— И по той же причине, — шутливо ответила она. — В бальном зале невозможно жарко.

— А все-таки, с вашего разрешения, я уведу вас из этого оазиса, — сказал Бошан, обращаясь к Мерчии, демонстративно не замечая меня. — По дороге к вам я встретил сэра Генри. Он жаждет поговорить с вами, и я обещал вас привести.

Он предложил ей руку. Мерчиа одно мгновение колебалась, но затем грациозно встала и приняла ее, бросив быстрый взгляд на меня.

— Вы еще расскажете мне немного погодя конец вашей истории, мистер Норскотт, — сказала она, уходя.

Я получил удивительные сведения о Мерчии; оказывается, она живет у Трэгстоков под чужим именем. Сопоставление этого факта с фактом поддельной рекомендации и ложного подтверждения ее по телефону проливало некоторый свет на всю эту темную историю. И все-таки я вполне верил, что Мерчиа непричастна к покушению на Мильфорда. Конечно, она пыталась убить меня, но это совсем другое дело. Отравление лакея представляло такого рода убийство, с которым я никак не мог связать имя Мерчии.

Я недоумевал, каким образом она познакомилась с Трэгстоками. Ламмерсфильд сказал мне, что они будто бы привезли ее из Южной Америки, и это вполне согласовывалось с моими подозрениями. Внезапно мне пришли на ум ее слова: «Сатир из Кулебры», и я вспомнил, что никак не мог найти этого места на карте. Я знал, что Трэгсток был несколько лет послом в Боливии, так что, весьма возможно, он также имел отношение к моему весьма темному прошлому.

А тут еще этот Мориц, которому я никак не мог найти места на общем фоне. Мерчиа почему-то дала мне довольно ясный намек на то, что нельзя доверять этому любезному молодому человеку. Слова Норскотта и мой собственный инстинкт уже раньше привели меня к тому же заключению. И еще: если он в самом деле двоюродный брат Норскотта и один из тех, к кому Норскотт всегда хорошо относился, то на кой черт он путался с Мерчией и ее друзьями — туземцами,, у которых, вероятно, были, по их понятиям, основательные причины, чтобы покончить со мной? А возможно, что он, как мой ближайший родственник, имел в виду мое неправедно нажитое богатство?..

Я ломал себе голову над всей этой путаницей, как вдруг послышались быстрые шаги по мозаичному полу, и, подняв глаза, я увидел лорда Сангетта, поспешно направляющегося ко мне.

— Вот хорошо, — сказал он. — Я так и знал, что найду вас здесь. Пойдемте в кабинет.

По правде говоря, встреча с Мерчией так меня взволновала, что я совсем забыл об условленном свидании. Вечер обещал быть очень занимательным.

Мой хозяин начал с того, что, заперев дверь кабинета, налил два стакана бренди и залпом выпил один — я пить отказался. Затем, перейдя комнату, он открыл ящик, вынул несколько листков, отпечатанных на машинке, и протянул их мне.

— Мы с Роздэлем набросали это после нашего последнего разговора с вами. Если хотите, возьмите их с собой, но лучше посмотрите сейчас. Может быть, вам придет в голову какое-нибудь замечание? Я завтра опять увижусь с Роздэлем.

Я взял листки. Большими буквами через всю первую страницу было начертано следующее:

АКЦИОНЕРНОЕ ОБЩЕСТВО СОЕДИНЕННЫХ

ЗОЛОТЫХ РОССЫПЕЙ ЮЖНОЙ АМЕРИКИ

КАПИТАЛ 2.000.000 Ф.СТ.

Я перечитал весь этот драгоценный документ с начала до конца. Он в ярких красках расписывал английской публике новую и богатейшую группу золотых россыпей, только что открытых в северной части Аргентины. Будучи хорошо знаком с этим районом, я знал наверняка, что все это не что иное, как наглейшая ложь, и все-таки слова проспекта звучали очень убедительно. Совет директоров состоял из Стюарта Норскотта, эсквайра, лорда Сангетта, сэра Матью Роздэля и сеньора Бонито Моралеса, экс-президента республики. Последнего из этих джентльменов я знал как самого отъявленного негодяя, какого только могла создать Южная Америка. Факт его участия подтверждал мои подозрения относительно мошеннического характера всего предприятия.

Пока я читал эту бумагу, лорд Сангетт ходил по комнате взад и вперед. Он, видимо, хотел отдохнуть от неприятной обязанности быть любезным. Когда я отложил бумагу, он обратился ко мне и нетерпеливо спросил, каково мое мнение.

