— А как же? Взорван в своем «Мерседесе» несколько месяцев назад. Неподалеку от нас жил, тут вся округа тогда гремела…
— Вот он и стал моим патроном. Он заинтересовался актрисой, сидящей в тюрьме за убийство соперницы. А он обожал театральные эффекты. И стал заочно поддерживать меня. Мне стало гораздо легче сидеть, чем раньше. Я с самого начала не давала себя в обиду, но тут все вообще переменилось. Со мной обращались словно с воровкой в законе, уважительно… А когда я вышла из тюрьмы, я постаралась исчезнуть из поля зрения авторитетов, потому что не хотела быть им обязанной и работать на них. Это вторая причина по которой я не вернулась к своей дочери. Я решила лицедействовать, поехала, куда глаза глядят, в глушь, но, самое жуткое, что во Владимирской области, в глухой деревне, где я нашла поддержку в лице старого председателя поссовета Агея Ерофеевича Хабалкина, давшего мне для жилья старую халупу, я встретила одного человека, уголовника-отморозка, который узнал меня… Он хотел от меня слишком многого, и мне пришлось… — Ника усмехнулась. — Хочу подчеркнуть, что все это только мои слова, дело быльем поросло…
— То есть, вы убили ещё одного человека?! — В серых глазах Алисы появилось прежнее испуганное выражение.
— Да, убила… Но этого мне ничуть не жалко… Отморозок… Выродок… Но ведь Дьявол тоже любит троицу, Алиса Павловна, — усмехнулась Ника.
— Понятно, вы убили и того, кто пытался убить вашу дочь…
— Без сожаления, — констатировала факт Ника. — И пригрозила ему, что если он мне не расскажет, кто его на это дело послал и почему, я его по частям порежу. И порезала бы, если бы он честно все не поведал перед смертью. Самое страшное в том, что все это происходило на глазах у Алены… Да, раз вы уже знаете… Она жива и здорова, у неё растет сын Сережа. Мы назвали его в честь моего покойного отца, полковника десантных войск. Так вот… Вернусь немного назад. Меня вычислили года за полтора до тех осенних событий. И Гнедой заставлял меня порой выполнять очень неприятные поручения. Я вынуждена была заниматься шантажом, используя свои актерские данные. И тем не менее, он редко меня просил об этом, возможно берег для какой-нибудь серьезной аферы, он просто так ничего не делал. Зато нищенствовала я по электричкам с тех пор под надежным прикрытием… Зарабатывала, дай Бог каждому… Агей Ерофеевич сам оборудовал мне подвал, где я жила в тепле и уюте, мебель своими руками по ночам делал, а кое-что по ночам привозил — телевизор, маленький холодильник, стереосистему, книги… Он умер совсем недавно, под прошлый Новый Год. Ведь именно он был за рулем старенького «Москвича», на котором я догнала мерзавца, который собирался убить мою Аленку… И именно его ударил он в лицо, когда мы сцепились с отморозком в глухом ночном лесу. Агей Ерофеевич получил сотрясение мозга, а ему было за семьдесят… Он умер, царство ему небесное…
А весной этого года погиб Гнедой, и меня полностью оставили в покое. А к Роману я обратилась сама. Это совсем другой человек, хоть он и занимается лихими, как говорится, делами… В этом мире, как и во всяком другом, есть и подонки, и порядочные люди… так вот, после того, как я убила Владимира Сапрыкина, я позвонила Роману, и он вывез нас оттуда. Доставил в мой родной дом, где прошла моя молодость и где мы теперь втроем обитаем… Я верю вам, Алиса, и смело говорю об этом. Мы не причиним друг другу зла. Нет в этом никакой надобности и никакого смысла… И чувство порядочности, да и, извините меня за прямоту, паритет… Так вот, ближе к смерти ваших родителей… Когда Роман вывез нас оттуда, из этого Дорофеева, я не хотела ни в коем случае использовать все это для того, чтобы вымогать деньги из вашей семьи, избави Господь от такой низости… Я приказала Филиппу отказаться от вас. Но… есть силы, которые выше меня и Романа. Некто свыше приказал, и вы стали мужем и женой. Готовился шантаж вашего покойного отца, и я, и Роман вынуждены были заниматься этой грязью. А затем некто пошел ва-банк и позвонил Кружанову именно в тот момент, когда он ехал в аэропорт и рассказал все о преступлении Филиппа. Именно как о совершенном преступлении, а не попытке совершить его… И… результат всем хорошо известен. Мы впоследствии узнали, кто именно сообщил Круку о преступлении Филиппа, слухами-то земля полнится, и во всех кругах, и в правительственных и в криминальных есть стукачи… Крук как раз начинал широкомасштабную атаку на кружановские предприятия и имущество, и эта информация тоже очень пригодилась. А уж смерть Кружанова в автокатастрофе — на такое вряд ли кто рассчитывал, даже сам Крук… Но… против лома нет приема, если нет другого лома… И все стало на свои места. Крук в бегах, покойный Кружанов в фаворе, вы наследница многомиллионного состояния…
— А где же Филипп?
— Филипп повидался с воскресшими покойниками, моей дочкой и внучком и был изгнан с позором из нашего дома. Шестьдесят тысяч долларов, украденные у вас, были у него мной экспроприированы, врать не стану. Из них пятьдесят осело в моем кармане. Считайте меня своей должницей, Алиса.
— Не надо! — засмеялась Алиса. — Я вам больше должна за истину. А то бы впоследствии он меня нагрел на гораздо большую сумму…
— Спаси Христос, как сказала бы старая Сова, — усмехнулась и Ника.
— Ладно, Вероника Сергеевна, истина полностью открылась, и давайте жить каждая своей жизнью. Встречаться нам, полагаю, больше не надо, друзьями мы не станем… Но вам, вашим дочери и внуку желаю счастья. Это искренне…
— Верю. Но предупреждаю, шантаж вашей семьи может продолжаться. Только уж без оглядки на деяния Филиппа. И ни я, ни мои друзья никакого отношения к этому иметь не будут…
— С этим справимся сами… А жить мы будем за границей. Не могу здесь больше, слишком тяжелые воспоминания… А с Филиппом будем разводиться заочно, как с пропавшим без вести… Дом же во Владимирской области, принадлежащий Филиппу, я с помощью своих адвокатов оформлю на вас…
— Не на меня, — возразила Ника. — А на моих дорогих друзей Ивановых, если вам так угодно… Я же вам рассказывала тогда, у Романа, что сделал с режиссером Садовниковым и его женой ваш бывший свекор Игнат Рыльцев…
