Однажды, заглянув в книжную лавку — господин учитель любил листать у прилавка томики разных новинок, — Фабр обнаружил толстенное сочинение трех ученых мужей: де Кастельно, Бланшара и Люка. Иллюстрации превосходные. Какое множество знакомых созданий увидел Фабр! Здесь описано ни много ни мало — тысяча разных насекомых, причем о каждом сообщалось, кто, когда на шел его впервые, перечислялись приметы, отличия, сведения об образе жизни. Часто встречались в этих справках имена Реомюра, Губера, Дюфура и других знаменитых энтомологов.

Цена тома была убийственной, книга явно предназначалась не для школьного учителя. Но Фабр не смог от нее отказаться. Наступившая зима прервала его походы за город, где он проводил воскресенья в поисках гнезд насекомых на откосах оврагов и в зарослях кустарника, собирал гусениц и куколок. Он погрузился в сочинение де Кастельно, Бланшара и Люка. Может ли быть чтение более воодушевляющее, чем эта книга, в которой нет ни одного вопросительного или восклицательного знака?!

Насекомые описаны поодиночке, каждое само по себе, но не требуется богатого воображения, чтоб представить этот мир в движении и взаимодействии. А тут еще из библиотеки удается выпросить на дом последний выпуск парижского академического журнала, здесь напечатана большая статья Леона Дюфура, того самого Дюфура, чье имя так часто встречается в томе трех авторов. И посвящена статья Дюфура насекомому, которое Фабр не раз имел случай наблюдать и о котором ему кое-что известно из личного опыта. Это оса Церцерис.

Дюфур писал, что один из живших в деревне друзей прислал ему для коллекции двух жуков — двухполосых златок, что обоих жучков какие-то осы обронили на лету: одного на платье, другого на землю

Дюфур запомнил этих златок и, посетив через год своего деревенского друга, расспросил его обо всем подробно. Назавтра, несмотря на свежую, пасмурную погоду, а значит, неблагоприятную для лёта насекомых, оба принялись искать ос или их жилища. Вскоре Дюфур заметил небольшую кучку свежевырытого песка, что-то вроде крохотной кротовины. Слегка ковырнув ее, он открыл ход в глубокую галерею, а приподняв грунт, заметил блестящие надкрылья златки. Осторожно копнув глубже, он сразу отрыл всего жука, да не одного, рядом лежали еще три, и все сверкали золотом и изумрудом.

«Я не верил своим глазам, — признался Дюфур. — Но все это было как бы предисловием к дальнейшему. Из развалин гнезда показывается оса и садится мне на руку. Это была сама похитительница златок, старавшаяся улизнуть из места, где хранилась ее добыча. В осе я узнал знакомую мне церцерис — убийцу златок, осу, которую сотни раз находил то в Испании, где был во время войны, то в окрестностях селения, где поселился после войны.

Слева — оса-церцерис. Рядом — жуки-златки, которыми Церцерис бупрестицид, что значит златкоубийца, кормит свое потомство. На рисунке — разрез соснового пня с развивающимися в нем личинкой и куколкой; у основания побега — взрослый жук. Его и парализует церцерис, прежде чем унести в свое гнездо.

Однако недостаточно было знать охотника и его добычу, надо было выяснить, кто же пользуется этой добычей. Пришлось разыскать не одну норку, прежде чем были обнаружены первые личинки осы. Именно эти неказистые личинки, которые вылупляются из яиц, отложенных матерью-осой на теле златок, и поедают одетых в сверкающие латы жуков».

Выло совершенно очевидно, во-первых, что оса прекрасно разбирается в жуках и отличает златок от жуков других семейств. Да, оса интересуется не одним каким-нибудь видом, а именно целым семейством. Но семейство может состоять из нескольких родов, а род из нескольких видов. Поэтому гнезда церцерис бывают забиты жуками, различными по размеру, по форме тела, окраске, но все они из одного систематического семейства. И сейчас еще не известно, что помогает осе так точно разбираться в тонкостях различения видов и родов, которым специалисты обучаются всю жизнь.

Еще больше поразило Дюфура, что жуки в осиных норках в земле выглядели вполне свежими.

