Я взглянул на адрес, запомнил его и сунул листок под регистрационную книгу на столе.

— И все же мне непонятна одна штука, котенок...

Она ждала, что я скажу.

— Чьи же тогда номера выгравированы на урне?

— Ну, может... — она запнулась, вспоминая имя, — может, Марвин подскажет тебе.

Подбородок у меня слегка дернулся.

Дули всегда любил играть в открытую. Всегда был готов броситься на амбразуру вместо того, чтобы не спеша выкуривать врага из убежища. Он никогда не хитрил и не лукавил, не искал окольных путей, и подозревать его в обратном даже сейчас было бы глупо. Да, черт возьми, он мог совершить ошибки, но только не такие. Никто никогда не забывает свой номер на солдатском жетоне. Никто. И никогда. Вы же не забываете, на какое именно место следует надевать шляпу или носки...

И что с того? О'кей, наш Дули все же попытался схитрить. О Господи, если б эти номера оказались кодом к некоему хранилищу, где лежат сокровища, тогда бы власти с этими своими компьютерами добрались бы до них за тридцать секунд. Ну, может, пять. И у мафии техника, кстати, ничуть не хуже. Так что же получается?

Взглянув на Вельду, я понял, что и она думает о том же и перед ее мысленным взором предстают все эти красивенькие машины фирмы «Ай-би-эм», и разные там суперкомпьютеры, и прочие хитрые приспособления, находящиеся в правительственных учреждениях Вашингтона, издающие тихие щелкающие звуки, обрабатывающие море информации с помощью своих внутренностей, подпитывающиеся лишь от какой-то вилки, воткнутой в розетку.

— Их работа зависит только от того, что впихнут в них люди, — заметила она.

— Да, — согласился я.

Мило улыбнувшись, она добавила:

— Что может быть лучше компьютерного вируса, Майк?

Но я уже знал ответ.

— Ничего. Кроме тех случаев, когда они просто не будут знать, что впихнуть в эти самые компьютеры.

Вельда ушла пораньше с намерением попытаться выяснить точное местонахождение Марвина Дули. Было уже почти пять, что-нибудь новенькое в плане бизнеса в это время вряд ли возникнет, и я уже собрался было закрывать лавочку, как вдруг услышал в комнате Вельды два звонка. И нажал на кнопку — впустить припозднившегося посетителя.

Это был толстяк-коротышка из Вашингтона. Прекрасно одет, сама любезность и в более счастливом расположении духа, нежели обычно принято, когда приходит нужда посетить контору частного сыщика. Того гляди, казалось, скажет: «Я представитель правительства США и готов вам помочь».

— Привет, — сказал я. — Мистер Гомер Ватсон, если не ошибаюсь?

Тут он немного сник. Уголки рта, приподнятые в деланной улыбке, слегка опустились, во взгляде не читалось и следа доброжелательности.

— Ловко, мистер Хаммер, ловко, ничего не скажешь. Смотрю, вы зря времени не теряли.

— На том стоим, приятель.

— Догадываетесь, зачем я здесь?

— Конечно, — кивнул я. И жестом указал на стул.

Он уселся напротив, нас разделял стол.

Мои слова застали его врасплох, чего с ним, по всей вероятности, никогда не случалось прежде.

— Ну и зачем же? — спросил он.

Я решил не снимать его с крючка.

— Ну уж не затем, чтоб просить у меня профессиональной помощи, верно?

Оба мы парировали вопрос вопросом.

— О, я вполне могу это себе позволить. И хорошо заплатить вам, — небрежным тоном ответил он.

— Не советую делать столь поспешные выводы, мистер Ватсон, — заметил я.

Я так и не спросил, чего ему надо, он же тем временем судорожно соображал, как лучше ко мне подступиться. И, выдержав паузу, довольно раздраженно бросил:

— Откуда вам известно мое имя?

— Я детектив. Имею от государства лицензию. Имею право на ношение оружия, ну и все такое прочее. Соображаете?

— Да, соображаю, — сухо ответил он.

— О'кей. Тогда говорите, зачем вы здесь.

— В Вашингтон звонила ваша секретарша. Объект нашего разговора... находится под подозрением. Вот мне и передали эту информацию.

— И что с того?

Он покраснел.

— Что вы хотели о нем разузнать?

Тут я решил, что пора вонзить крючок поглубже.

— Вы носите номерной жетон?

— Да.

