— Тогда почему ты сражался при Каллодене?

— Но ведь некоторые утверждают, что меня там не было. Что я сбежал при первых же пушечных залпах.

— А как было на самом деле?

Рори стоял на самой кромке поросшего мхом берега. Наклонившись, он подобрал камень и швырнул его далеко, наблюдая, как зыбкие круги расходятся по темной воде.

— Хочешь узнать, что за человек твой муж?

— Да, — призналась Бет. — Твое поведение так часто смущает меня. Уж не знаю, что и думать. Особенно о той битве.

— Я не сбежал, дорогая. Я просто ушел с поля битвы, когда Камберленд приказал убивать пленных. Я воин, а не палач.

В первый раз в голосе молодого маркиза звучали настоящие, неподдельные чувства. И первый раз их глубина поразила Элизабет. А еще ее приятно удивило то, что Рори хоть немного раскрылся перед ней.

— Поэтому ты не рассказал Камберленду о моем бегстве? — поинтересовалась девушка.

— Наверное, мне просто не хотелось, чтобы его светлость считал меня никудышным мужем, — отмахнулся маркиз.

Бет сделала несколько шагов и, подойдя совсем близко к Рори, взглянула ему в глаза. Боже праведный, как же они сияли! Как переливались изумрудным, золотым и янтарным светом. Всегда такие непостоянные, изменчивые, завораживающие. И такие загадочные.

— Почему ты позволяешь им всем считать тебя трусом?

— Меня мало волнует их мнение на мой счет. Похоже, Форбс не лукавил. У его жены было достаточно времени для того, чтобы убедиться в этом. Однако, с другой стороны, маркиза, несомненно, беспокоило, что думает о нем Элизабет.

Внезапно девушка обнаружила, что шагнула ему навстречу. Словно завороженная Бет сделала один шаг, потом второй.

Вот между ними уже не осталось пространства, и тонкая воздушная пелена, разделявшая их, вдруг оказалась наэлектризованной, звеня от наполнявших их эмоций. Страсть, желание, все еще сдерживаемые, окутали их словно плащом. Бет почувствовала, как горячее дыхание мужа обожгло ее губы и они раскрылись навстречу его нежному поцелую. Каким сладостным, каким волнующим был почти забытый вкус его губ среди бескрайней пустыни горя и одиночества. Как приятно было упасть в объятия этого мужественного, сильного человека, прижаться к его груди, почувствовать себя в безопасности. Слушать, как бьется его сердце.

И вновь она не могла устоять перед его ласками. Опять эта знакомая слабость, нестерпимый голод, жгучее желание вновь ощутить в себе его плоть. Бет слышала тихий плеск воды, веселый щебет птиц. Вся природа, казалось, пела и радовалась, вторя мелодиям, возникающим в душе юной маркизы.

Громкий всплеск мгновенно разрушил чары.

Джек лупил о водную гладь всеми четырьмя лапами. Должно быть, малыш плюхнулся в озеро, не удержавшись на скользких от влаги камнях. И теперь его хозяйка с ужасом наблюдала, как, изо всех сил стараясь выбраться, щенок захлебывался в волнах, уносивших бедняжку все дальше от берега. Не раздумывая, девушка стремглав помчалась к воде, но сильные руки ее мужа удержали ее.

— Вода холодная, и здесь слишком глубоко, — остановил ее Рори. — Я достану его.

Затаив дыхание, Бет смотрела, как маркиз мгновенно скинул парик, камзол и свои кожаные туфли. Его движения были уверенными и стремительными. Не медля ни минуты, Форбс нырнул и быстро поплыл за щенком, который уже успел скрыться из виду. Голова Рори то появлялась, то уходила под воду, казалось, он вот-вот утонет.

Элизабет перепугалась до смерти, временами ее сердце переставало биться. Черный Джек! Она виновата, что не углядела за ним. Так же, как она была виновата в том, что вовремя не увезла брата из Шотландии.

Но вот вдали над водой появилась голова маркиза, а рядом и мохнатая мордочка ее маленького друга. Рори греб одной рукой, в другой крепко держал черного непоседу.

Выбравшись на берег, Форбс дрожал не переставая. Јенок бездыханный лежал у него на ладони.

Рори присел на корточки и принялся растирать Джеку лапы и грудь. Через пару минут струйка воды брызнула из пасти терьера, и черныш заворочался, издавая слабые, похожие на мяуканье звуки. Бет забрала щенка и укрыла его своим теплым плащом. Затем коснулась руки маркиза, которая оказалась холодной как лед.

