— Жако.

— А меня?

— Рауль.

— Кто я тебе?

— Мой милый папа.

— А что ты говоришь мне каждое утро?

— Доброе утро, папочка.

На вопрос, сколько будет один плюс два, пять плюс два, один плюс четыре, Жако отвечает правильно.

Словарный запас его весьма богат. В его распоряжении не меньше чем шестьдесят тем для разговора, и он мастерски насвистывает два десятка наиболее известных арий из опер.

В том же ряду «болтливых» птиц стоят наши сороки и скворцы. В минском магазине «Природа» с посетителями охотно беседует сорока Чика. «Какая из рыбок лучше?» — спрашивают у продавца. «Кардинал!» — отвечает за него Чика. Когда продавец объявляет, что канареек нет, сорока добавляет: «Канарейки будут». Ну, а если случится, что юный покупатель при этом расстроится, посоветует: «Снегиря купи! Красивый очень!»

«Но самым ловким имитатором я считаю скворца, — утверждает шведский зоолог Линдблад. — Когда скворец прилетает весной, ему, как и всякому путешественнику, есть что порассказать! Прислушайтесь, он все поведает о своей жизни и странствиях. Вот отрывок из моих магнитофонных записей самого обыкновенного скворца. Там, где он вывелся, держали свиней, об этом говорит поросячий визг. Дверь дома, на крыше которого прилепилось гнездо, скрипела — вот так. По утрам какой-то жизнерадостный гражданин фальшиво насвистывал песенку, — вы слышите ее в типично человеческом исполнении. Когда скворушка оперился, ему случалось вместе с сородичами ночевать в камышах — звучат голоса уток, камышевки-барсучка, камышовой овсянки, сердитых крачек…»

Увлекательный, безграничный и неповторимый мир живой природы! Как много он дает любознательному, вдумчивому человеку пищи для размышлений! Такой близкий, казалось бы уже хорошо знакомый, — и такой далекий, во многом еще загадочный, не объясненный…

И мне хочется, заканчивая книгу, пригласить своих читателей взглянуть на этот мир еще с одной стороны: увидеть в поступках многих животных такие чувства, которые, по укоренившимся взглядам, совсем не свойственны четвероногим.

Наверное, все помнят, как погиб воспитанный в семье Берберовых лев Кинг. Его гибель тяжело пережили все члены семьи. Но, как оказалось, больше всех смерть Кинга потрясла собаку, жившую у Берберовых. Она умерла через несколько дней. Вскрытие показало, что причиной был обширный инфаркт сердечной мышцы. Сердце «зверя» не выдержало боли утраты…

О собачьей верности известно множество историй. Трудно допустить, что все они — лишь выдумки. Кто из нас не слыхал о собаках, сохраняющих удивительную верность своим давно погибшим хозяевам. Многие годы пес приходит на побережье и ждет возвращения утонувшего рыбака. Другая собака столь же длительное время приходит на трамвайную остановку и всматривается в лица сходящих пассажиров — не придет ли на этот раз ее единственный друг, который обычно приезжал сюда с работы. Не дождавшись, она понуро бредет домой: где ей знать, что человек погиб еще год назад.

На Личановском кладбище во Львове есть надгробный камень, на котором изображены собаки. Уже никто не помнит ни имени, ни фамилии умершего: время стерло надписи на камне, но память о том, что с могилы этого человека не пожелали уйти две его собаки и здесь погибли, жива в народе.

А кого не взволнует поразительная история сеттера Сильвы, о котором рассказал в своей книге «О любви к ближнему» писатель Борис Рябинин. Семья, где жила Сильва, была брошена фашистами в концлагерь. Верная собака не только нашла место, где умирали от голода ее родные люди; она прорыла под колючей проволокой ход в лагерь и ночами приносила им то косточку с остатками мяса, то сырую морковку. Сама Сильва была худа, как скелет.

Доброта в мире животных… Та, которая ни в какой мере не помогает процветанию рода, даже противоречит велениям инстинкта. Существует ли она?