— Все это довольно убедительно, — сказал я спокойно, — но можно и еще приукрасить.

— В финансовых газетах будут хвалебные заметки, — ответил Сангетт. — Роздэль об этом хлопочет. Он может все это устроить за двадцать тысяч акциями.

Мне показалось, что это довольно дешевый способ выманивания двух миллионов из карманов английской публики.

— А потом, нам еще предстоит Ламмерсфильд, — сказал Сангетт. — Если вы сумеете поладить с ним, то дело в шляпе. Стоит только в правлении иметь бывшего министра внутренних дел, и акции пойдут, как горячие пирожки. Этих идиотов я знаю!

Только эти замечания и нужны были мне для освещения всей картины. Я понял, что Норскотт одолжил денег Ламмерсфильду, желая заловить этого талантливого аристократа в свои сети. Будучи министром внутренних дел, он, конечно, не мог быть директором какого бы то ни было предприятия. Норскотт, очевидно, с помощью взятки и обмана хотел его заставить подать в отставку. Заручившись именем лорда Ламмерсфильда, акции «Соединенных золотых россыпей Южной Америки» должны бы продаваться, по словам Сангетта, как горячие пирожки. Это был хорошенький проект, вполне достойный высокого мнения, составленного мной о моем талантливом двойнике.

— Будьте покойны, — сказал я с легкой иронией, которой мой собеседник не заметил. — Лорд Ламмерсфильд у меня в руках.

Сангетт подло усмехнулся.

— Я так и думал. Надеюсь, что вы сегодня с ним переговорите. Вы ловкий делец, Норскотт, должен вам в этом сознаться.

Я принял комплимент с любезной улыбкой.

— Кажется, я сообщил вам в моей записке, что уже решил относительно «Чайки», — сказал Сангетт. — Этот старый черт Мортон требовал за нее тысячу, но в конце концов я заставил его уступить одну сотню. Это довольно приличная яхта. Но…

Слабый стук в дверь прервал его интересную речь.

— Ну, в чем дело? — спросил он, раздраженно распахивая дверь.

Лакей стоял в дверях и кланялся с виноватым видом.

— Простите, милорд, но ее сиятельство послало меня к вам просить вас подняться наверх.

— Кажется, я должен пойти туда и быть любезным со всей этой шушерой. Возьмите с собой проект и сообщите потом, что бы вам хотелось изменить, — сказал Сангетт, выходя из кабинета.

Я положил бумаги в карман и последовал за ним.

Я поднялся в большую столовую, где гости Сангетта подкрепляли потерянные силы. Более получаса пробыл я в столовой, успел за это время выпить почти целую бутылку шампанского и, насколько помню, обязался поехать к одной даме в ее имение «Стенс» в будущую субботу с тем, чтобы утешить какую-то влюбленную в меня Минни.

По возвращении в бальный зал я воспользовался минутой невнимания гостеприимной и болтливой матери неведомой Минни, отвлеченной каким-то знатным иностранцем, и удрал, но только лишь для того, чтобы попасть в лапы пожилого директора Лондонской торговой компании, который заговорил меня до утомления. Но, хотя я жаждал встречи с Мерчией, чтобы продолжить наш разговор, мне все же не хотелось быть слишком резким и обидеть его. Когда я выходил, бальный зал снова начал наполняться публикой, но среди нее не было прекрасного лица, о котором я так мечтал. Я прошелся по коридорам и по площадкам, где сидели гости, но все напрасно. Если Мерчиа не ужинала, она, по всей вероятности, сидела в зимнем саду. Я спустился вниз, моля судьбу, чтоб никто из надоедливых знакомых Норскотта не остановил меня.

К моему удивлению, внизу было пусто. Очевидно, ужин и бальный зал притягивали всю публику наверх. Я воспользовался одиночеством, уселся в отдаленный угол, ближе к кабинету Сангетта, и закурил папиросу.

Очень возможно, что Мерчиа уже уехала домой. Я решил еще раз все осмотреть, а затем последовать ее примеру.

Но что это такое? Из кабинета Сангетта послышался слабый крик, за которым последовал приглушенный стук падающего стула. Я вскочил на ноги, навострил уши, и вдруг опять… Но ведь это же голос Мерчии. Крик повторился. Я буквально перелетел через комнату и ухватился за ручку двери, ведущей в кабинет. Дверь была заперта на ключ, но мне было не до церемоний. Я изо всей силы налег на нее плечом, и она с треском распахнулась.