— А вы никогда не хотели заниматься чем-нибудь другим, более достойным?

— Как вам сказать. Когда-то я считал, что мог бы изучать законы. Но отец не захотел тратиться на мое обучение. Возможно, он был прав, из меня вряд ли получился бы хороший законник.

— Я не согласна с вами.

— Только потому, что хотите выиграть в этой партии.

— Я выиграла! — воскликнула маркиза, скидывая все карты на стол.

— А вы не жульничаете? — прищурился Рори. Черный Джек заскулил и завозился под столом.

— Он не подглядывал в ваши карты, — улыбнулась Элизабет.

Поднявшись, Форбс скинул свой яркий камзол. Но, увы, оставил парик. А ей до боли хотелось увидеть его без парика. Ей хотелось коснуться его щеки, его черных волос. Хотелось услышать его завораживающий, тихий смех.

Следующая победа досталась Рори. Бет это лишь порадовало, ведь она совсем не хотела, чтобы он подыгрывал ей.

Через миг их взгляды встретились.

— Почему вы не снимете парик? — поинтересовалась девушка.

— И вы еще спрашиваете? — усмехнулся Рори. — Желаете, чтобы ваш маленький страж сделал себе подстилку и из этого? А после игры с вами у меня скоро и вовсе не останется средств. Вряд ли я смогу позволить себе потратиться на новый парик.

— Но сейчас вы выигрываете.

— Возможно, но вы соображаете слишком быстро, и кто знает, как закончится следующий кон.

Впервые за несколько месяцев Элизабет почувствовала, что краснеет от удовольствия.

Ее никогда не хвалили за ум и сообразительность. И теперь это оказалось удивительно приятно.

Игра продолжалась. Как уже случалось прежде, комната становилась все меньше, теснее и жарче, даже несмотря на порывы холодного ветра, прорывавшегося с улицы через оконные ставни. Собирая разбросанные по столу карты, Рори как бы случайно коснулся руки Элизабет. Легкое прикосновение обожгло ее кожу, пугая и волнуя одновременно.

Взглянув на мужа, маркиза увидела, что в его светло-карих глазах бушует огонь. И огонь этот мог означать лишь одно — желание. Жаркая волна захлестнула Бет, проникая в самые глубины ее тела.

Резко вскочив, Рори отшвырнул стул с такой яростью, что, случись это еще пару часов назад, Бет испугалась бы не на шутку.

— В Бреморе все уже спят, — задыхаясь, проговорил Форбс. — Мне надо пойти к себе, пока я не нарушил данное вам обещание.

Внезапное озарение снизошло на Бет. Теперь она не сомневалась: он пугал, обижал, мучил ее лишь для того, чтобы увеличить разделявшую их пропасть. Маркиз хотел, чтобы его жена злилась и сердилась на него. Он всеми силами стремился разрушить те хрупкие ростки близости, что постоянно возникали между ними. Теперь девушку не волновали его желания. Она сама безумно хотела вновь ощутить вкус его губ. Всего один поцелуй! Не тот шутливый, беспечный поцелуй, что Рори подарил ей за ужином, но нежный, полный страсти, который обжег ее губы незадолго до этого.

Да, он остается верноподданным Камберленда. Да, он мог убить одного из ее братьев. Игрок, которого совершенно не волнуют судьбы людей, которые зависят от него. Сколько всего еще можно перечислить. И то, что он держит данное им слово, ничего не меняет. Это только потому, что у него есть любовница, с которой он предпочитает проводить время…

Бет злилась, спрятав в складках своего платья сжатые в кулаки, побелевшие от напряжения руки. Как же ей хотелось хотя бы на несколько минут, на несколько часов забыть, как она одинока.

Помни о Дугале. Ты нужна ему. Ты поклялась увезти его из Шотландии. Так сделай же все возможное и невозможное ради него!

— Мой брат, — осмелилась напомнить девушка. — Вы говорили, что вам удастся передать ему письмо.

— Так пишите, миледи. — От разделявшей их бездны не осталось и следа. — Я доставлю это письмо, — заверил ее Форбс.

— Благодарю вас, — прошептала Элизабет, опустив глаза.

Он колебался всего мгновение, а затем коснулся ее щеки. Ее пронзила сладкая боль узнавания. Ее кожа помнила прикосновение его шершавых пальцев.

