Вечерний банкет в особняке Беляковых был в самом разгаре. Гостей собралось не так много — лишь наиболее близкие британские и американские друзья отца и сына. И, конечно, семейство Саммерфилдов, с которым генералам предстояло породниться.

Присутствующие отмечали посвящение Белякова-младшего в бароны и пожизненные пэры Великобритании, которое состоялось днем. Когда-то, еще в детстве, Владислав читал книгу Виктора Гюго «Человек, который смеется». О том, как главный герой, изуродованный в детстве до неузнаваемости, выросший странствующим фигляром, спустя десятилетия в одночасье стал лордом. А точнее — как сын опального, умершего уже к тому времени на чужбине, пэра — был восстановлен в правах, положенных ему как наследнику, даже не подозревавшему о своем высоком происхождении. Мог ли тогда маленький Владик представить себе, что сам станет лордом? Впрочем, конечно, в отличие от Гуинплена, он с рождения жил в роскоши. Мама ни в чем ему не отказывала — отец, под протекцией Волина стремительно на фоне уничтожения социализма и построения «новой России» взбиравшийся по карьерной лестнице, снабжал семью всем, чем только можно. Да, потом родители разошлись, но папа сына не забывал никогда.

Вот пришло время — и он стал наследственным российским дворянином. Вроде неформальным. Пока еще... Хотя формальный негласный маркер — в виде закрытого реестра «Собственник — Российская Федерация» — уже вроде как имеется...

И начиная с сегодняшнего дня — не просто гражданство одной из самых уважаемых и могущественных стран мира, а дворянское достоинство...

Влад вспоминал торжественную церемонию вступления в палату лордов — да, с начала восемнадцатого века, которое описывалось в книге, прошло немало времени, что-то было точно так же, что-то не совсем так... Но торжественность, сопричастность к тому, что своими корнями уходит в далекую глубь столетий, — всё это как было, так и будет впредь. Пока стоит Соединенное Королевство. И вот он, Влад Старлинг, — неотъемлемая часть этого пышного величия.

Российскому генералу даже не верилось, что всё это происходит с ним. Он не мог до конца привыкнуть к тому, что ему выпало. Новоиспеченный молодой лорд закрывал глаза, думая, что, может быть, он спит, но потом открывал их — и видел вокруг всю ту же пышную роскошь, те же знаки древней власти. К которой теперь сопричастен и он сам.

И вот банкет. Точнее, не просто банкет, а небольшой раут. Роскошно сервированный стол. Вышколенные лакеи в белых перчатках и масках. Статуя Высшего Отца в нише главного зала. Англосаксонские аристократы за столом. Молодые и старые, чопорные и не очень. Теперь это — его семья. И его будущее потомство станет ее неотъемлемой частью.

Потомство... Вот рядом с Владом — графиня Сильвия. В прелестном соблазнительном вечернем платье. Вся в бриллиантах. Весело смеется, обнажая зубы в белоснежной улыбке. Голубые глаза миледи словно светятся изнутри.

Влад ухаживал за своей невестой, ласково к ней прикасался, смотрел в лицо, говорил комплименты...

Да, это судьба. Это теперь его жизнь.

Ему — и таким, как он и его отец, — принадлежит и будет вечно принадлежать вся Россия. И все ее несметные богатства потребляются ими — вот здесь, на цивилизованном Западе. Во имя этого они и живут, и являются вершителями судеб страны.

Влад испытывал искреннее, можно даже сказать, трепетное чувство благодарности к своему отцу-герою. Который, не отступив, не струсив, не замарав чести, прошел осенью восьмидесятого свое «боевое крещение». Вспоминал благодетеля семьи генерала госбезопасности Волина, в честь которого его назвали. Ныне, увы, уже покойного. Какие же они славные и достойные люди. Голубая кровь. Белая кость. Становой хребет России.

И не только России, но и всего цивилизованного мира. Постепенно становятся родственными владетельные семьи разных стран. И он, Влад, — составная часть этого.

