— Гриша, ты абсолютно прав, — согласился Егор Иванович. — Рано или поздно это нам предстоит. Если живы будем, конечно...

— Будем... В общем, КНР объективно заинтересована в том, чтобы мы держались. В случае чего мы обязаны сделать всё, чтобы партнера по Союзному государству спасти от полной потери субъектности и от участия в истребительной войне в качестве боевого зомби. Получится или нет — не знаю, но союзником в этом будет простой российский народ, по крайней мере, его значительная часть. Другого выхода просто нет. Иначе — гарантированная гибель и для вас, и для нас... Понятно, это не сейчас. И хорошо, что не сейчас... — сказал полковник.

— Да, Гриш, если в определенный критический момент не отреагировать, хотя бы не попытаться, то Китай гарантированно погибнет под внешним давлением, в крайнем случае, в войне. Не говоря уже о нас. Если только в ходе этой войны сама Россия не станет рыхлым пространством, где зародится точка сборки новой народной власти, но именно этого многие игроки будут всячески стараться не допустить.

— В общем, впереди очень напряженные события, — сказал Григорий Валентинович. — Понятно, что чем позже они наступят, тем лучше. Но мы должны быть готовы к ним всегда. Мои дети — воины, я их с детства так воспитывал. Жена старшего сына — офицер сил специальных операций, сам он танкист. Мы прекрасно понимаем, что живем в предвоенную пору. И что у грядущих событий будет не только национальное и даже европейское, а глобальное измерение. Эх, если бы можно было избежать пожара... В молодости я сам воевал в Афганистане, рядом со мной гибли друзья — это страшно, поверьте... Больше всего на свете мы, белорусы, хотим мира. Наша республика в прошлую войну потеряла каждого третьего человека. В каждой семье есть жертвы. Моего прадеда и прабабушку сожгли заживо каратели. Китай же потерял больше всех убитыми в абсолютном выражении. Ничто нам не нужно так, как мир.

— Да, вы правы, — согласился Чан Шухуа. — И среди моих предков — погибшие от рук японских захватчиков. Помня всё это, мы выступаем за мир и процветание для всех.

— Но мы понимаем, что покоя нам не дадут, иллюзий у нас нет. Фашизм открыто поднимает голову по всему миру, — сказал Егор Иванович. — Пусть уже и не под теми символами. Хотя и под теми тоже... А по сути. Мы, одна из немногих независимых стран, берем на себя бремя очищения человечества от нового фашизма. Вместе с нашими настоящими союзниками, вместе со всеми людьми доброй воли во всем мире, со всеми народами планеты. Наша миссия — антифашизм, защита прав наций на свободу от внешнего диктата. Мы на этом стоим и стоять будем. Мы, как никто другой, знаем цену миру. А война, к сожалению, уже началась, она вовсю идет, пусть пока и не в столь привычных нам формах. Вот эта пандемия пресловутая... Уже понятно, что это фактически биологическая война владельцев глобального капитала против всего человечества. Очевидно, действительно готовятся к тотальной мировой всепожирающей бойне, переводят экономику стран Запада и зависимых стран на военные рельсы — к середине двадцатых. И вашу страну норовят подставить...

— Да, будут всё больше и больше звучать обвинения в том, что это мы выпустили вирус в Ухане, будут заставлять заплатить триллионы долларов, — ответил Чан Шухуа. — Сфабрикуют доказательства. В Ухане действительно есть лаборатория, и там в том числе по контракту с западными партнерами занимались коронавирусами. Но это обычная практика, в рамках научного взаимодействия, ничего экстраординарного в таких исследованиях нет. Этот вирус, конечно, явно искусственный. Есть много признаков, указывающих на это. Мы подозреваем, что США сами создали этот вирус и выпустили его в мир. Чтобы прежде всего принять насильственные меры по перекраиванию экономики, классовой структуры, межнациональных связей.

— В общем, ясно, что рано или поздно придётся отбиваться. Причем вместе, нам и вам, нашим подлинным союзникам. Надеюсь, попутно мы поднимем красное знамя над всем миром, ради всех людей труда, — сказала Наташа.