Рори тихо выругался себе под нос, а в следующее мгновение наклонился к ней. Его губы встретились с ее губами, они жадно впились друг в друга, и Рори сжал Элизабет в своих объятиях.

Маркиза едва не лишилась чувств от налетевшего вихря страсти, охватившего обоих супругов и распалившего огонь желаний в их одиноких, истосковавшихся по любви сердцах.

Его поцелуй становился все более настойчивым, он все искал и требовал чего-то еще. Тая в объятиях мужа, Бет почувствовала, как что-то произошло, что-то случилось с ними, новое, незнакомое. Вряд ли стоило сейчас размышлять над этим, но Элизабет знала, чувствовала, что это важно. Она хотела чего-то еще, ее разгоряченное тело требовало каких-то новых ощущений.

Элизабет ощущала, как напряжение охватило распаленное тело Рори, как он изо всех сил старался сдерживать себя, и как это удавалось ему все хуже. Его руки скользили по ее спине, своими прикосновениями порождая новые вспышки всепоглощающего огня. Оторвавшись от ее губ, маркиз коснулся пылающей щеки и медленно начал спускаться ниже, целуя спрятавшуюся под медными прядями белоснежную шею. У Бет перехватило дыхание, казалось, она сейчас задохнется от переполнявших ее чувств.

Рори поднес ее руку к губам и стал целовать каждый пальчик. Разве могла вообразить Элизабет, что столь невинный жест заставит ее забыть обо всем на свете. Забыть о горе, страданиях и потерях, которых на ее долю выпало немало. В тот миг в ее душе не осталось ничего, кроме нежности, доброты и еще этой странной, сладкой боли.

Он заставил ее забыть. Медленно и бережно он водил руками по дрожащим плечам и спине Элизабет, как будто изучая и запоминая каждый изгиб ее тела.

— Дорогая моя, — прошептал маркиз, нежно лаская жену.

Чарующее, завораживающее колдовство. Чудесная сказка. Ничего другого не приходило на ум. Сердце рвалось наружу, в ушах звенело, а все тело так и сводило от безумного желания, разгоравшегося все сильней от каждого нового прикосновения его ласковых рук и обжигающих губ.

Минуту спустя Рори уже ласкал ее грудь, и Бет вновь затрепетала от внезапно нахлынувших незнакомых прежде чувств. Так хотелось откинуть голову назад, опустить ресницы и отдаться на волю блаженству. Но разве можно было оторваться от этих сверкающих глаз. Таких глаз нет ни у кого на свете. Янтарные, с зеленоватыми и золотыми искрами огня, бушующего в их глубине. Глядя в них, можно было увидеть суровые и необузданные волны Северного моря, разбивавшиеся о скалы как раз в том месте, где над берегом возвышался замок, в котором когда-то жила Элизабет. Как приятно было дотрагиваться до его лица. Бет слегка коснулась едва заметного шрама на тяжелом подбородке, наблюдая, как тонкие губы маркиза дрогнули и расплылись в широкой улыбке. А потом, хитро прищурившись, она вдруг сдернула с него парик и, швырнув его в дальний конец комнаты, запустила свои пальцы в темные кудри, непослушно торчавшие в разные стороны.

Мгновение Бет наслаждалась мягким шелком его волос, рассыпавшихся по его широким плечам, но затем долгий поцелуй вновь обжег ее губы. Волнение и страх улетучились без следа. Все барьеры были сметены, и этот поцелуй превратился в настоящий взрыв страсти.

Это было глупо и опасно. Рори прекрасно понимал, что не следовало поступать так опрометчиво, однако выпустить Элизабет из своих объятий было выше его сил. Ее глаза… Когда-то они глядели зло и неприветливо, а сейчас в них светилась такая нежность, такая страсть томилась в их манящей синеве. Он знал, что нужен ей так же сильно, как и она ему. Он не может, не станет называть это любовью. Любовь — слишком опасное слово. Ведь один неверный шаг, и болтаться ему на виселице. Или того хуже. Кто знает, возможно, это случится уже завтра.

— Рори?

Первый раз Элизабет назвала его по имени. Едва слышным шепотом она позвала его, но это имя, произнесенное ее нежным голосом, казалось, отозвалось в гулкой тишине комнаты громовыми раскатами. Проклятье! Что же он делает?