Ему всего тридцать три года. Он в самом расцвете сил. Впереди — вся жизнь. Со всеми ее безграничными возможностями и сладостными удовольствиями. Перед ним, перед Сильвией и перед их будущими детьми — весь мир. Как на ладони.

И у них в кулаке — вся Россия. Безраздельно им принадлежащая. Возложенная на алтарь их безбрежного, немыслимого, непредставимого счастья...

— Ну что ж, как мы и планировали, Трамп уходит, — сказал Бутчер-старший. — Он так до конца и не понял, в чем состояла его роль, почему его допустили на четыре года. Он и те, кто его поддерживал, думали, что победили, что сейчас начнется какой-то реванш? Как смешно! Его миссия заключалась в том, чтобы собрать на себя то, что совсем скоро будет показательно прихлопнуто. И навсегда подчинено. В Белый Дом в будущем году придет подлинная, а не клоунская команда профессиональных политических менеджеров, которой предстоит работать от лица Байдена. Ими будет выражаться воля глобальных владетелей. Предлагаю выпить за это.

Все подняли бокалы.

— Ура! — крикнули высокие гости.

— За нашу власть над миром! — провозгласил Бутчер-младший...

«Владетели» ели, пили, обсуждали свои небожительские дела. Постепенно, час за часом, банкет подходил к концу.

— Леди и джентльмены! Прошу вашего внимания! — сказал, поднявшись со своего места, граф Ричард Саммерфилд, грузный мужчина в возрасте. — Милорд Влад Старлинг, еще раз примите мои сердечные поздравления с тем, что вы вошли в наш высокий круг. Досточтимый сэр Эндрю Бельякофф! Верная супруга моя, Маргарет! Дочь моя единственная, Сильвия! Как глава семьи, я еще раз заверяю в своей приверженности стремлению породниться. Пусть же наши владетельные рода соединятся через наших прекрасных детей. Давайте назначим помолвку и позовем на нее высоких гостей из многих стран. Предлагаем дату — восьмое января будущего года. В нашем родовом замке в Чиддингстоне. Всех сидящих за этим столом приглашаем!

— Ура! — провозгласили гости. — Счастья молодым!

Раздались аплодисменты.

Влад и Сильвия встали. Широко улыбаясь, влюбленно посмотрели еще раз друг другу в глаза и поцеловались.

Молодой город, где кипела грандиозная стройка не только республиканского, но и общесоюзного значения, встретил Леонида Ильича теплой солнечной погодой. И так же тепло и радушно встречали руководителя КПСС тысячи жителей Нурека, съехавшихся сюда для строительства ГЭС со всех концов огромной страны.

Местные руководители в штабе доложили Брежневу о ходе работ. Как они заверили, всё идет по графику, и до пуска первого гидроагрегата осталось уже совсем немного...

Леонид Ильич стоял у створа плотины, которая должна стать самой высокой в мире, и внимательно всматривался в величественное сооружение, волей и энергией советского народа возводившееся в этом горном краю.

Тем временем к створу со всех концов стройки шли рабочие, чтобы поприветствовать Брежнева и поговорить с ним. Заметив это, руководитель партии стал спускаться вниз. Там люди обступили его.

— Я, товарищи, побывал на многих крупных стройках нашей страны, объездил немало стран и видел много удивительных сооружений, — начал говорить Леонид Ильич. — Но то, что я увидел в Нуреке, не идет ни в какое сравнение с тем, что мне приходилось видеть! Вы сооружаете ГЭС в невероятно сложных горноклиматических условиях. Поражают воображение турбинные водоводы станции, которые предстоит выполнить с ювелирной точностью. Как инженер могу сказать, насколько сложная и в то же время удачная компоновка составных частей сооружения. Вы, нурекчане, — молодцы, поистине герои, и дело ваших рук замечательно!

А потом с участниками ударной комсомольской стройки начался откровенный разговор — как о достижениях, так и о недостатках.

— Леонид Ильич, жилья не хватает, — сказал кто-то.