— Позвольте взглянуть. И на другие документы тоже.

Теперь уже Гомер Ватсон явно вышел из себя, однако все же достал жетон, удостоверение личности с фотографией и передал мне. Целую минуту я пристально изучал эти предметы, затем вернул их владельцу.

— А ордер у вас имеется?

— Нет, — сознался он.

— А вот это скверно, — сказал я. — Потому как тогда у нас здесь чисто деловая встреча, согласны?

Вместо ответа он нахмурился и стал соображать, как выкрутиться из ситуации с минимальной потерей достоинства.

Наконец я решил снять его с крючка, усмехнулся и сказал:

— Ладно. Что вы хотите знать о Дули и мафии, а, Гомер?

Секунд десять он молча смотрел на меня, затем с отвращением покачал головой.

— Следовало бы прислушаться к тому, что говорят о вас люди, мистер Хаммер.

Я многозначительно кивнул.

— Какие отношения связывали вас с Дули?

— Мы вместе служили в армии. А после войны он пристроил меня и Пата Чамберса в полицию.

— Откуда вам стало известно, что Дули связан с мафией?

— Не знаю.

— Но...

— Как-то он упомянул, что исполняет какую-то работенку для одной из семей. Но, черт возьми, ведь и мне доводилось делать то же самое. На них работает целая куча людей, но это вовсе не означает, что они связаны с мафией. И потом, мы с Дули очень долго не виделись.

— Однако же он позвал именно вас, когда умирал.

— Ну надо же было кого-то позвать. Жена его умерла, где живет сын, он, по всей видимости, не знал. Хотел, чтоб я передал его прах сыну, если удастся того разыскать. А иначе зачем ему было звать меня?

— Ну, возможно, он хотел признаться в чем-то перед смертью?

— Да перестаньте! Дули вовсе не был зациклен на религии. Потерял всю веру в Господа Бога еще во время войны. И потом, разве я похож на исповедника?

— Он мог передать вам важную информацию. Откинувшись на спинку кресла, я скроил гримасу.

— Какую, к примеру? После смерти Дули оставил старый дом в одном из самых паршивых районов Бруклина. Оставил на заднем дворе машину, сущая развалюха. Даже если у него и имелся банковский счет, то на нем сущие гроши. Вообще он весьма равнодушно относился к материальным благам.

— Он долгое время был связан с организацией Пон-и, мистер Хаммер.

— Каким именно образом, мистер Ватсон? Черт, наверняка в этот момент я говорю как какой-нибудь Шерлок Холмс!

— Дули управлял его имуществом на Лонг-Айленде. А также его имением в Эйдирондексе.

— Большое дело! Он был просто подручным. Косил траву, сажал деревья, вывозил мусор. Разве это означает, что он был членом мафии Понти? Сами подумайте, пораскиньте мозгами!

— Он мог кое-что подслушать.

Ватсон вплотную подошел к сути. Я решил сделать то же самое и сказал:

— Что именно, Гомер?

— Вы прекрасно понимаете, о чем это я.

— О том, что молодые бычки из семей сетуют на свое будущее.

Глаза его тут же оживились.

— И в чем это выражается?

— Знаете, меня это лично просто убивает, но дошли слухи, будто бы многие из молодых недовольны тем, как ведут дела их отцы и деды, старающиеся сделать так, чтоб все было по закону. Они полагают, что старые доны жили куда лучше, когда не считались ни с чем.

Разве можно было придраться к такому ответу?

Ответ был довольно двусмысленным, и в то же время об этом судачили на каждом перекрестке. И в то же время в нем содержался некий подспудный смысл, или подтекст. И вот теперь Ватсон пытался понять по выражению моего лица, на что это я намекаю.

Затем, скрывая недоумение, он кивнул.

— Да. Вроде бы новые главы семейств что-то ищут...

— И правильно делают. Ведь мир изменился, и бизнес тоже надо вести по-новому. На проститутках и спиртном особо не заработаешь. Настал век преступлений с использованием высоких технологий. И они хотят прибрать к рукам крупнейшие авиакомпании и финансовые империи Уолл-Стрита. К примеру, нанимают самолет, загружают его под завязку кокаином, сбрасывают груз куда надо, а потом уничтожают сам самолет, возмещая потери с помощью страховки. Килограмм героина всегда считался грандиозной сделкой, но теперь наркотики возят тоннами, и как знать, сколько денег оседает у них в разных тайниках.