— В принципе, да, мы, как и сказали уже, красный флаг не опускаем и от социализма не отрекаемся, — ответил китайский профессор. — Если до этого дойдет, то... как бы это выразиться... великую идею мы в состоянии, как это уже было в истории, доносить... скажем так, убежденно и напористо. Если до этого дойдет... Мы помним о том, кто мы и какова наша миссия. Помним и готовимся.

Ночной бой продолжался много часов — со вчерашнего дня. Высоту, где закрепились четыре десятка воинов-интернационалистов, отчаянно пытались захватить несколько сотен моджахедов и пакистанских спецназовцев.

Но советские бойцы стояли насмерть и успешно отражали атаку за атакой...

В этих краях шла операция «Магистраль». Была поставлена задача: прорвать продолжающуюся почти два года блокаду города Хост близ границы с Пакистаном. Ситуация там была крайне напряженной — проамериканские мятежники и их хозяева намеревались отторгнуть этот регион от Демократической Республики Афганистан и провозгласить там марионеточное «государство». Когда после разгрома крупной душманской базы оттуда ушли советские войска, враги воспользовались этим и заблокировали в Хосте гарнизон правительственных сил. Контроль над дорогой, которая связывала административный центр провинции с Гардезом, оказался потерян.

И вот командование решило с этим покончить. Накануне Нового года на дорогу в Хост, по которой должны были пройти автоколонны с боеприпасами и продовольствием, направили инженерные подразделения для разминирования. А десантникам предстояло взять под контроль прилегающие к трассе высоты и там закрепиться.

...Враг усиливал натиск, прорываясь всё ближе к позициям советских бойцов.

То и дело слышались возбужденные вопли:

— Алла-а-аху акба-а-ар!

— Москва-а-а, сдава-а-айся!

Об отступлении речи не шло в любом случае.

В критический момент, в середине ночи, на высоту 3234 пробился разведывательный взвод. Десантники доставили осажденным боеприпасы, пройдя несколько километров по горам в темноте. Это было более чем кстати, поскольку многие бойцы к тому моменту уже были ранены или убиты.

С новыми силами бойцы продолжали отстреливаться от душманов.

Ближе к исходу ночи противник, поняв, что ничего здесь не добьется, отступил.

Десантники ждали новых атак, но до утра так ничего и не произошло.

С рассветом прибыли командир батальона и полковая разведрота. Забрали раненых, поднесли еще боеприпасы.

...Гвардии младшему сержанту Григорию Дашкевичу повезло — его не убило и не ранило, хотя пули и осколки порой свистели совсем рядом, буквально в нескольких сантиметрах. Но состояние в любом случае было не самое лучшее — что и неудивительно после пережитого. За всё время срочной службы в такую переделку он угодил впервые. Хотя и раньше, конечно, были боевые операции — но с этим не сравнить...

Из тридцати девяти военнослужащих Девятой парашютно-десантной роты, которые закрепились на этой высоте, погибли шестеро, двадцать восемь получили ранения.

Особенно больно резанула по сердцу гибель пулеметчика Андрея Мельникова. Тракториста из Могилева, ровесника, земляка-белоруса. Его призвали осенью 86-го, а спустя полгода направили в Афганистан. Женился он в семнадцать лет, родилась уже дочка. Мог бы и не идти пока в армию, но пошел, не смог иначе.

Гриша присел на камень, закурил. Достал комсомольский билет, куда была вложена фотокарточка невесты. Надя — его ровесница, одноклассница. Сейчас учится на юрфаке, уже на втором курсе. Нужно будет поскорее очередное письмо написать — что любит и ждет встречи, что всё с ним в порядке. Что он жив и будет жить — назло врагам и ненавистникам Советской Родины. Что будет и дальше их всех бить. Всегда и всюду — и здесь, в Афгане, и там, где доведется служить потом.

Насчет именно службы, а не работы в гражданском секторе он решил твердо. Безусловно, в прославленных ВДВ служить более чем почетно. Но Григорию в душу еще несколько лет назад запал сериал «ТАСС уполномочен заявить» — про тех, кто отстаивает интересы страны, в том числе и на далеких континентах. Кто помогает другим народам завоевывать и защищать свободу. Вот бы стать таким, как герой Вячеслава Тихонова...