрушим, а затем… Что, кстати, должно быть затем, никогда не могла понять — пожала плечами она. — Только теперь потихоньку начинаю соображать, и поэтому нахожусь в постоянном стрессе. Ладно, хватит болтать. Пошли!