– Боже! Как хорошо, что вы еще здесь! – воскликнула она, переводя дыхание.

– Это почему же? – в один голос Шелли и Кит.

– Доллары туристов. На чем еще держался режим? Гастон только что сказал мне, что все самолеты, на которых улетают туристы, считаются военными целями. Так что слава Богу, что вы не улетели.

– К чему ты клонишь? Говори прямо! – потребовал Кит. Коко на мгновение закрыла рот и многозначительно посмотрела в ночное небо.

– Там бомба.

– И?.. – В голове у Шелли был туман, однако она напрягала мозги, пытаясь сообразить, что это значит. – Ты хочешь сказать нам, что правила посадки на гидроплан позволяют террористам проникнуть на борт первыми?

Коко кивнула. И тогда Шелли предприняла единственно возможный в данной ситуации шаг – вырубилась.

– Кем ты хочешь стать, когда вырастешь? – спросила Шелли малышку Матти, когда они стояли на пустынном пляже в ярких лучах густого, как сироп, солнца. Небо было белесым, как молоко, с причудливыми кудряшками облаков, похожими на взбитые сливки.

– Врачом, сиделкой, адвокатом, судьей, актером, садовником. А еще великаном, волшебником и помощником волшебника.

– Ты хочешь сказать – учеником чародея? – улыбнулась Шелли. Она смотрела на море – огромное, спокойное, темно-синее, все еще сонное, с благодушным плеском набегавшее на берег и ласково омывавшее их босые ноги.

– Угу. И еще рыцарем. И Королевой Америки. А кем ты хочешь стать, когда вырастешь?

Вопрос лишил Шелли дара речи.

– Ответ легко угадать, – ответил за нее Кит, который незаметно приблизился к ним по песку. – Гитаристкой. Будет исполнять на концертах классическую музыку.

– Ш-ш-ш! Пап, не подсказывай! Пусть Шелли сама ответит! – заявила Матти строгим тоном школьной директрисы. – Шелли! Немедленно отвечай мне и папе! Кем ты будешь, когда вырастешь?

– Когда еще немного подрасту? – лукаво усмехнулась Шелли, посмотрев на Кита.

Тот ответил ей оценивающим взглядом.

– Все той же тягловой лошадкой, исполнительницей сюит Баха, верно?

– Ха-ха! Какой искрометный юмор! – парировала Шелли и состроила гримасу.

– Папа! Вон малышка субмарина! – воскликнула Матильда, указывая на раздутые бока подлодки, вынырнувшей на поверхность пустынной бухточки. – Ну разве она не миленькая? А где ее папа и мама?

– Знаешь, по-моему, папа с мамой ей не нужны. Смотри, она прекрасно плавает сама по себе. Верно, малыш?

Кит подхватил дочку на руки, и та довольно улыбнулась. Шелли попыталась представить себе, как это, должно быть, приятно – чувствовать себя в полной безопасности в надежных и любящих отцовских объятиях. Ей стало так грустно, что у нее защемило сердце.

– Коко сказала, что субмарина доставит нас в рыбацкую деревушку в южной части острова. Там мы попросимся на какой-нибудь траулер и доплывем до Мадагаскара.

– А вдруг это ловушка? – спросила Шелли, разглядывая гигантскую заводную игрушку для ванной, что мирно покачивалась перед ними в лазурных волнах. – хочу сказать, было бы здорово наконец собраться всем вместе, зная, что никого потом не увезут в полицейском фургоне или в карете «скорой помощи».

– Могу искренне обещать тебе не делать ничего такого, из-за чего тебя снова покажут в выпуске вечерних новостей! – клятвенно заверил ее Кит, приложив руку к сердцу.

– Но Мадагаскар? Почему? Как я потом вернусь обратно в Англию?

– А зачем тебе возвращаться в это говнище? Вряд ли ты рвешься разучивать кавер-версии песен вроде «Мертвые девочки не говорят "нет"» с прыщавыми недоделками, возомнившими себя непревзойденными звездами панк-рока.

Кит был недалек от истины. Пару месяцев назад преподавательницу-пианистку из их школы увезли в психушку прямо с занятий. Одетая в смирительную рубашку, она рыдала и выкрикивала всякие непристойности.

