Индеец ел медленно, тщательно пережевывая каждый кусок. Мальчуган жевал точно так же, не сводя с Криса огромных и печальных черных глаз.

— Вы поехать? — умоляюще спросил Крис. — Вы сказать белым людям? Вы ехать на запад?

Женщина что-то сказала индейцу; тот резко оборвал свою спутницу. Тон его голоса не оставлял места надежде. Индеанка покачала головой и указала сперва на себя и на раненого, затем на юг.

— Запад? — снова взмолился Крис. — Вы — сказать людям с железной дороги. Людям на паровозе. Вы — сказать солдатам. — Ирландец пошарил в кармане и извлек на свет три серебряных доллара. — Я давать… вы отвозить известия?

Женщина поглядела сперва на серебро, потом на индейца. Краснокожий воин поднял глаза на Мэйо.

— Брать — нет, — изрек он. — Твое. — Жестом он дал ирландцу понять, чтобы тот убрал деньги.

— Ты — брать, — безнадежно настаивал Крис. — Ты — купить подарок для маленького. — Ирландец вручил три серебряных доллара женщине и ушел в хижину.

Он устал как собака, вспотел от жары и совершенно извелся от страха. Больше всего на свете ирландцу сейчас хотелось оказаться подальше от этого места. Почему нет поездов? Неужели никому даже в голову не приходит задуматься, почему телеграф вышел из строя? Что за идиотская страна!

Крис снял куртку, повесил ее на спинку стула и поправил кобуру с шестизарядным револьвером: пусть будет под рукой. Индеанка сосредоточенно свежевала бизона. «Да хоть бы всю тушу забрали!» — раздраженно подумал Крис. И черт его дернул уехать из графства Корк!

День тянулся бесконечно. Через какое-то время ирландец вышел из дома, притащил ворох шпал и соорудил из них некое подобие баррикады по обе стороны стен. Стены хибарки — защита никуда не годная, пули прошьют их, словно бумагу. Вот железнодорожные шпалы — дело другое. Крис трудился не покладая рук на протяжении нескольких часов, складывая шпалы штабелями. Окончательно вымотавшись, он присел отдохнуть. Пот заливал глаза, руки огрубели от шероховатого, расслаивающегося дерева.

За это время индеанка успела уехать, забрав с собой мужа и ребенка. Крис пожалел, что не попытался откупить у женщины одного из коней. Верхом он ездит недурно. Когда-то он работал помощником конюха при усадьбе неподалеку от дома. У хозяев усадьбы конюшня была что надо. Уж и накатался же Крис на этих горячих и статных ирландских скакунах!

Ирландец состряпал себе ужин из бизоньего мяса, грудинки и бобов. Затем сварил немного бульону для раненого: тот пришел в себя, однако по-прежнему был плох. Мэйо скормил бедняге несколько ложек; больше тот съесть не смог.

В душе Криса шевельнулось нехорошее предчувствие. Ренегаты попытались убить телеграфиста; когда выяснилось, что тот вроде бы жив, они пугнули бизонов. А теперь время явно поджимает. Если поезд и в самом деле придет, то очень скоро. Стало быть, сегодня ночью бандиты попытаются уничтожить станцию.

Крис вымыл посуду и стал готовиться к штурму. Будь он один, он предпочел бы убраться из дома, даже если бы знал, что наверняка погибнет в прерии. Но он был не один.

Крис ждал — но никто так и не появился. Как только стемнело, он взял в руки винтовку и прошелся вокруг дома, разведывая обстановку. Около костра ирландец положил толь.

Крис Мэйо стоял у дверей станции, когда услышал паровозный свисток.

Крис схватил винтовку и поглядел на восток. Далеко-далеко снова раздался звук свистка. Одним прыжком ирландец перескочил через пути, отбросил винтовку и зажег спичку. Спичка сломалась. Он попытался снова; зашипев, спичка погасла. Крис выругался про себя, чиркнул третьей спичкой и засунул ее в сухую траву.

Тут же взметнулось пламя. Мэйо торопливо подбросил обрывки толя; толь затлел по краям и задымился. Потрескивая, огонь разгорался, алые языки заплясали в воздухе. Толь ярко вспыхнул, в ночи заклубился столб черного дыма, хорошо заметный при свете луны. Крис швырнул в костер остатки толя, а затем, подхватив винтовку, побежал в сторону хижины. Где-то на востоке раздался цокот копыт; на востоке, но за домом. Ирландец перемахнул через пути; с жалобным визгом в рельс ударила пуля. В то же самое мгновение к дому подъехали два всадника.

