— Какой смысл что-либо скрывать, когда это будет вредить лишь мне и только мне? — задала Сянцзян встречный вопрос. — Я скучаю.

— По кому?

— По своему ребёнку. Не знаю, что меня сподвигло его оставить или отпустить, но я хочу вернуть его.

— Понятно… — протянул я. — А вы ещё что-нибудь вспомнили?

— Обрывки, — негромко ответила она. — Я вспоминаю, лишь когда чего-то касаюсь или вижу. Будто это ключи к моим воспоминаниям.

Значит, не зря я спрятал веер и сумку от её глаз подальше. Я не чувствовал угрызений совести — меня уже достаточно поимели, чтобы не чувствовать подобного. Вот какую-то озлобленность на мир — это да, есть такое. Я вроде как ничем не заслужил, чтобы меня судьба крутила на всех выступающих частях тела. И чем больше меня озвиздюливают, тем сильнее хочется озвездюлить всю округу в ответ.

Хотя в её объятиях мне даже как-то спокойно было, что ли.

— Когда мы придём туда, куда вы направляетесь, вы меня оставите, верно? — негромко спросила Сянцзян.

— Скорее всего.

— Одну? Просто… без памяти я не знаю, куда мне идти, и вы пока единственная моя связь с внешним миром. Я бы не хотела остаться напротив него всего одна.

Так вот чего ты остерегаешься — боишься банально потеряться без меня? Что без памяти тебе просто останется бродить, надеясь на чудо, а так со мной у тебя есть хоть какие-то шансы найти дорогу обратно, откуда пришла?

— Я бы не волновался на этот счёт, — ответил я. — У меня есть определённые подозрения, что там вы, Сянцзян, найдёте ответы на свои вопросы и сможете частично вернуть память, если не вовсе найти дорогу домой.

— Думаете?

— Уверен.

— Это хорошо, — негромко ответила она. — Спасибо вам.

Когда Сянцзян ушла, я ещё некоторое время смотрел ей вслед, не совсем понимая её порыв. Пообниматься-то ясно, обнимашки — это как исцеление, спасает от большинства психологической хвори. А вот её попытки помахать мечом… пытается вспомнить что-то с помощью того, что умеет?

Помашет и вспомнит?

Не знаю, но кое-что я всё же неожиданно осознал, глядя на то, как она наносила удары.

Это не стиль «Танец морозного огня» или «Атака северного ястреба» и уж точно не «Как умею, так машу», но сами её движения, они будто были ответом на то, как было правильно работать клинком.

Я смотрел перед собой, пытаясь вспомнить все те движения, которым меня учила Чёрная Лисица. Каждое из этих движений, каждый тычок и взмах, то, в какой последовательности я их буду наносить. Я всё это знал, но сейчас повторял в голове, после чего…

Шаг вперёд и взмах, быстрый и точный, но теперь я не пытался напрягаться так, что мышцы трещали, и не действовал по принципу быстрее-сильнее. Я не пытался бороться с сопротивлением воздуха и теми потоками, которые мешали мне наносить точные удары.

Я расслабился и принял это как неизменную данность.

Это было как озарение, как понимание, что не всё решается силой, и не везде надо напрягаться до такой степени, что рвутся жилы. Быстрые и точные удары не значили, что не надо теперь прилагать силы — нет, их надо прилагать, но не бороться с тем, что тебя окружает и с чем ты бороться не можешь.

Обрести гармонию с миром вокруг — кажется, так подобное называли. Расслабиться и принять реальность, позволив миру быть таким, какой он есть. Лишнее напряжение лишь сковывало, достаточно просто делать своё дело, прислушавшись к самому себе и к миру, ощутить ту самую грань, где заканчивается твой предел.

Я больше не пытался протолкнуть меч — я просто вёл его, и он сам будто находил свой путь, словно воздух перестал быть препятствием. Теперь мне не требовалась прорезать воздух, чтобы ускориться, достаточно было его почувствовать и понять, чтобы тот будто бы расступился на пути клинка.

Мои движения стали легче, и пусть не быстрее, но от того заметно точнее. Будто спало окаменелое напряжение, и мышцы начали работать лучше и чище. Умный в лужу не пойдёт — умный лужу обойдёт. Так же и я теперь чувствовал, будто сам воздух помогает, поддерживает удар, давая ему пройти ровно в цель.