– Не уходи от нас, Шелли! – пискнула Матти. – Потому что – только ты, папа, не слушай! – Малышка закрыла отцу уши и, наклоняясь к Шелли, прошептала: – Я узнала, что мой папа – добрая фея. Он помогает детям, у которых режутся зубы.

– Ну?

– Точно. Ты только никому не говори. Ему тоже. Ты же не хочешь, чтобы он по ночам уходил на работу, а я оставалась дома одна? – Девочка умоляюще посмотрела на Шелли огромными зелеными глазами, так похожими на отцовские.

Шелли почувствовала, как от сочувствия к этому очаровательному маленькому существу у нее сжалось сердце.

– Но что же мне остается? – Она перевела взгляд на Китсона Кинкейда. Вот человек, который не выносит никаких обязательств, не терпит никаких оков, в том числе и брачных. Человек, который привык свободно летать по всему миру. Американский бог любви, уверовавший в жизнь, свободу и погоню за счастьем.

– Видишь ли… э-э… – Голос Кита дрогнул. Впервые он не смог сразу подобрать нужные слова. – Я думал… вдруг тебе… ну, сама знаешь, захочется… провести время вместе снами.

Слова Кита повисли в воздухе, словно наполненные надеждой крошечные парашютики. Глаза его блеснули, как солнечные блики на волнах. Шелли показалось, будто мир вокруг нее наполнился мерцающим светом, а небо сгустилось, превратясь в золотое кольцо. Откуда-то налетел теплый ветер, похожий на ласковые объятия.

– Можно мне получить это предложение в письменном виде? – наконец нашлась с ответом Шелли. – То есть я хочу сказать, это действительно имеет для меня значение.

Кит одарил ее задумчивой, похотливой и вместе с тем довольной улыбкой, улыбкой, в которой читалось обещание будущих ласк, и Шелли ощутила невольную дрожь.

Похищенная мини-субмарина, «Блю сафари-800», смогла вместить шестерых пассажиров и рулевого-креола, который, как уверяла Коко, учился во Франции, в военно-морской академии. Состояла подлодка из двух огромных прозрачных пузырей из стекла, соединявшихся общей дверью. Каждая из кабин имела панорамный обзор, позволявший наслаждаться красотами Нептунова царства. Подлодка начала погружение, но Матти, Кит и Шелли продолжали парить в облаках. Им до сих пор с трудом верилось, что они не только вырвались с острова Реюньон, но и из лап смерти. Вулканы, циклоны, вооруженные восстания, бомбы террористов – костлявая не скрывала своих намерений поскорее забрать их к себе. Луч прожектора высветил настоящую подводную феерию: на фоне причудливых коралловых декораций в беззвучном подводном вальсе кружились рыбы-клоуны, рыбы-попугаи, рыбы-львы, рыбы-бабочки и прочая живность в рыбьем обличье. На глубине двадцати пяти – тридцати метров к субмарине игриво и чуть-чуть пугливо приблизилась серая акула, однако поскольку Шелли все еще пребывала в растерянности, то не обратила на зубастую гостью никакого внимания.

Пока они плыли над песчаным дном, Кит оставил Мат-ти с Коко и капитаном, а сам отправился к Шелли, которая предавалась грустным думам в задней кабине.

– Эй, послушай, я, случаем, не на тебе недавно женился? – игриво спросил он.

– Ничего у нас с тобой не выйдет, Кит, – устало произнесла Шелли, глядя на гофрированные песчаные барханы океанского ложа. – Мы с тобой совершенно разные люди.

– Угу. Я – представитель рода человеческого, а ты – женщина из расы Клинтонов. Вообще-то французы кое в чем правы. Vive les differences. Да здравствуют различия! – Кит закрыл за собой дверь, отделявшую один отсек от другого. – Противоположности притягиваются.

– У нас с тобой совершенно ничего общего – кроме брачного свидетельства.

– Ну, знаешь, истинная любовь творит чудеса и не ведает преград! – воскликнул Кит и притянул ее к себе. В этот момент, вырвавшись из подводного царства, к ним в отсек проник слабый лучик света.

– Неправда! – продолжала упираться Шелли. Наполненный неровным светом, воздух казался похожим на жидкость опалового оттенка. – Никакая любовь не способна изменить тот очевидный факт, что ты привык к шикарным женщинам вроде Пандоры. Куда мне до нее. Ты только взгляни на мои волосы! Даже они приняли обет безбрачия.