С. И. Малышев во время полевых работ за раскопкой земляных гнезд. (Снимок сделан профессором И. И. Соколовым.)

Находимые под летками ульев на пасеках зажаленные сколии напоминают о легендарной битве Давида с Голиафом. Маленькая пчела и гигант сколиаф…

Но это случайные эпизоды, отклонения от жизненной нормы сколий. Законом же их жизни является подземная атака, нацеленная на личинку жука.

С. И. Малышев не раз наблюдал эту подземную атаку и писал впоследствии: «Как трудно было обнаружить повадки и как доступно стало вызывать их теперь. Если поймать огромную самку Сколия флавифронс, особенно из тех, что летают возле компостных куч или парниковых гряд, где живут их жертвы, то можно детально наблюдать применяемые ею приемы парализации жертвы у себя на рабочем столе. Одно особенно бросается в глаза: выдержка осы, не пускающей в ход свое жало до тех пор, пока она в ходе упорной борьбы не получит возможность направить его в определенное место на груди жертвы…

Простой контакт осы с недвижимым, со всех сторон доступным для ужаления телом добычи — личинки жука-носорога не дает никакого эффекта, пока нужная точка не найдена. Ясно, что оса вводит яд не просто куда-либо, а именно в сторону нервной системы… Фабр был прав».

Доктор Сесиль Кельнер-Пилло в обзоре проверок работ Фабра вполне могла бы сослаться и на данные С. И. Малышева о сколиях — парализаторах личинок жука.

Вот как возражал критикам Фабра Сергей Иванович: парализаторские действия ос, способность их поражать добычу, воздействуя на нервный узел ядоносным жалом, «не миф, но факт», требующий глубокого изучения!

В обработке богатых энтомологических коллекций, собранных в Средней Азии знаменитыми экспедициями рано погибшего географа А. П. Федченко, принимала участие группа членов Русского энтомологического общества, в их числе и уже знакомый нам О. И. Радошковский. Общество любителей естествознания, антропологии и этнографии издало труды экспедиции, известные под названием «Путешествие в Туркестан». Все тома иллюстрированы большим числом превосходно исполненных рисунков. Выше воспроизведена взятая из тома II таблица, посвященная некоторым сколиевым. Под № 6 и 7 изображена оса Сапига Федченкия, а под 9 Элис Федченки. Имя знаменитого исследователя увековечено и в названиях ос.

Об осе Лярра анафемская, которую видели считанные энтомологи, и о том, как С. И. Малышев показал ее миллионам кинозрителей

И Малышев всю жизнь продолжал этот факт изучать. На опытной станции Института имени Лесгафта исследования роющих ос не прекращались. Роющие осы сфексы, с которыми мы успели познакомиться по работам Фабра и более поздним работам Казенаса, представлены многими десятками видов. Ни малая величина одних, ни редкость других, ни обе причины вместе не помешали тому, что о них уже в начале века известно было все наиболее существенное.

«При таких обстоятельствах, — заметил Малышев в статье об осе Лярра анафемская (у Фабра она описана под названием Тахит анафемский), — почти полное отсутствие прямых наблюдений над жизнью Лярра анафема Росси — одной из наиболее крупных и бросающихся в глаза ос Европы — представляется неожиданным».

Пересказав все случаи встречи с этой осой, описанной Фабром (тахит кормит личинок медведкой, сообщал Фабр), а также данные, добытые выдающимся знатоком перепончатокрылых итальянским академиком Гвидо Гранди (ему посчастливилось поймать на цветах зонтичных одиннадцать самок и двух самцов осы), Малышев проанализировал встречающиеся в научной литературе подчас противоречивые сведения о лярре-тахите и заключил: в поведении этой осы «должно скрываться нечто своеобразное, отличающее ее от других роющих».

Все считали, что в нашей стране Лярра анафемская редка, хотя в то же время было известно и другое: медведка Гриллотальпа, одно из самых своеобразных насекомых Европы, — серьезный вредитель огородных, бахчевых, плодовых, ягодных, подчас даже и лесных культур — у нас отнюдь не редкость. Но если правда, что лярра выкармливает своих личинок медведкой, то почему столь редка эта оса в средней полосе России?

