С Римм мы воспитывались вместе ровно так же, как и с Нилем, но подругами не стали. После обучения она осталась работать в замке, но все мои наивные потуги завести дружбу закончились ничем. Может оттого, что девушка чувствовала разницу в характерах, или же я ей просто не нравилась? Это было ее право, и принуждать в таких делах крайне глупо. Ниль же полагал, Римм не смогла пересилить себя и стать ближе от банальной зависти. Я отнюдь не была согласна с его мнением. Завидовать моему положению на острове мог только глупец. Только он не заметил бы всеобщего ко мне отношения. Я склонялась к другой версии — девушка не хотела сближаться, дабы тень всеобщего презрения не задела ненароком и ее. Многие отворачивались именно поэтому, так что зависть — явно не та причина. Здесь же, у эрсиорхов, ситуация, видимо, кардинально поменялась, раз Римм впервые позволила себе столь дружелюбно улыбаться.

Примерно с минуту я переводила подозрительный взгляд с правителя на горничную и обратно, но ни один не смутился. Что ж, кое-кого вскоре ждет допрос с пристрастием, и она точно не отвертится. В противном случае придется применять пытки. Тяжко вздохнув, я ступила на лестницу.

Поначалу я недоумевала, отчего Черный замок назван именно черным, потому что снаружи он был из обычного серого гранита, и особой мрачностью не отличался. Другое дело мой дом. Белый замок Тсарниан мог по праву именоваться белым, ибо был отделан кварцем ослепительно светлых оттенков. Здесь же название замка, казалось, себя не оправдывало. Но едва я очутилась внутри, как все встало на свои места.

Всё, нет, не так, АБСОЛЮТНО ВСЁ внутри было выдержанно в темной цветовой гамме. Интерьер замка представлял собой место, где не нашлось уголка ни одному светлому пятну. Блестящие ониксовые полы, покрытые темно-бордовыми коврами, тяжелые портьеры в тон коврам, узорчатые стены цвета воронова крыла, витые тускло поблескивающие металлические колонны, массивная дубовая мебель… Казалось, все это мрачное великолепие поглощало не только свет, но и радость и надежду, настолько не по себе становилось в подобной жутковато-величественной атмосфере. Ну что ж, чужие вкусы осуждать — дело неблагодарное, поэтому я благоразумно смолчала, не подав виду, что слегка обескуражена.

Главный наказал Римм проводить меня до гостевой комнаты, чтобы я могла отдохнуть и приготовиться к обеду, который состоится через полтора часа. Он повторно коснулся губами моих пальцев, призвав очередной поток колючих мурашек вдоль моей спины, и исчез.

— Римм? — тихо позвала я, пока мы поднимались по лестнице.

— Не сейчас, лоррие, — одними губами ответила та, на втором этаже сворачивая от лестницы направо. Я послушно замолчала, поспешив следом.

Что сказать, все здесь было непросто. От мягких ковров, скрадывающих звук любых шагов и отсутствия какого-либо видимого освещения, до нереальной тишины и чистоты. В нашем замке редко когда представлялся случай остаться в тишине, так как все коридоры, пролеты и комнаты были постоянно заняты то важными гостями, то прогуливающимися министрами, то снующими туда-сюда работниками, то посетителями. Даже находясь в своих комнатах, я привыкла к несмолкаемому гулу разговоров, выкрикам, и постоянным звукам шагов по каменным плитам полов. И вся эта хроническая толпа создавала неимоверную грязь. Я содрогнулась от одной только мысли постелить подобный здешним восхитительный ворсовый ковер к брату в приемную. От него за пару часов останется лишь жуткая пыльная тряпка на выброс. Десять человек уборщиц ежедневно мели, мыли, чистили и облагораживали светлый интерьер, но общее санитарное состояние Белого замка можно считать удовлетворительным лишь с натяжкой. Здесь же… Можно было подумать, что грязи не видно из-за безраздельно царящего сумрака… но нет, этот потрясающе свежий аромат чистоты с нотками мяты и древесины, без жуткой примеси запаха пыли мог принадлежать только до щепетильности ухоженному интерьеру. Так! Где мой обещанный блокнот? Этот вопрос на будущее тоже неплохо бы записать. Но я не смогла не озвучить своего восхищения.

