— Михалевский подъедет, директор «Витязя».

— Этот, бывший кагэбэшник?

— Да.

— Он тоже на тебя работает?

— На тестя. Охраняет офис, сопровождает машины с грузом, — ответил я. Если не знает, значит, и не надо знать.

— Завтра утром пусть приходит прямо ко мне, я предупрежу.

— Желательно, чтобы ваши люди не мешали, часа на два исчезли из города.

— В среду я провожу смотр. Соберу всех. С десяти и до часу, — сообщил Муравка. — Подойдет?

— Думаю, успеем, — ответил я и предупредил: — Больше никому не рассказывайте.

— Только я и мои заместители.

— Только вы и я.

— Хочешь сказать?..

— Всяко бывает, — ответил я уклончиво.

До его замов мы не добрались, выпало это звено. Но то, что генерал не будет доверять своим заместителям, может подтолкнуть кого-нибудь из них к нам, глядишь, и оседлаем дружка. Хотя в пизде друзей не ищут.

Михалевский навестил генерала. Свою информацию с милицейской не смешивал, потому что его папка была толще. Разнюхал он почти все. Отправить его папку в прокуратуру, следаку осталось бы только оформить правильно и передать в суд.

— Большую часть разговоров ведут на родном языке, а у нас переводчика нет, — пожаловался он. — Связывался с Москвой, но у них сейчас все специалисты заняты.

— Хватит и этого, — успокоил я его. — Расходы оформишь по двойному тарифу как инкассаторские услуги, банк оплатит.

Михалевский не сдержался, улыбнулся. Не столько деньги обрадовали, сколько высокая оценка его работы. Наша страна примечательна тем, что отбирает, выращивает классных псов, а потом за малейшую провинность пинок под жопу и на помойку объедки глодать. Умные люди ходят на помойку и подбирают отличные кадры.

Я изучил сведения Михалевского и Муравки и на среду назначил братве большой сбор с оружием. Неявка приравнивалась к дезертирству. Я не сомневался, что никто не струсит, а вот проспать могут, не привыкли к девяти утра собираться. Зачем — не знал никто, даже Вэка. Он парень добрый, по пьяне расскажет корешу, а тот еще добрее…

Стрелка была в «Светке». Первыми прибыли люди Михалевского, проверили помещение. Доложили, что чисто. Мусора знали о сборе. Наши наседки в органах докладывали, что по всем каналам им идет стук об этом. Значит, Муравка дал команду не вмешиваться. Будем надеяться, что и в остальном сдержит слово.

Вэка по моей просьбе приехал чуть раньше. Я рассказал ему, чем будем сегодня заниматься и по чьей просьбе. Он не возражал. Конечно, на мусоров работать — западло, но ведь конкурентов убираем. Да и слишком часто наши ребята залетают. До сих пор я всех отмазывал. Кого за бабки, кого не только за них. Пришел и наш черед оказать услугу.

Братва собралась, как я и предполагал, только к половине десятого. Многие с жуткого бодуна, но трезвые. Втолкую им, что надо делать, и пусть похмеляются для смелости. За столом поместились не все. Молодые — по стажу и положению — стояли. Приехал и Сенсей, хотя мы его освободили от всех дел, пусть кует кадры в нашей детско-юношеской спортивной школе. Он приехал с тремя учениками, самыми лучшими. Ребята впервые участвовали в сходке, пялились с приоткрытыми ртами. Закрыли бы ебало, чтоб не поддувало.

— Так, братва, — открыл Вэка сходку, — сейчас поедем гонять зверей. Раньше не говорил, чтобы никто не проболтался. Кстати, мусора знают о сборе. Так что без обиды, но пока сюда не вернемся, чтоб никто к телефону не подходил.

Народ отнесся с пониманием.

— Давай, Барин, — по договоренности перевел он стрелки на меня.

Я расстелил на столе карту города, положил пачки фотографий, списки. Мероприятие стало походить на войсковую операцию. Снегирь даже выпрямился на стуле, будто в строю услышал команду «смирно!».

— Разбираться будем в трех местах: Заречье, Егоровка и рынок.

Заречье — толстожопинская Нахаловка, а Егоровка — новый район на месте одноименной деревни, влившейся в город.

