Джонатан не мог оторвать восхищенный взгляд от матери Гейл. Он знал, что это невежливо с его стороны, но был абсолютно бессилен справиться с собой. Милая женственность, прекрасная фигура – и это в шестьдесят с хвостиком! А голос! Точь-в-точь как у дочери! Низкий, волнующий, чувственный! И тот же удивительный серебристый смех! И водопад таких же золотисто-медового цвета волос! Густых и блестящих! Да такого же просто не может быть! Мираж!

– Не хотите ли зайти к нам на чашечку кофе? – гостеприимно обратилась к Хантеру хозяйка дома. – Пожалуй, это единственное, что я могу предложить в качестве достойного извинения за то, что приняла вас за другого! – Виноватая нежная улыбка тронула уголки губ женщины и залучилась в синих глазах, таких же красивых, как у Гейл.

Джонатан чувствовал, что девушка очень хочет, чтобы он отклонил приглашение, но это было выше его сил. «Прости, Гейл, но ты желаешь невозможного», – мысленно оправдывался Хантер. Гейл все поняла и только глубоко вздохнула.

– Хорошо, спасибо, мама. Мы сейчас придем, – видя состояние своего спутника, вместо него ответила матери Гейл.

Мать девушки явно обрадовалась гостю и первой отправилась в дом, чтобы успеть приготовить кофе.

Даже после ее ухода Джонатан долго не мог двинуться с места, не мог вымолвить и слово. Впрочем, Гейл не надо было объяснять причину этого шока. Уж она-то прекрасно знала, в чем тут дело! Еще бы не знать: ведь ее матерью была всемирно известная звезда театра и кино Мерилин Палмер!

А мысли Хантера, как ни странно, были очень далеко от дома Гейл. Они витали в его прошлом, в детстве и отрочестве, там, где подросток Джонатан боготворил красоту и тепло, излучаемые с экрана и со сцены, наверное, самой популярной в его время актрисой Мерилин Палмер. Ей тогда было уже за сорок, но очарование, доброта, радость жизни бурлили в ней как чистый животворный родник. И мальчик тянулся всей душой к этому источнику счастья, все время терзаясь одним вопросом: отчего его мать совсем не похожа на Мерилин? Миссис Хантер очень редко смеялась и никогда не выглядела довольной.

Мысли Джонатана вдруг приняли совсем другое направление: если Мерилин Палмер – мать Гейл, то ее отцом должен быть… Боже мой, ну конечно же, Теренс Ройал! Вот почему, когда Хантер захотел пошутить сегодня и сказал, что имя у девушки весьма необычное, Гейл сразу как-то напряглась. Она-то решила, что мужчина догадывается, чья она дочь!

– Да, моим отцом был Теренс Ройал, – прочтя по выражению лица догадку Джонатана, заметила девушка. Голос ее дрогнул помимо воли. Так было всегда, когда она вспоминала своего папочку – высокого, красивого, седовласого любимца публики.

Теренс Ройал и Мерилин Палмер. Два божества театра и кино. Золотая актерская чета, как их нередко именовала пресса. Они были женаты сорок лет, когда автокатастрофа внезапно и безжалостно разрушила этот союз, оборвав жизнь Ройала.

И Джонатан вдруг понял причину затаенной печали и боли в глазах Гейл – темно-зеленых и бездонных. Счастливые детство и юность, любовь лучших в мире мамы и папы – все это закончилось в тот день, когда разбилась машина Теренса два года назад. И ко всем этим бедам добавилась еще неудачная помолвка с Ричардом Крейвеном.

Вновь отгадав мысли своего спутника, девушка смутилась.

– Полагаю, ты думаешь сейчас о моем женихе, – застенчиво сказала она. – Так вот, наши отношения с ним оборвались в ту же самую ночь, когда погиб папа. Я тогда прибежала к Ричарду, чтобы рассказать ему о своем горе, ища помощи и поддержки, и застала его в постели с любовницей.

Голос Гейл звучал ровно, без всяких эмоций. Но разве Джонатану, да и вообще любому нормальному человеку, трудно представить себе, что испытывает его ближний, попав в подобную ситуацию? Разом получить два ужасных удара – узнать о гибели горячо любимого отца и о предательстве жениха…

Молодые люди прошли в уютный красивый особняк, отделанный в спокойных зеленых и золотых тонах и обставленный изысканной старинной мебелью. Впрочем, Джонатан ожидал увидеть жилище Гейл именно таким, ведь оно полностью соответствовало внутреннему и внешнему облику своих хозяек. В гостиной все стены были заполнены фотографиями юных и счастливых Теренса и Мерилин, свадебной фотохроникой, а также детскими портретами крошки Гейл – всегда улыбающейся маленькой звездочки, зажженной великими светилами. И сразу становилось очевидно, что мать и отец боготворили свою любимую доченьку, старались сделать все, лишь бы ей было хорошо.

