Почему она так улыбалась? Я никогда не видела, чтобы она так улыбалась, и надеялась, что больше не увижу. Это была смесь безумной улыбки Джокера и жуткого оскала Чеширского кота.

— Уф, Ви, я… хм-м, — начала я, но не могла подобрать правильные слова.

Она откинула голову и рассмеялась над моим очевидным дискомфортом.

— Не смешно, Ви, и я думаю, мне понадобится что-то покрепче вина для этого разговора, — пробормотала я, обернувшись к шкафчикам, чтобы найти напиток с высоким содержанием алкоголя.

Найдя бутылку джина, я схватила ее и два стакана, а затем повернулась к своей сумасшедшей подруге.

— Не знаю, делиться с тобой или нет? Похоже, ты уже побаловала себя, прежде чем прийти.

Вера приподняла одну идеально выщипанную бровь и скрестила на груди руки.

— Если бы ты видела свое лицо, когда я вошла, тоже смеялась бы, — фыркнула она.

— Если бы я думала, что моя подруга крутит шашни с моим сыном, мне было бы не до смеха, — слова слетели с моего языка прежде, чем я поняла, что говорю.

Вера продолжила:

— Значит, что-то изменилось со вчерашнего дня?

Я снова нахмурилась.

— Нет, — ответила я, задаваясь вопросом, что происходит.

Она рыкнула, схватила табуретку и поставила ее с моей стороны столешницы и приказала:

— Сядь, — а затем вернулась на свою сторону и села. Она барабанила пальцами по столу, дожидаясь, пока я подчинюсь.

Присев, я наблюдала, как она взяла бутылку джина и до краев наполнила два стакана, а затем осторожно пододвинула оба ко мне.

— У меня такое чувство, что тебе это нужно больше, чем мне. У меня было время сделать выводы, осмыслить все факты. Ты этого не сделала. Так что пей.

Не желая выяснять, что она сделает, если ослушаюсь, я взяла первый стакан и опустошила его. Когда мои нервы не угомонились, а желание выпрыгнуть из собственной кожи не исчезло, я выпила второй.

— Ну ладно, вот как обстоят дела. Уэстон поговорил со мной, ты знаешь о чем. Я знаю, как он к тебе относится с семнадцати лет.

Мои глаза округлились, и я проглотила джин, который норовил выбраться наружу.

— Этот мальчик годами сходил по тебе с ума. И ты это знаешь, даже не пытайся отрицать. Ты также знаешь, что он больше не школьник. Он бы не открылся тебе, если бы это было так. Ему двадцать два, Тори, теперь он взрослый мужчина.

Джин дошел до моего желудка, я потянулась за бутылкой и, игнорируя стакан, поднесла ее к губам, делая глоток прямо с горла.

Вера закатила глаза.

— Не драматизируй, — сказала она, забрав бутылку из моих рук.

— Эй, я еще не закончила, — огрызнулась я.

Она снова закатила глаза.

— Я хочу, чтобы ты запомнила этот разговор, а не вырубилась прежде, чем я скажу то, что мне нужно.

Настала моя очередь закатывать глаза.

— Когда ты стала такой командиршей?

— Когда мой сын пришел домой с таким лицом, будто потерял надежду. Я много лет твердила ему, что нужно просто подождать… когда настанет подходящий момент, все встанет на свои места, будет правильно. Эта надежда поддерживала его, он был мотивирован, но теперь ее нет.

Стерев слезы, я обдумывала слова Веры. Она сказала ему, что у нас все получится? Почему? Я не понимала.

— Ты рассчитывала, что он это перерастет? — спросила я.

— Ты меня не слушала, что ли? Это не прихоть, Виктория. Уэстон любит тебя, и в ближайшее время это не изменится. Давай честно, что ты собираешься с этим делать?

Я отпрянула, чуть не свалившись с табуретки, и прижала руки к груди.

— Я? Я ничего не собираюсь делать. Клянусь, Ви, я продолжаю говорить «нет».

Вера посмотрела в потолок и пробормотала что-то вроде «дай мне сил», а затем посмотрела на меня.

— Я знаю, дорогая. Но ты этого не хочешь. Ты все слишком усложняешь.

Наклонившись вперед, я прижалась лбом к холодной столешнице.