Дюфур отнимал добычу у ос и внимательнейше осматривал каждого жука. Однако придирчивый взгляд военного врача не находил никаких ран на теле златки, тем не менее она была неподвижна, как мертвая. Но будь златки действительно мертвы, члены их потеряли бы гибкость, хитин поблек бы, изменилось бы состояние внутренних органов. Ничего подобного не было, и Дюфур заключил, что оса, зажаливая златку, вводит в нее каплю противогнилостной жидкости. Почему бы не допустить такое врачу, знакомому с лекарственными снадобьями? Да и кто не знает, что сардинка прекрасно сохраняется в прованском масле, копченая селедка или сушеная треска долго остается съедобной.

Так-то оно так, но консервированная или копченая, скажем, рыба отличается от свежей. А оса, расходуя всего капельку какого-то яда, предохраняет добычу от гнили, дает возможность жукам неделями лежать в сырой земле, не плесневея, не портясь, оставаясь свежими. Дюфур признавал: здесь скрыта тайна, заслуживающая исследовании…

Уже вскоре Фабр и сам наблюдал, как обходятся осы с добытыми ими златками. Заинтересованный сообщением Дюфура, он вновь и вновь проверял собственные наблюдения.

В окрестностях Авиньона, где он тогда жил, не водились те виды церцерис, о которых писал Дюфур, зато их было сколько угодно невдалеке, в окрестностях Карпантра, городка, где Фабр когда-то учительствовал.

Разыскать гнездовья нетрудно, а разрывая их, обнаруживаешь в каждой норе жуков, которые выглядят превосходно. Они, как устанавливает Фабр, продолжают переваривать пищу…

Уж это ли не свидетельство, что они живы?

Бывший военный врач Леон Дюфур, выдающийся знаток насекомых, обратил внимание, что жуки в гнездах церцерис, как и те, которых несут туда осы, выглядят мертвыми, лишены признаков жизни, но сохраняют свежесть окраски, а их ножки, усики, щупики гибки и упруги. В то же время на жуках нет никаких ран. «Как такое возможно?» — спрашивал Дюфур в своей статье. Именно на этот вопрос и решил ответить Фабр.

Ну, а если положить их на опилки, смоченные бензином? Смотрите-ка, извлеченные из подземных ячей, сооруженных осами-церцерис, неподвижные златки начинают поводить усиками, шевелить ножками! Значит, это не консервы, не трупы, противостоящие гнили и разложению. Но это и не притворяшки, способные бесконечно долго, как иногда кажется, сохранять неподвижность, пока они чувствуют себя в опасности. Можно подумать, жуки в гнездах ос чем-то оглушены и именно потому неподвижны.

Фабр решает внимательнее присмотреться к осе и златке в момент, когда они соприкасаются.

Конечно, трудно. Ведь все событие укладывается в считанные секунды, а нужно проследить движение за движением, позу за позой.

Церцерис бугорчатые, которых стал изучать Фабр, усердно роют свои норки на откосах оврагов, на стенках канав. Вырыв довольно глубокую шахту с ячеями на концах, осы принимаются заполнять их провиантом для будущего потомства. Мамаша-церцерис — вегетарианка, пасется только на цветках, а как принимается заготовлять корм для потомства, становится хищницей…

Фабр караулит у входа в гнезда. Он не сводит с них глаз. Вот летит оса, в ее ножках добыча — блестящий жук. Оса приземляется, но прежде чем успевает втащить улов в нору, его нетрудно отнять с помощью простой соломины. Так и есть!

Жучок знаком Фабру — долгоносик Клеон глазчатый. Весит он, между прочим, вдвое больше, чем доставившая его оса.

Существует довольно много цветков с нектарниками, скрытыми в глубине длинных шпор венчика, куда сборщицам сладкого корма, если у них язычок хоботка короток, не добраться обычным путем. И вот среди короткохоботных видов шмелей появились так называемые «операторы», взломщицы, прокусывающие цветочную трубочку и высасывающие нектар через места прокуса. Так шмели-операторы поступают и на красном клевере, что часто доводится замечать. Шмелиными погрызами над глубоко запрятанными нектарниками пользуются и осы. Именно этот момент заснят на фотографии.