Мне б остановится, но мой чёртик вошёл во вкус… Как его заткнуть?

Ангелина рванула к выходу! Бог мой, я так за ней в прежние годы не бегал, еле поймал у выхода из магазина…

— Ты … ты нарочно, да? Что я тебе сделала? — губы дрожат, в глазах слёзы, лицо раскраснелось…

— Прости… Я не хотел…

— Не хотел?

— Дина… — вырвалось у меня.

— Что?..

— Я не нарочно, правда…

— Как ты меня назвал? — не обращая внимания на извинения, пристально глядя мне в глаза, переспросила Ангелина.

— Ангелина…

— Так ты… Это ты так мстишь той девчонке-подростку? — как-то тихо и безжизненно произнесла, словно про себя.

— Нет. Ангелина…

— Отпусти меня.

— Нет.

— Я найду работу и отдам тебе всё, что ты потратил… — попыталась освободиться.

— Я знаю, но не хочу…

— Хочешь отыграться за те мои проделки?

— Нет, да выслушай же меня!

— Есть что сказать?

— Прости, я перегнул палку.

— Так ты поэтому хотел, чтоб я подписала контракт и стала твоей любовницей, — вдруг произнесла безжизненными губами, вмиг побледневшая девушка, — Так что же передумал?

— Мы не будем этого обсуждать здесь и сейчас, — решительно заявил я, накрепко вцепляясь в локоть девушки, почему-то мне показалось, что она пошатнулась и сейчас упадёт.

— Это уже неважно…

— Важно! Это важно! Слышишь, важно! — я почти кричал, пытаясь пробиться сквозь стену, что Ангелина начала возводить, отгораживаясь от меня, — Пойдём.

— Там на кассе то, что ты выбрал, мы не расплатились…

— Вернёмся? Или закажем потом по каталогу…

Ангелина замялась, чувствовалось, что ей неудобно возвращаться, ведь все, кто был в магазине, слышали, но и уйти, выбрав и не оплатив, тоже неудобно…

— Я вернусь и оплачу, но ты постоишь у входа и никуда не уйдёшь, обещаешь? — попытался помочь с выбором, — Обещай! Продавцы не получат иначе комиссионных с продаж…

Это было нечестно, но сейчас мне было наплевать. Главное, чтоб Ангелина не ушла, не исчезла… Никогда себе этого не прощу! Не мог язык за зубами придержать, разошёлся, юморист-самоучка…

— Хорошо…

Я знаю, что она не уйдёт, раз обещала, но всё равно постоянно смотрю в ту сторону, где стоит в ожидании меня девушка.

Своими руками всё испортил…

Мне б только сделать так, чтоб выслушала, чтоб поняла… А что я ей скажу?

Ангелина молчала. Она не возмущалась, не плакала. Она просто молчала, думая о чём-то своём. И в этих мыслях места мне не было.

Да я дурак, и шутки у меня дурацкие, но нельзя же вот так резко и бесповоротно…

— Глеб…

Я вздрогнул, не поверив, что Ангелина заговорила, обратилась ко мне, назвала по имени.

— Глеб, это было давно, но ты прости мне те выходки… Подростковая глупость… Мне и в голову не приходило, что это может так ранить…

Она сидела, забравшись с ногами в кресло, такая маленькая, беззащитная, но неприступная.

— Это было давно, ты права…

— Но ты не забыл…

— Я не смог забыть ту девчонку сорви-голова, что невзлюбила меня и всеми силами старалась мне досадить.

— Это не так, не совсем так, но какая теперь разница.

Я уцепился за эту обронённую Ангелиной фразу, как за спасательный круг.

— Мы выросли, твои выходки я теперь вспоминаю с улыбкой, ведь это то время, которое уже не повторится. Наверное, это самые яркие воспоминания о юности.

— Знаешь, я тоже частенько вспоминаю те глупости, что делала тогда, — голос девушки стал мягче, словно что-то, что держало её изнутри, вдруг отпустило.

— Ты была на редкость изобретательна и никогда не повторялась.

— Я старалась! Хотя ты мне льстишь, иногда всё-таки повторялась… — губы дрогнули в несмелой улыбке.

— Это когда? Когда забросала какой-то вонючей гадостью? — улыбнулся я.

— Нет. Это был мой шедевр — я три дня ломала голову над тем, чем наполнить капитошки.

— Тогда когда?