— Я не понимаю, чего ты от меня хочешь? Ты говоришь мне держаться от него подальше или бежать в его объятия? Потому что, это звучит так, словно ты говоришь, что мы должны быть вместе, но я не понимаю почему. Он мог бы быть моим сыном.

Вера тяжело вздохнула.

— Когда ты стала такой глупышкой? Он не может быть твоим сыном. В десять лет не рожают, Тори. Будь ты мамой Люка, я бы сейчас пинала твою задницу, но ты не она. Да ладно, Тори, ты стала матерью Финна в силу обстоятельств. Это другое. Вот почему я отношусь к этой ситуации нормально.

Мое замешательство поднялось до небывалых высот. Я бы и за сто миллионов лет не подумала, что Вера не будет против наших отношений с Уэстоном. Но вот она практически толкала меня в его объятия.

— Это необычное поведение для матери, — заявила я, чувствуя, что нужно что-то сказать.

Вера пожала плечами.

— А мы с тобой и не обычные матери.

— Верно подмечено, — пробормотала я, заставив себя встретиться с ней взглядом. — Ну, что же, давай проясним ситуацию. Ты хочешь, чтобы я занималась сексуальными извращениями с твоим сыном?

Она вздрогнула.

— Если ты этого хочешь. Просто хочу предупредить заранее, пока ты не наболтала лишнего, это единственный аспект ваших отношений, насчет которого мне подробности не нужны. Вот и все. Мне все равно, чем вы там будете заниматься, но знать о них я не хочу. Договорились?

— Ты такая странная.

Вера рассмеялась.

— Я в курсе, и давно с этим смирилась. Принятие — ключ к будущему, — размышляла она.

— А, значит теперь мы будем философствовать? — поддразнила я.

И вдруг вся эта неловкость исчезла. Мы с Верой вернулись к нашим обычным разговорам.

Я понятия не имела, что делать с тем, что она сказала, но после нашего разговора с моих плеч словно упал камень.

Виктория

Три месяца назад…

Предсвадебные хлопоты занимали львиную долю моего времени. Обычно большую роль играла мать невесты, но Никси настаивала, что ее маму это не интересует, и что она хочет моей помощи. Поэтому, в данный момент, я поглощала восьмой образец свадебного торта, чтобы убедиться, что сделала правильный выбор.

— Тебе будет плохо, — пробормотал сидящий напротив меня Уэстон.

За последние два месяца в наших отношениях наступил заметный прогресс, и я не могла отрицать, что благодарить за это нужно Веру. Уэстон перестал давить на меня, и мы вернулись к нашей дружбе, которой искренне наслаждались.

Я ухмыльнулась ему.

— Это стоит того. Ты пробовал?

Он приподнял бровь.

— Ага, разве они не выбрали его час назад?

Кивнув, я отправила в рот еще один кусочек.

— Да я всего лишь провожу контроль качества. Ну, знаешь, чтобы удостовериться, что каждая партия неизменно прекрасна.

Уэстон покачал головой и, протянув руку с вилкой, отломал кусочек моего торта. Он сделал выразительную паузу, прежде чем чувственно облизнуть губы, а затем медленно открыл рот и положил торт внутрь. Закрыв глаза, он с наслаждением прожевал и проглотил. Мягкий одобрительный стон завибрировал в его горле, и я наблюдала, как дергается вверх-вниз его Адамово яблоко.

Я замерла, не в силах отвести взгляд. Этот засранец дразнил меня. Но я не могла заставить себя отвернуться. Открыв глаза, он поймал меня за подглядыванием и улыбнулся, как объевшийся сметаны кот. Я прищурилась.

— Дразнишься, значит, — прошептала я.

Его улыбка стала шире.

— Для тебя предложение всегда актуально, Тори. Ты провоцируешь меня.

Мои глаза округлились.

— Неправда.

Он слегка наклонил голову и приподнял бровь.

— Да ладно? И как ты тогда это назвала бы? Я сижу здесь со стояком уже два часа, наблюдая, как ты поедаешь торт.

— Так бывает, когда принимаешь «Виагру» вместо витаминок по утрам, — съязвила я.

С его губ сорвался смешок.

— «Виагра»? Мы оба знаем, мне не нужна «Виагра», чтобы у меня встал, когда в комнате находишься ты. — Вся игривость исчезла из его глаз, теперь они горели похотью.