– Слушаю, ваше величество, – отозвался самый блестящий из офицеров; он был поразительно хорош собой и ростом с Джориана.

– Выделите группу солдат, которые будут подниматься на башню по лестнице. Пусть не отстают и не выпускают лифт из вида. Да смотрите, отбирайте сильных и здоровых! А то еще начнут валиться с ног на полпути... Хых, хых.

Как и помещения башни, служитель лифта Сейхол был в этот день опрятнее обычного. Он подергал за шнурки, и лифт со скрипом пополз вверх. Солдаты двинулись по лестнице, звеня оружием и стараясь держаться вровень с лифтом.

Наверху король выбрался из кабинки, которая при этом сильно покачнулась. Изнемогая от одышки, он стал подыматься по лестнице туда, где находились часовые механизмы. Вслед за ним порог комнаты один за другим переступили красные, потные, запыхавшиеся солдаты.

Механизмы во всю работали, производя сильный шум. На первом этаже была запущена мельница с конным приводом, она вращала вал, приводящий в действие насос, который качал воду из ямы в резервуар наверху. Из этого резервуара вода по трубе текла к большому колесу, увешанному по краю ведрами. Когда очередное ведро наполнялось, спусковая собачка освобождала колесо, оно поворачивалось, и под струю попадало пустое ведро. На середине пути ведра наклонялись, вода выливалась в желоб и по нему стекала в яму. Ведерное колесо приводило в действие систему шестерен, соединенных со стрелками часов на всех четырех стенах башни. При помощи другого механизма часы отбивали время.

– Давно уж мы здесь не бывали... хых, хых, – громко сказал король Ишбахар, стараясь перекричать плеск воды и лязг металла. – Объясни ты нам, пожалуйста, любезный господин Джориан, в чем тут дело.

Джориан уже довольно бегло говорил по-пенембийски, хотя и с ошибками. В затруднительных случаях на помощь приходил Карадур, и Джориан вкратце описал королю принцип работы часов. Пока он говорил, в комнату вошла группа знатных господ, доставленных следующим лифтом.

– Ты, наверно, знаешь доктора Борэ, Джориан, – сказал король. – Он ректор Дворца Познания. По крайней мере, сейчас.

Борэ, пузатый, седобородый господин в юбке, поклонился Джориану и бросил прищуренный взгляд на Карадура. Кланяясь, он пробормотал что-то себе под нос, но Джориан не разобрал, что именно.

– Извините, – обратился ко всем король. – Нам хотелось бы обсудить с ним кое-какие планы, касающиеся нашего города. Ведь лучшего места для этого не придумать: отсюда весь город виден как на ладони и карты не нужно.

Король заковылял к окну и там стал оживленно говорить что-то Борэ, указывая пальцем вниз то в одну, то в другую точку. К Джориану обратился толстячок в брюках, годами несколько старше него.

– Прошу прощения, господин Джориан. Мое имя Вег, я предводитель партии Штанов. Судя по одежде, ты человек передовых взглядов, каких придерживаются члены моей почтенной организации. Получив пенембийское гражданство, ты, вероятно, захочешь...

– Что, Вег, уже агитируешь? – сказал высокий худощавый вельможа с острой седой бородкой. – Нехорошо получается.

– Кто смел, тот и съел, – усмехнулся Вег.

– Извините, господа, – вмешался Джориан. – Я не понимаю иразская политика. Объясните, пожалуйста.

Вег улыбнулся.

– Это господин Амазлук, предводитель партии Юбок. Ему, само собой, хочется зачислить тебя...

– Вот еще! – возмутился Амазлук. – Бедняга в Иразе совсем недавно. Конечно, ему ничего не известно о славных традициях нашего прошлого, которые поддерживает и так высоко ценит моя партия. Мой тебе совет, молодой человек, если хочешь здесь вращаться среди людей достойных, не носи больше этой варварской одежды, этой части туалета.

– Тебе не кажется, Амазлук, что ты встрял в нашу беседу? – сказал Вег. – Не лезь не в свое дело, дай спокойно поговорить с господином Джорианом.

– Это мое дело! – вскричал Амазлук. – Когда я вижу, как ты морочишь голову молодому чужеземцу, ничего не понимающему...

