Вошел Пат. Уголки губ скорбно опущены, но это было бы еще ничего, если б не человек, в компании с которым он явился. Я кивнул Пату, а Гомеру Ватсону сказал:

— О, рад вас видеть снова! — Потом жестом пригласил присесть, что они и сделали. Ни у одного из них блокнота в руках видно не было, из чего я сделал вполне определенный вывод и спросил: — Будете вести магнитофонную запись?

Ватсон ласково улыбнулся и похлопал себя по карману. Я выдвинул ящик стола, извлек оттуда мини-диктофон «Сони», положил перед собой, нажал на кнопку включения, продиктовал дату и фамилии присутствующих, а затем спросил:

— Не возражаете, если и я тоже?

Оба они промолчали.

Наконец Пат откашлялся и сказал:

— Ты понимаешь, Майк, во что вляпался?

— До тех пор, пока кто-нибудь из вас не объяснит, сказать трудно. И давайте попробуем по порядку. Вы с Гомером когтями роете землю, пытаясь что-то раскопать, а я из-за этого весь в грязи. И все, похоже, вертится вокруг Маркоса Дули, но ведь меня здесь не было, когда в него стреляли. Я вернулся в Нью-Йорк попрощаться с умирающим другом, потому как мы воевали вместе.

— И перед тем, как тот умер, долго беседовали о чем-то, — напомнил Пат.

— Верно. Кстати, ты сам привез меня к нему. Так из-за чего весь сыр-бор?

— Нас интересует суть вашей беседы, — тихо заметил Гомер Ватсон.

— Мы уже обсуждали это.

— Нет, только приступили к обсуждению, и...

Подняв руку, я сделал ему знак замолчать.

— Видите ли, в начале 80-х, когда все службы начали активно применять закон о коррумпированных и находящихся под влиянием рэкета организациях,* чтобы ударить по мафии, вы поставили «жучки» в частный и находившийся под охраной дом Пола Кастеллано. Вы прослушивали «Ягуар» Тони Коралло, вы повсюду понаставили видеокамер и микрофонов, стараясь держать всех под наблюдением. Но при этом все равно не смогли уберечь ветерана войны, которого застрелили прямо в госпитале! Да вы за кого меня держите? За шпиона, тайного агента мафии?..

— Мы принимаем вас за человека, случайно узнавшего важные сведения.

— И, разумеется, хотите знать, в чем они состоят?

Настала короткая пауза, затем Ватсон ответил:

— Верно.

— Quid pro quo,** — ответил я. — Валяйте, выкладывайте!

* Принят в 1970 г., разрешал конфискацию имущества или возмещение убытков истца в троекратном размере, в 80-е гг. применялся при слушании дел, не связанных с мафиозными группировками.

** Здесь — услуга за услугу (лат.).

Он кивнул — так, чуть-чуть, еле заметно, однако все же кивнул.

— В мафиозных семействах идет какая-то скрытая возня. Они ищут что-то. Ряд весьма влиятельных адвокатских контор и банков также подключены к поискам.

Я усмехнулся и сказал:

— Такие силы и никак не могут выяснить, куда подевались денежки!

— Нет, — коротко и резко ответил он. А потом после паузы добавил: — Деньги начали исчезать году в 1986.

— Не слишком определенно...

— Нашим внешним источникам не удалось выяснить точнее. — Затем, улыбнувшись, он добавил: — Решили послать меня. Похоже, начальство вообразило, что у меня какой-то особый нюх на деньги, как у специально выдрессированного терьера.

— И что же?

— С тех пор как Готти полностью разорился, началась война за передел сфер влияния. Боролись не только за пост, который он занимал в мафии, но и за контроль над всей организацией. Новое поколение... оно совсем из другого теста. Умнее, образованнее. И идеалы тоже другие. Похоже, они были страшно разочарованы, обнаружив, что сундуки пусты.

— Но при чем тут я, Гомер? Или Дули?

— Причастность вашего друга прослеживается довольно отчетливо. Лоренцо Понти любил поболтать с ним. О том о сем, о жизни вообще и вроде бы ни о чем. Ну и другие главари мафий разделяли его отношение к Дули.

— Но Дули не был членом мафии! — воскликнул я. — И вам следовало бы это знать.

— Я знаю. Но никак не пойму, кем же он был.