— Надо разжечь огонь, — сказала Элизабет.

— Но у меня нет огнива, — пожал плечами Рори, стянув промокшую рубашку и накидывая на плечи сухой камзол. Темные мокрые кудри свешивались ему на лицо, холодные потоки струились по лбу и щекам, стекая за шиворот. Бет передала щенка маркизу и, наклонившись, оторвала кусок материи от подола своей нижней юбки, чтобы ее муж мог использовать его в качестве полотенца.

— Садись, — скомандовала девушка.

Удивленно глядя на нее, Форбс покорился. Жена принялась вытирать ему голову куском ткани. Но что она могла сделать с его насквозь промокшими бриджами? Бет посмотрела вниз. Рори бережно согревал щенка, закутав малыша в полу своего изысканного камзола.

Девушка загляделась на трогательную сцену, продолжая перебирать темные пряди своими тонкими пальцами, которые медлили отпускать причудливые завитки, сооруженные ее нежными руками.

— Испортишь камзол, — сказала Бет и сама не узнала своего голоса.

— Он совсем продрог.

— Но и ты тоже.

— Я-то скоро согреюсь, а он еще долго не придет в себя.

Элизабет вновь уставилась на темные кудри, закрывавшие лицо Рори, на его склоненную голову. Слава богу, он не смотрел на нее сейчас, не видел выражения ее глаз, не знал того, что скрывалось за этим взглядом. Юная маркиза вовсе не хотела выставлять напоказ захлестнувшие ее такие противоречивые чувства — страх, растерянность и горячую благодарность.

И кое-что еще, темно-синей волной промелькнувшее в голубых глубинах ее глаз.

— Лучше нам поскорее отправиться в обратный путь, — предложила Бет.

— Не пообедав? — с напускным ужасом воскликнул Форбс.

— Найти бы место потеплее. Нет ли здесь чего-нибудь рядом?

— Нет, нигде. Лишь в Бреморе, но, честно говоря, у меня нет особого желания возвращаться туда. Вода оказалась холодной, но ведь лето еще не кончилось. Вот увидишь, солнце скоро высушит одежду.

— Спасибо тебе за Джека, — прошептала Элизабет.

— Возможно, это научит его быть более внимательным и не соваться в воду. — Рори нежно погладил незадачливого пловца. — Дорогая, ты так выдерешь мне все волосы, — вдруг заявил он.

Только теперь маркиза заметила, что все сильнее теребит и перебирает волосы мужа. Смутившись, девушка отшвырнула вконец промокший кусок ткани. Забрав щенка из рук маркиза, Бет принялась укачивать его в своих ладонях, прижимая к груди. Малыш все еще дрожал и жалобно поскуливал, но его любопытные черные глаза уже внимательно глядели вокруг.

— Ах ты, маленький плутишка, — пожурила его Элизабет, с ужасом думая о том, как близко он был к тому, чтобы утонуть.

Ведь его хозяйка не умела плавать. Ни за что ей не удалось бы спасти его одной.

Удерживая щенка одной рукой, другой Бет слегка коснулась лица Рори, проведя пальцами по его щеке. Господи, как же она могла поверить, что этот человек за деньги сможет отдать своего ребенка в руки негодяю? Но почему маркиз не предложил ей свою помощь вчера, во время их разговора?

Молодой человек не смотрел на жену. Надев башмаки, предусмотрительно оставленные им на берегу, Форбс поднялся и принялся подпрыгивать и размахивать руками на солнечной полянке, чтобы быстрее согреться. Элизабет с умилением наблюдала за ним. Рори сейчас чем-то напоминал петуха, приготовившегося немножко погонять кур.

Бет захихикала, и ее муж наконец-то взглянул на нее.

— Неужели я так глупо выгляжу? — улыбаясь, поинтересовался он.

— Нет. Мне ты кажешься настоящим героем.

— Странные, однако, у тебя представления о героях.

— Очень даже не странные, — возмутилась девушка. — Джек со мной согласен!

— А, — неопределенно буркнул Рори, продолжая скакать на одной ноге.

Элизабет все смотрела на него, стараясь запомнить своего мужа именно таким. Коварный демон у нее в голове уже нашептывал ей, что сероглазая Мэри, наверное, часто видела этого мужчину без его дурацкого парика, в кожаных бриджах, обтягивающих стройные ноги. Вот таким: веселым и свободным. Острая боль ревности кольнула ее в самое сердце.