Ирландец бросился на землю и затаился за невысокой железнодорожной насыпью, держа винтовку наперевес; однако всадники кружили вокруг дома, словно интересовало их само строение, а вовсе не Крис. Из дома донесся слабый крик, затем выстрел. Юноша прицелился, но, не будучи уверен, что попадет в движущуюся мишень, стрелять не стал, надеясь, что подвернется лучшая возможность.

С грохотом распахнулась дверь, раздался гневный вопль, затем еще выстрел. Всадники поскакали к путям. Откатившись в сторону и затаившись между кустом и грудой шпал, Крис ничем не выдавал своего присутствия. Бандиты подъехали совсем близко; один соскочил с седла, чтобы затоптать костер.

Перепуганный до смерти, готовый на все, Крис Мэйо тщательно прицелился в противника, что находился на расстоянии каких-нибудь двадцати ярдов, и спустил курок. Винтовка дернулась в его руках, бандит качнулся вперед и упал на четвереньки прямо в пламя. Раздался пронзительный визг. Мэйо выстрелил снова… промахнулся… передернул затвор и задержал руку, выжидая.

Раненый выкатился из огня; одежда его дымилась, он визжал от боли и бился на траве, не в силах встать. Второй всадник кружил по поляне с винтовкой на изготовку, тщетно высматривая неприятеля.

Раненый поднялся на ноги, но тут же снова растянулся на траве; пламя с одежды перекинулось на сухую траву. Конь второго запрокинул голову и встал на дыбы, затем принялся взбрыкивать задом.

Всадник был занят, слишком занят, чтобы стрелять; он метался из стороны в сторону, так что и Крису никак не удавалось толком прицелиться. Бандит описал круг и попытался снова подъехать к костру, однако конь заупрямился. Трава уже полыхала вовсю; алые языки плясали в воздухе. Ветер гнал огонь к железнодорожным путям; пламя распространялось вокруг небольшой расчищенной площадки, где Крис разложил костер, а затем и вдоль рельсов.

Клубы черного дыма поднимались все выше, поезд оглушительно свистел, идя на подъем.

Всадник наконец-то справился с лошадью. Тщательно прицелившись, Крис выстрелил. Бандит резко дернулся, схватился за повод и поскакал прочь. Не убит, это точно, но явно задет. Решив, очевидно, что со станции пора уносить ноги, он направил коня к тополям и скрылся вдали.

Крис поднялся с земли, вложил в винтовку три патрона и зашагал назад к дому.

Переступив порог, он увидел своего подопечного распростертым на полу: раскинув руки, тот валялся в луже крови. Выстрелом у бедняги снесло полголовы. В правой руке станционный смотритель сжимал короткоствольный револьвер. Очевидно, он открыл дверь, надеясь помочь Крису, и бандиты застрелили его из темноты, даже не входя в дом.

Крис снова вышел за дверь и поглядел назад, в сторону путей. Вдали показался поезд. Ирландцу померещилось, что у последних вагонов возникло какое-то движение. Оглушительно свистя, поезд приближался. Пыхтя и лязгая, локомотив неспешно подтащился к станции. Машинист высунулся в окно.

— Что-то не так? Костер — это сигнал?

— Вот именно, — заорал Крис Мэйо. — Плохо за составом смотрите. Вы, похоже, потеряли пассажира; сняли беднягу прямо с поезда, пока вы там себе ехали.

— Пассажира? — удивился машинист. — Что вы такое говорите?

— Станционного смотрителя, ну, того, что управлялся с телеграфом, убили, чтобы он не успел послать предупреждение, и думается мне, что впереди рельсы разобраны, а провода перерезаны.

Вперед вышел проводник.

— Эй! Что происходит?

Машинист в двух словах объяснил, в чем дело. Кондуктор повернулся к Крису.

— Не верю ни единому слову, Ты кто такой? — рявкнул он.

— Криспин Мэйо из графства Корк, случайно отстал от поезда, и плевать я хотел на то, верите вы мне или нет. Соизвольте-ка заглянуть в поезд, Фома неверующий, и обнаружите, что у вас недостает пассажира, а может быть, и не одного. А коли сомневаетесь в моих словах, так и черт с вами.