— Римм, какая чистота…

Та недобро усмехнулась одним уголком губ, покосившись на меня.

— Еще бы… Правитель за лишнюю пылинку всю кровь высосет.

— И что, бывали прецеденты? — По крайней мере, мотивация работников стала ясна.

— При мне не было. Но говорят, лучше не испытывать судьбу.

Жаль, данный метод мне не подойдет. Я мысленно вычеркнула вопрос из своего воображаемого блокнота. Бояться меня все равно никто не боялся, да и тиранство явно не мой стиль. Даже если я и рискну попробовать строить из себя грозную владычицу Белого замка, скорее всего уборщицы в первый же день соберутся и, не сговариваясь, под громогласные овации островитян вышвырнут меня в океан. А там с любым неместным существом разговор короткий, и не важно, насколько ты грозный. Был.

Пройдя до конца длинного коридора — галереи, Римм толкнула внушительную торцевую дверь, и мы вошли внутрь.

Я смутно представляла, каково мне будет находиться в подобной давящей атмосфере дольше часа, и хорошо, что не пригодилось. Потому как комната явно отличалась. Здесь оказалось почти как в моих собственных комнатах дома: просторная светлая гостиная с высоким окном, книжным шкафом, столиком и парой кресел, дверь, ведущая в уютную спальню, и ванная. Но мой домашний интерьер был гораааздо проще. Например, вместо пушистого ковра лежал обычный плетеный половичок, свои домашние шторы, довольно старые и потрепанные я не снимала из принципа экономии, мол, когда сами отвалятся от старости, тогда и поменяю. Кровать у меня была тоже довольно потрепанная, кое где древесина поцарапалась, балдахин провис, да и матрас ощутимо проваливался в середине… Но все это было свое, родное, и ничуть не смущало меня своей невзрачностью. Но, как говорится, лучшее — враг хорошего. Комната мне понравилась, все здесь дышало дорогостоящим комфортом и новизной так, как будто до меня никто тут и не жил раньше.

Я неспешно прошлась по ковру, и распахнула струящиеся сиреневые шторы, впустив солнце. Итак, полтора часа. Взгляд скользнул на Римм, та стояла у порога с приклеенной улыбкой.

— Ваши новые вещи в шкафу спальни, там же вы найдете все необходимое. Зайду за вами через час. Могу ли я еще чем-то помочь лоррие?

Можешь ли помочь? Еще как можешь!

Уверенным шагом я подошла, вдернула ее в комнату, и захлопнула дверь.

— Идём.

Я плюхнулась в большое кресло, закинув ногу на ногу, и повелительно кивнула на кресло напротив.

— Садись и расскажи мне всё!

Та скептически покосилась в сторону мебели, но всеже изволила присесть на краешек.

— Что лоррие желает узнать?

Хороший вопрос. Думаю, за час и не управимся. Начнем с основного.

— Для начала, как ты умудрилась сюда попасть?

Девушка вздохнула, явно не расположенная к разговору. Но, так как она сразу дала понять, что будет помогать именно мне, вряд ли я могла ее отвлекать от чего то важного. Она пожала плечами и нехотя поделилась:

— Я тут родилась. А попала я уже на Тсарниан, и это было миссией, с которой я удачно справляюсь и по сей день. — Она уставилась на меня с вызовом, мол, что хочешь с этим, то и делай.

Я опешила. Шпионка. Вот уж на кого бы ни подумала. С этим я столкнулась впервые. Интересно, чего такого секретного могла рассказать соседям простая горничная? Сколько платьев я меняю за день, или сдать количество пыли под моей кроватью? Устройство и порядки нашего острова не были тайной ни для кого, военных кампаний брат не планировал, секретов от подданных не держал, так что работа шпиона на первый взгляд могла показаться бесполезной.

— И какое же конкретно задание у тебя было? — я оглядывала спокойно-отрешенную девушку, и невольно восхищалась ее выдержкой.

– Ничего особенного, — холодно улыбнулась та, — мне всего лишь нужно было отслеживать планы правителя Алексиана относительно Каменного острова, чтобы заранее предупредить своих в случае возможного нападения.

Ну что ж, и в этом ее можно было понять, если только это было единственной причиной ее деятельности. Я кивнула, принимая ответ.