– Морочу голову! – возмутился Вег. – Ну, знаешь!

– Господа, господа! – вмешались другие придворные, разводя в разные стороны разозлившихся предводителей.

– Во всяком случае, – заявил Амазлук. – В моей партии не водится изменников, сбежавших в провинцию подымать бунт!

Он повернулся кругом и гордо удалился.

– Что он говорил? – спросил Джориан с наивным видом.

– Он имел в виду этого негодяя Мажана, лидера группы диссидентов, который был членом моей почтенной организации, пока мы его не исключили. Никуда не денешься от экстремистов, жаждущих кровопролития, в семье не без урода. У нас вот – Мажан.

– Да?

– Видишь ли, Джориан, мы, то есть партия Штанов, держимся золотой середины. Мы за выборный королевский совет, наделенный законодательной властью. Нам чужды обе крайности, существующие в Иразе: и консерваторы вроде Амазлука, враги прогресса, от которых попахивает плесенью; и маньяки вроде Мажана, которые вообще отменили бы монархию. Кроме нас, в Иразе нет здравомыслящих людей.

– Что такое? Мажан убежал?

– Он и несколько его сторонников исчезли. Ходят слухи, будто они сбежали из города, когда провалилась попытка Мажана занять мое место. С тех пор их никто не видел. У меня есть подозрение, что все это дело рук богатых молодчиков Амазлука, они выследили группу Мажана и, явившись на какое-нибудь тайное совещание, всех их перерезали, а уж потом состряпали историю о побеге, чтобы опозорить партию Штанов. Когда...

– Господа! – пропыхтел король. – Мы, пожалуй, уже насмотрелись. Давайте спустимся во двор, нам надо кое-что вам сказать.

Когда все оказались во дворе, королевские гвардейцы расступились и король Ишбахар встал в середине образованного пустого пространства.

– Мы имеем удовольствие объявить, – сказал он, – что за особые заслуги перед нашей короной и государством доктора Карадура из Мальваны и господина Джориана из Кортолии, усилиями которых были починены часы на башне Кумашара, мы назначаем первого ректором Дворца Познания, а второго нашим новым часовщиком. Доктору Борэ и часовщику Йийиму за верную многолетнюю службу присуждается пенсия. Доктор Борэ назначается почетным членом комиссии по планированию городского строительства.

– Кто сказал, что я хочу быть часовщиком? – прошептал Джориан Карадуру.

– Не волнуйся, сынок. Должен же ты чем-нибудь заниматься, пока я пытаюсь вернуть твою жену, а жалованье щедрое.

– Ну, ладно. А Борэ, похоже, не в восторге от того, что его отправили на пенсию.

– Ничего удивительного: его доход уменьшится вдвое. За почетное членство жалованья не платят.

– Тогда надо держать ухо востро, у нас еще один враг.

– Ты слишком уж мнителен...

– А теперь, господа, – сказал король, – пора домой, в наше бедное жилище. Доктор Карадур и господин Джориан, имеем удовольствие просить вас сегодня отобедать с нами.

Джориан с Карадуром проехали через огромные ворота и попали на территорию дворца, окруженную стеной. На воротах сверху торчали железные колья, на один из них была насажена человеческая голова.

– Врата Счастья, – пояснил Карадур.

– Этот парень наверху, похоже, не очень-то счастлив, – заметил Джориан, показывая на голову.

– А, этот! Здесь по традиции выставляют головы преступников.

– Врата Счастья, ну и название! У кого-то была богатая фантазия.

– Ты прав, сынок. Однако теперешний монарх – человек мягкий и жалостливый, поэтому в последнее время здесь редко увидишь больше одной головы. Консерваторы ворчат, что такое милосердие поощряет злоумышленников.

Прибыв во дворец, король отпустил вельмож, которые несли паланкин. Джориана и Карадура проводили в личную королевскую столовую, где они и откушали вместе с королем, можно сказать, без посторонних, если не считать двоих стражников, стоявших в углах, секретаря, делавшего на листке заметки, и слуги, который обязан был пробовать еду.

После обмена любезностями Джориан упомянул в разговоре о пиратах из Альгарта, встретившихся ему во время путешествия.