Вот о каком поразительном случае рассказывает зоолог Д. Рекассель. В жаркий полдень пришло на водопой стадо антилоп-импала. Одну из них схватил крокодил. Трагический исход был бы делом минуты, если бы не мирно дремавший в воде бегемот. «С сердитым фырканьем он устремился к месту неравной схватки, вздымая волны, словно приличная канонерская лодка, — рассказывает ученый. — Крокодил, естественно, не стал дожидаться рукопашной со столь грозным противником, предпочитая скрыться в мутной глубине».

Дальнейшее было еще более удивительным. Бегемот подтолкнул носом импалу подальше от воды и… принялся зализывать раны антилопе.

«Редчайший случай в животном мире — самое настоящее проявление милосердия, причем к представителю совершенно иного вида! Увы, помощь пришла слишком поздно, — пишет Рекассель. — Через полчаса антилопа умерла от шока и потери крови…»

А бегемот еще четверть часа оставался около нее, отгоняя слетевшихся грифов, пока наконец палящее солнце не загнало его обратно в речную прохладу.

Наверное, здесь стоит вспомнить «шкалу умственного развития», которую составил швейцарский зоолог А. Портман. По этой шкале за человеком (214 баллов) идет дельфин (195 баллов); третье место ученый отводит слону (150 баллов), четвертое — обезьяне (63 балла); затем идет зебра (42 балла), жираф (38 баллов), лиса (28 баллов), а самым глупым оказался бегемот, у него только 18 баллов.

И вот на что оказался способен этот «глупый» зверь!

…Бывалый швейцарский охотник на слонов Нансен рассказал о таком случае из своей практики:

«Однажды я убил слона. Когда животное упало на землю, я с изумлением увидел, что у него не было хобота, — он атрофировался, очевидно, еще в детстве… А ведь слоны в состоянии есть и пить, только помогая себе хоботом. Как же он жил? Объяснить можно только одним: о нем заботилось стадо. Насколько же у них развито чувство стадности и взаимной выручки? Слону было не меньше пятидесяти лет, и все это время стадо кормило его и поило».

Конечно, при желании и здесь можно сослаться на «закон рода» — помогать друг другу, чтобы выжить. Но как это выглядит неубедительно! У мудрых владык джунглей обнаруживают такой ум, что естественно ожидать от них и доброты, сострадания…

«Приведу несколько записей, сделанных в разное время, — пишет В. Песков. — Эти факты не нарушают закона о „жестоком нраве природы“, однако они не вполне находятся с ними в согласии. В Воронежской области охотник Василий Анохин рассказал мне о паре неуловимых волков, убивавших овец загадочным образом, — часть из них была просто задушена без малейших укусов, а на месте волчьего пиршества находили куски оторванного, но не съеденного мяса. Когда волков на облаве настигла картечь, все стало ясным. Матерый волк жил в паре с молодой волчихой. Волк потерял зубы, но не утратил силу и опыт жизни. Мудрость и молодая выносливость образовали союз. Содружество помогало успешно охотиться, чтобы избегать опасностей и ловушек. Молодая волчица во время еды отрывала для беззубого друга куски мяса».

Все правильно: такое содружество, возможно, было и выгодно молодому зверю, но разве оно могло возникнуть без привязанности, без большой дружбы?

Особенно удивительно видеть такую дружбу между совершенно различными представителями животного мира.

Орлана Федю нашли на сенокосе больным птенцом. Остаток лета и зиму Федя прожил у Вити Гуменюка, школьника из амурского села Троицкое. Мальчик выходил птицу и на зиму поселил в сарае вместе с собакой Тарзаном. К весне невольные соседи стали неразлучными друзьями. Хозяин решил отпустить окрепшую птицу на волю и отвез ее за сто километров вниз по Амуру. В тот же день из дому ушел пес. Друзья вернулись обратно через три дня.

…Заяц выскочил из кустов и прямехонько побежал к селу. Заскочил во двор крайней избы, и навстречу ему с радостным повизгиванием бросилась собака Дамка.

— Вот и снова встретились! — воскликнул дядя Митя.

А началось с того, что он принес с поля несколько маленьких зайчат. Растил их вместе с кроликами. Дамка гуляла и спала вместе с ними. Подросли зайцы и в лес убежали. Но один из них не забыл «няню», прибегает к ней из леса.