Может, отечественная медведка избавлена от своего врага? Вряд ли. Скорее, лярра и у нас водится, но что-нибудь препятствует ее размножению. Может, если б эту осу размножить, она стала бы истребителем медведок?

Здесь в Малышеве заговорили одновременно и энтомолог и агроном — опекун и защитник растительных культур.

Ляррой определенно стоило заняться, во всяком случае, ее надо было поискать.

В первый раз Малышев заметил осу случайно, она опускалась на землю, но тут же взвилась и исчезла в густом ивняке. Это произошло летом 1939 года в Среднеднепровском заповеднике.

В заповеднике… Вскоре станет ясно, почему это обстоятельство заслуживает особого внимания. Обследуя прилегающую территорию, Сергей Иванович набрел на овраг, склон был источен ходами медведки. Здесь он вооружился терпением. В очках с темными стеклами тогда еще не работали. Надо было, щуря глаза и напрягая зрение, высматривать ос среди камней и неровностей почвы.

Но есть медведка — будет и лярра! Да не одна. Позже в отчете появится строка: «Я добыл сразу девять самок!»

«Сразу», признаться, не совсем то слово. На поимку девяти ос ушло три недели, три недели хождения на солнцепеке.

Но девять! Даже Фабр признавался, что за всю жизнь ему довелось видеть лярру «не больше четырех-пяти раз» и то «одиночными экземплярами».

Трофеи помещены в пустые коробочки из-под спичек, доставлены домой и здесь переселены в обычные чайные стаканы, каждый на треть заполнен сырым песком и прикрыт густой проволочной сеткой. Пленницы сначала бились о стекло, но скоро успокаивались и принимались рыть норки в песке, иногда даже не одну. Осы подолгу отсиживались в норках, ночевали в них. Разумеется, Малышев кормил ос, подавал им в стаканы на обломке тростинки мед.

Лярры благоденствовали в своих стеклянных изоляторах, которые отнюдь не были темницами, а прекрасно просматривались. Наблюдать ос было очень просто.

Начало посвященных лярре записей в дневнике С. И. Малышева. Это обычная школьная тетрадка, в которую время от времени переносились короткие пометки, сделанные в карманной записной книжке — неотлучной спутнице натуралиста и в поле и в лаборатории.

Наконец Малышев опускает в один из стаканов с благоденствующей ляррой почти взрослую медведку, огромное по сравнению с осой создание, чуть не четырехсантиметровый самоходный землероющий бронированный снаряд. Достаточно взглянуть на загребущие, как ковш экскаватора, передние ноги, чтобы понять, чем страшна медведка корням растений. Ее передние ноги — не просто копательный снаряд: конец ноги расположен относительно голени так, что образует с ней подобие ножниц, вернее, это сдвоенные зазубренные ножницы, сдвоенный секатор. Ими легко перекусывать даже плотные корни трав, кустарника, молодых деревцев. А кто руками роется в почве, пусть не удивляется, если медведка больно схватит за палец.

Опущенная в стакан гриллотальпа спешит уйти от света. Зрелище красочное, светло-желтоватый круг песка, буро-коричневая, в поблескивающем хитине медведка, жемчужнокрылая, в красной опояске оса. Широколапыми передними конечностями медведка разгребает песок, зарывается… Но тут легкая оса, крылатое дитя воздуха и солнца, падает сверху на цель.

Похоже, вспоминал Малышев, оба насекомых сразу же почувствовали роковую связь, соединяющую их. Медведка очень активна, она не только изгибается и мечется из стороны в сторону, но сама набрасывается на осу, пытается разорвать ее резкими движениями передних ног… Свирепое поведение медведки не смущает осу. Она на спине медведки, ухватила ее за зачатки крыльев, изогнулась дугой и ужалила раз! Затем, не оставляя жертвы, еще более вытянула брюшко и жалит вторично.