Джонатану не довелось лично знать Теренса Ройала, но он высоко ценил его актерское дарование. А здесь, в этом доме, Хантер вдруг ощутил и великое человеческое обаяние этого гениального человека. Да, его смерть слишком многое унесла с собой… Гейл сумела пережить потерю, а вот Мерилин… Джонатан не переставал гадать, к каким же последствиям привела женщину тяжелая душевная травма.

– Не переживай, вот увидишь, все будет славно, – наклонившись к спутнице, вновь заверил ее Хантер. – Я только выпью кофе и сразу же уйду. Мы сможем обсудить с тобой все завтра не спеша, – невинно добавил он.

– Шантажист! – с улыбкой пробормотала Гейл.

– Точно, я такой, – обрадовался ее согласию Джонатан.

– Хотя в данном случае я, наверное, поступила бы так же, – после недолгого раздумья со вздохом честно признала девушка.

Джонатан рассмеялся. В эту минуту в гостиную вошла Мерилин с подносом в руках и одарила присутствующих лучезарной улыбкой.

– Мама, познакомься. Это – Джонатан Хантер, мой хороший друг, – представила матери своего спутника девушка.

– Очень рада нашему знакомству, – живо и с искренней доброжелательностью откликнулась Мерилин. – Как хорошо, что вы зашли выпить кофе, ведь у нас теперь бывает так мало гостей!

– Мамочка, ты упомянула Ричарда, – ровным голосом проговорила Гейл, разливая кофе по чашкам.

– Да, да. – Мерилин удобно устроилась в кресле напротив дивана. – Ричард заходил к нам сегодня и ужасно сокрушался по поводу вашей с ним размолвки!

– И чего же он хотел? – Девушка держалась внешне спокойно, но Джонатан чувствовал, как внутреннее напряжение нарастает в ней. Ему вдруг захотелось встать, подойти к девушке, обнять ее, защитить, чтобы навсегда ее душу покинули страх и ожидание беды. И еще больше ему хотелось поцеловать ее, увести в спальню…

«Остановись! Спокойно! Выпей кофе и уходи! Ты же обещал!» – сам себя пытался остановить Джонатан.

– Спасибо. – Очнувшись от раздумий, Хантер принял из рук Гейл чашку с дымящимся ароматным напитком, изо всех сил стараясь не глядеть Гейл в глаза.

– Дорогая, Ричард, разумеется, хотел повидаться с тобой, очень жалел, что не застал, что вы разорвали помолвку из-за маленького недоразумения. Я сообщила ему, куда ты пошла. Ведь мне и в голову не пришло, что ты будешь не одна. – Мерилин бросила виноватый взгляд в сторону гостя. – Надеюсь, я не испортила вечер вам обоим? – с раскаянием обратилась женщина к молодой паре.

– Нисколько, абсолютно нет, – быстро ответил Джонатан.

– Мне тоже очень понравился этот вечер, и ничто его не омрачило, – сказала девушка. – И это все, о чем вы беседовали с Ричардом?

Гейл сидела на самом краешке дивана, взволнованно ожидая ответа и как будто готовая в любой момент сорваться с места и бежать защищать свой дом.

– Нет! Еще он просил меня прочесть сценарий пьесы, которую хочет ставить сам, – беззаботно пояснила миссис Палмер.

Руки девушки начали слегка подрагивать, и ей пришлось аккуратно поставить чашку с кофе на столик перед собой.

– Это что-то новенькое, – с иронией заметила она. – Ведь мой бывший жених всегда считал режиссерское ремесло неблагодарным занятием!

– И он прав, дорогая! – с чувством поддержала несостоявшегося зятя актриса. – Твой папочка однажды задумал дебютировать в качестве режиссера. И потом сильно пожалел! И даже дал зарок никогда больше этим делом не заниматься! Я его очень хорошо понимала, потому что воочию убедилась, как человек сам может лишить себя покоя и сна на несколько недель, – добродушно рассмеялась Мерилин.