— Да просто садовником, черт возьми! Наемным работником. Ничем и никем. Ведь ваши ребята наверняка проверяли его биографию, разве не так?

— Да.

— Ну и удалось обнаружить что-нибудь любопытное?

— Ничего. — Он сидел, подавшись вперед и сложив руки на коленях. — И тем не менее властям известно, что за последние несколько лет из экономики страны удалось перекачать миллиарды долларов. И попали они в руки тех, кто контролирует мафию. Те, к кому они попали, может, и потратили часть, но это сущий мизер по сравнению со столь грандиозными суммами. А остальное исчезло. Наши агенты уже давно пытаются отследить эти деньги, проверяют депозиты и счета. Мы сотрудничаем с полицией и финансовыми институтами но пока ничего не нашли.

— И теперь, получается, вы один в поле воин?

— Нет, конечно. Но я почему-то сильно рассчитываю на вашу помощь.

— А Пат тут при чем?

— При том, что он тоже интересовался этим Дули. А потом вдруг появляетесь вы...

— Гомер, — перебил я его, — вы когда-нибудь были на войне?

— Нет.

— Тогда вряд ли вам известно, что самая крепкая мужская дружба зарождается именно в боевых условиях.

— Представляю.

— Дули, Пат и я... мы были командой. И даже если б Дули ограбил бы весь Форт Нокс,* лично мне было бы плевать на этот факт, особенно когда я видел, как он умирает. Даже если б этот Форт Нокс принадлежал мне, я все равно простил бы его. Мы были друзьями, ясно это вам или нет?

* Военная база на территории штата Кентукки, в 1935 г. здесь основано хранилище золотого запаса США.

Какое-то время он молча смотрел на меня, потом кивнул.

— И что вы теперь намерены делать?

— Хочу найти того, кто его убил.

Гомер Ватсон медленно поднялся. Рука нырнула в карман и извлекла миниатюрный магнитофон. Он кивнул Пату и направился к двери. Уже взявшись за ручку, обернулся, взглянул на меня и спросил:

— А что потом, мистер Хаммер?

Я улыбнулся во весь рот.

Когда дверь за ним затворилась, Пат заметно расслабился.

— За восемьдесят миллиардов долларов можно, наверное, купить и весь «Форд», и «Дженерал моторс» в придачу...

— У тебя неплохая память, Пат.

— Если б не Ватсон, я бы решил, что все это твои выдумки. Но я посмотрел кое-какие его материалы. О связывающих нас отношениях он узнал из газет. Я проверял его, используя свои источники. Он весьма компетентен по части проведения такого рода расследований и сыска. Не слишком крут, но очень умен.

— Тогда, следует полагать, отныне за мной установлен «хвост»?

— Правильно мыслишь, приятель.

— Нью-йоркский департамент тоже участвует?

— Пока что нет.

— А как насчет той дамочки из прокуратуры?

— О, она пока что сидит тихо, как мышка. Хотя скорее похожа на змею.

— О'кей. Ну а ты на чьей стороне, дружище?

Пат хмыкнул. Смех больше походил на кашель.

— Буду следить за твоей работой, Майк. Случай убийства человека, который был никем, из-за миллиардов долларов сам по себе уникален. Возможно, никакой связи тут не существует, а ты только напрасно нарываешься на неприятности. И все может закончиться для тебя крайне скверно.

— Звучит не слишком убедительно.

— Тогда попробуй убедить меня в обратном.

— Горячий сандвич с мясом и холодное пиво помогут? А я, пожалуй; выпью кофейку.

Я прождал Вельду до восьми часов. Когда наконец она появилась, туфли у нее были заляпаны грязью, а на лице блестели мелкие капельки пота. Она даже не поздоровалась. Просто швырнула сумочку в кресло и заявила:

— Мне надо принять душ.

Разве можно задавать вопросы женщине, когда она в таком состоянии? Я указал на ванную комнату, а сам направился к гардеробу — достать махровый купальный халат, который ока же мне подарила. Я слышал, как в ванной зашумела вода, потом задернулась шторка душа. И я понял, что попал в очень щекотливое положение, и один черт знает, как теперь прикажешь из него выбираться. Мы находились вдвоем, в квартире, вроде бы помолвленные, но без колец. И она делала все, чтоб заманить меня, как заманивает паук муху в паутину, и чтоб я забыл обо всех этих глупостях типа «никакого секса до свадьбы» и прочее.