Мне было куда стремиться, это точно, но сейчас вышло гораздо лучше, чем в прошлый раз. На душе сразу стало как-то радостнее, что я поднялся на ступеньку выше к силе, причём без чужих подсказок.

— Уже что-то… — пробормотал я.

— У тебя получилось? — спросила Люнь.

— А ты не заметила?

— Ну для меня что ты так машешь, что так — одно и то же.

— А зря, — хмыкнул я и кольнул мечом в невидимую цель.

Лезвие прорезало воздух, но не нашло сопротивления, наоборот, будто поддерживаемое и обтекаемое со всех сторон, устремилось вперёд. Избавившись от чрезмерных стараний и просто приняв всё как есть, не пытаясь перепрыгнуть голову и законы мира, управлять мечом стало проще.

Столица была огромной.

Ещё задолго до подлёта к ней я заметил первые признаки цивилизации, а именно — огромные золотые засеянные поля, за которыми виднелись дома. А на горизонте белело бесконечное море из зданий, уходящее за него.

Выглядел город… огромным.

У меня появилось смутное чувство, что город может вполне себе оказаться миллионником. Да, здесь не сильно продвинут мир, но блин, вон сколько полей, а зиму за всё это время я как таковую и не видел, что значит, расти здесь всё могло круглый год. Так что почему нет? Хотя, судя по размерам, там и два ляма может вполне оказаться, но это не точно.

— Здесь нам лучше идти пешком, — предупредил я, и мы спустились на землю.

Незачем привлекать внимание других, так как полёт был доступен с уровня Адепта Вечных, а сильные всегда привлекают взгляды других. Ещё больше привлекают взгляды две обнявшиеся фигуры.

В этом часу дороги ещё были пусты.

— Вам надо переодеться… — я достал из её же сумки одежду, более скромную, но как раз под неё.

Дождался, пока Сянцзян переоденется, после чего обернулся. Даже скромный наряд с трудом скрывал её красоту, а розовый так и вовсе будет собирать взгляды. Я подозревал, что раз это столица, то мы так или иначе да встретим кого-нибудь из представителей её секты. И будет хорошо, если в этот момент я буду подальше от этой встречи.

— Надо будет надеть вам шляпу.

— Одежда легла идеально, — заметила она, оглядывая себя, — хотя у вас рост чуть ниже моего.

— Ага, вам повезло, — кивнул я. — Скажете, как что-то вспомните или узнаете. Возможно, сможем вернуть вас обратно.

А я успею смотаться, пока вы всё не поймёте.

Золотые поля ещё не скоро сменились деревенскими домами, которые чем ближе к городу, тем плотнее становились. Иной раз они даже создавали дворы, будто мини-фортификации. Там я и стащил одну из шляп. Свою, тканевую, отдал женщине, а себе забрал соломенную, так как она мне больше всех и нравилась.

Скоро дорога заполнилась людьми, и преимущественно это были крестьяне, которые двигались в сторону полей. Практически никто не обращал на нас внимания, так как немало людей шли и в город, благодаря чему мы просто терялись среди них.

Чем ближе мы подходили, тем больше становились постройки, ещё не городские, но близко к ним. Около одной из таких построек я увидел и рабовладельческий рынок. Причём достаточно большой. Странно, обычно их располагают в городе, а тут…

— Их не пускают в город, так как это портит его вид… — задумчиво пробормотала Сянцзян, после чего подошла поближе.

— Хотите раба?

Она ответила далеко не сразу, оглядывая невольных людей, большинство из которых были в ошейниках и с кандалами.

— Я… не знаю, я чувствую смешанные чувства, — призналась она. — С одной стороны, мне ужасно их жаль, и хочется… сделать что-то для них хорошее, но…

Она слегка наклонилась перед детьми лет шести, которых посадили на поводок, и взъерошила какому-то мальчишке волосы. Дети, будто почувствовав от неё эту самую ауру, тут же потянулись. Как перепуганные лисята, с опаской, готовые прохватить леща, они друг за другом подходили к ней, будто даже просто ради того, чтобы почувствовать её… тёплую ауру.