— В Заречье они живут в четырех домах. Вот адреса, — передал я список Вэке. — Кружком отмечен дом главаря. сорок три года, бывший учитель, — я передал одну фотографию другу детства и еще четыре — братве.

У всех народов чем образованней человек, тем законопослушнее, а у этих наоборот. Морда у бывшего учителя — отъявленный рэцэдэ. Представляю, как детишки тряслись от страха на его уроках.

— Им займется Вэка со своими. Отпиздить, разгромить все в домах и во дворах, машины сжечь. Втемяшьте им, что должны убраться из города, чем скорее, тем лучше. Постарайтесь без трупов.

— А если стрелять будут? — спросил кто-то, наверное, из молодых.

Никто не ответил, и больше он ничего не спрашивал.

— Деркач, ты поедешь в Егоровку, — я дал ему список с адресами и номерами машин, фотографии. Деркачу понравилось, что я объявил его вторым. — Разгромите квартиры и обязательно тачки. Они стоят возле дома. Только не перепутайте, не угробьте «запор» какого-нибудь пенсионера — вони на всю область будет.

Народ заржал. Теперь на меня смотрели теплее. Будь проще — и люди потянутся к тебе.

— Мы со Снегирем и Сенсеем поедем на рынок.

Это был самый сложный объект. Работы там много и ребята нужны дисциплинированные.

— Вэка и Деркач, за полчаса доберетесь? — спросил я.

— Конечно, — ответил Вэка. — Тем более, что гаишников не видно, пропали, как по заказу.

— У мусоров сейчас смотр, будут заняты до часу, — сообщил я. — Так что действуйте спокойно и постарайтесь уложиться.

Братва посмотрела на меня с еще большим уважением. Значит, недаром говорят, что мусора у меня в кармане.

— Начинаем через полчаса, — объявил я.

— Сверим часы? — как в кино, спросил Снегирь, улыбаясь.

— Обойдемся, — ответил я. — Вэка, Деркач, едьте.

Чуть больше половины ушло. Снегирь со своими людьми и Сенсей с учениками придвинулись поближе ко мне. Я развернул план рынка.

— У параши тусуются торговцы наркотиками. Трое стоят здесь, — показал я на плане, — а лягушка икряная — здесь.

— Ими займемся мы, — предложил Сенсей. Наркоманов он на дух не переносил.

— Возьми еще троих, чтобы никто не сбежал, а то они ребята резвые, — предложил я.

— Не сбегут, — пообещал Сенсей.

— Снегирь, ты займешься шашлычной-стекляшкой, — продолжил я. — Там у них что-то вроде штаба, тусуются бойцы. У двоих есть оружие, у остальных — может быть. Работайте быстро, сразу всех., а потом и шашлычную.

— Сделаем, — сказал Снегирь.

— Кто хорошо разбирается в машинах? — спросил я.

Отозвались двое.

— Пойдете на автостоянку, побьете их тачки, — приказал я, передав им список с номерами машин.

Все заржали, поглядывая на двоих счастливцев.

Теперь они так расхуярят звериные тачки, что только на металлолом и сгодятся. И хорошо. Для зверья машина на втором месте после лакированных штиблет. Плевок в харю спокойней переживут, чем царапину на капоте.

— По двое человек сюда, сюда, и сюда, — показал я на выходы из рынка, — чтобы никто не выскочил.

Этих шестерых пришлось отбирать по жребию. Никто не хотел показаться трусом, остаться не у бойни.

— А я пойду потолкую с директором рынка. Он должен первым узнать, что власть поменялась, — закончил я оперативку.

Снегирь ехал со мной. Он позавчера по пьяне разбил очередной «кадиллак». Опять отделался только ушибами. Я ему советовал завести шофера. Не хочет. Точнее, все никак не научится быть богатым.

— Рынок будет твой. Расставишь людей, договоришься с директором и мусорами, — инструктировал я его по дороге. — Торговцы платят каждый день за место. Снизишь плату на червонец, чтобы обрадовались тебе, а через месяц-два поднимешь.

— Понял. Ко мне несколько ребят просятся, их и поставлю на рынок. А бригадиром — Фарисея. Он умеет договариваться.