— Когда забила в выхлопную трубу машины свёклу, в каком-то фильме это увидела…

— Ага, а ещё залила ячейки для замка какой-то липкой штуковиной…

— Тебе повезло, я не нашла клей!

— О да! А кто полил мои джинсы, которые сушились на балконе неизвестно чем, мне пришлось их стирать, а они растворились в воде?

— А ты думаешь было легко залезть к тебе на балкон? Я все руки ободрала, когда пришлось быстро спускаться, но я забыла о розах, что посадила Людмила Ивановна, ну твоя соседка с первого этажа…

— Так это из-за тебя мне от неё влетело? Она заявила, что я нарочно всё поломал…

— Ага… Сильно влетело?

— Ну да… Пришлось покупать новые кусты, сажать, да ещё и поливать… Между прочим, кто-то их постоянно обрывал? Ты?

— Нет… Честно не я… Они красивые были… — мечтательно протянула Ангелина.

— Тогда признайся, это ты писала обидные прозвища на асфальте, напротив подъезда.

— Я…

— Между прочим, с ошибками! — подмигнул я.

— Не может быть! Я в словаре даже смотрела…

— А помнишь, как я за тобой гонялся по всему двору?

— И ни разу не смог догнать, — вдруг рассмеялась девушка, и как тогда, дразнясь, показала язык.

— Хотел бы догнал! — насупился в шутку я, — Надрал бы тебе уши или пятую точку…

— Меня никто не мог поймать, — хвастливо заявила, вставая передо мной в полный рост и тыча указательным пальцем мне в грудь.

— Спорим, что поймал бы!

— Не-а…

— Проверим? — бросил я вызов.

Динка бы на это повелась, а Ангелина?

— Запросто!

— Даю фору!

— Ну уж не надо!.. — фыркнула девушка и неожиданно сорвалась с места.

Теперь догоню! Должен догнать!..

Было весело, но свою задачу я никак не мог выполнить — поймать этого Чертёнка. Совсем как тогда!.. Я нагло мухлевал, гоняясь за Ангелиной, потому что перепрыгивал через всё, что стояло на моём пути, но ей как-то удавалось ускользать из моих рук…

И тут меня осенило: нас связывает ни контракт, ни месть, нас давным-давно связало нечто, чему мы оба не можем найти ни объяснения, ни названия. Пока не можем…

— Сдаёшься? — заметив, что я остановился, поинтересовалась.

Об бега и скачек девушка раскраснелась, волосы обрели свободу, потеряв заколку, глаза сверкали азартом, грудь поднималась и опускалась в такт дыханию — я залюбовался Ангелиной.

— Ни за что! Это у тебя силы заканчиваются, поэтому предлагаю добровольно сдаться в плен…

— Не-а… Догнать не можешь, поэтому торгуешься!

— Да?..

Обманное движение и жена в моих руках! Она хохочет, попутно шутливо обвиняя меня в том, что это был противозаконный манёвр…

— Я согласен на пожизненный срок за это преступление, но только вместе! — оба замираем после этих моих слов, — И я тебя, в конце концов, всё-таки поймал… — добавляю совсем тихо, осознавая, что игры закончились…

С чего меня так понесло, я и сама не знаю… Ну дурацкие у Глеба шутки и приколы. Такие, к которым я не привыкла, хотя как я могла к подобному привыкнуть, если моя жизнь крутилась вокруг учёбы, родителей, а потом исключительно вокруг проблем и поиска выхода.

Надулась как подросток, а его упоминание моего имени из того времени добило… Всё всколыхнулось, вспомнилось, царапнуло и из безобидной дрозофилы разрослось до вселенских масштабов. Я и сама была этому не рада, но как выкрутиться не знала…

Выпустила иголки, причём не только во вне, но и себе в душу…

Глеб! Если б он знал, как я благодарна ему, что он смог всё перевести в шутку, у меня бы не получилось, даже если б захотела, а он… за кактус голыми руками схватился.

А здорово было вспоминать те времена, делясь ощущениями!

Ни за чтоб он меня не догнал, хотя я видела, что Глеб жульничает, но это было так забавно, что я сделала вид, будто не замечаю плутовских приёмчиков.

Ведь в какой-то момент мне так захотелось, чтоб он смог догнать… первый раз…

Но быстро сдаваться не по мне, да и как-то это сразу бы бросилось в глаза… Что он обо мне подумает?..