Он прочистил горло и заговорил:

— Ваши величества! Мистер Президент! Птицы всех видов!

Все замерли в ожидании, а Джек скрестил пальцы.

— Я очень рад, — продолжал он, — быть сегодня с вами и получить этот прекрасный подарок. Конечно, в прошлом у нас были разногласия: кое-кто из вашего народа воровал…

Президент неодобрительно кашлянул и сказал:

— Простите, сэр Чучело, но мы не называем это воровством. Постарайтесь обойтись без оскорблений.

— Это цензура! — рассердился Чучело. — Так я и знал! Я прихожу к вам с самыми дружескими намерениями, чтобы оказать вам честь и принять эту жалкую побрякушку, а вы ещё…

Птицы принялись недовольно кричать, хлопать крыльями и качать головами. Президент громко защёлкал клювом, призывая всех к тишине.

— Жалкую побрякушку? Да как вы смеете? Неслыханная дерзость!

Чучело уже готов было выйти из себя, но тут вмешался Джек.

— Простите! — закричал он. — Ваши королевские величества! Мистер Президент! Сэр Чучело и все, все, все… Простите, что вмешиваюсь, но тут нужен переводчик.

— Но мы говорим на одном языке! — возразил Президент. — И не может быть никаких сомнений, что этот тип ужасно и непростительно всех нас оскорбил! Да, никаких сомнений!

— Этот тип, сэр? Вы назвали меня типом? — завопил Чучело и несколько раз от волнения раскрыл и закрыл зонтик.

— Вот видите. Об этом я и говорю, — сказал Джек, пробираясь сквозь ряды птиц. — Мистер Президент, совершенно очевидно, что вы и сэр Чучело говорите на разных языках. Вы говорите на птичьем — древнем и благородном наречии, достойном того смелого народа пернатых героев, который им пользуется. А сэр Чучело говорит на языке кокосовом — сложном и загадочном, полном глубокой мудрости и внутренней музыки. Так что, если позволите, я мог бы переводить…

— А ты-то сам кто? Ты же человек. Что ты здесь делаешь? — строго спросил Президент.

— Я, сэр? Меня зовут Джек, сэр. Я и правда человек, ничего не поделаешь. Я всего лишь слуга, сэр, но я смею предложить вам свои услуги в этот сложный момент международных отношений в целях сохранения мира во всем мире. Уверяю вас, если мне будет позволено объяснять Чучелу, что вы говорите, а вам передавать его ответы, тогда конгресс пройдёт гладко.

— Хмф… — фыркнул Президент. — Хорошо, можешь начинать. Передай сэру Чучелу, что, если он немедленно не извинится за своё возмутительное поведение, нам придётся лишить его медали и объявить войну.

— Одну минуту, — с поклоном ответил Джек, затем повернулся к Чучелу и сказал: — Сэр Чучело, Президент приносит вам свои нижайшие извинения и просит вас считать эту маленькую размолвку всего лишь бурей в стакане воды.

— Правда? — удивился Чучело. — Можешь ему ответить, что я гордое и свободолюбивое чучело, не привыкшее к тирании и деспотии своры каких-то попугаев, и никому не позволю подвергать свою речь цензуре.

— Хорошо, хозяин.

Джек повернулся к Президенту и сказал:

— Сэр Чучело выражает вам своё глубочайшее почтение и просит конгресс рассматривать его недавние слова как вполне извинимую вспышку гнева того, кто всю жизнь, с самого рождения, искренне любил птичий народ. А кроме того, он просит добавить, что никогда прежде он не получал награды, которой бы гордился так же, как этой золотой медалью. А ведь у него уже есть орден Изумрудного Турнепса, Свекольный кубок и награда за смелость имени Петрушки. Более того, он является рыцарем Метёлки. Но все эти награды ничего не стоят для него рядом с вашей золотой медалью, которую с благодарностью в сердце он будет гордо носить до конца своих дней.

— Неужели он правда столько сказал? — подозрительно спросил Президент.

— Да, он говорил на сжатом языке… кокосовом.

— Надо же! Ну тогда я принимаю его извинения. — И Президент церемонно кивнул Чучелу.

— Он говорит, что приносит свои нижайшие извинения, — прошептал Джек Чучелу.

— Странно, мне показалось, он сказал другое, — засомневался его хозяин. — Прямо противоположное…

— Что ты! Он же говорил по-птичьи!

— Тогда понятно, — успокоился Чучело. — Какой, однако, удивительный язык.

— Вот поэтому вам и нужен переводчик.

— Верно. Как замечательно, что ты так хорошо знаешь птичий! Что ж, я принимаю его извинения.

И Чучело, тоже очень церемонно, кивнул Президенту.

Увидев, как Чучело и Президент друг другу кланяются, птицы тут же радостно зачирикали, защебетали, захлопали крыльями, запрыгали и защёлкали клювами. Чучело разулыбался и стал кланяться во все стороны. Тут же все стали лучшими друзьями, но Джек подумал, что им, пожалуй, ещё некоторое время потребуется переводчик.

Покончив с формальностями, конгресс перешёл к вопросу о Долине Ручьёв. Но Чучело как будто не слушал. Несколько птиц представило свои отчёты о строительстве фабрик по производству отравы. Они рассказали, как Баффолони отводят ручьи, осушают колодцы и выключают фонтаны. А Чучело только переминался с ноги на ногу, почёсывался и теребил край своего мундира.

Когда объявили перерыв, Джек подошёл к Чучелу и спросил:

— С тобой всё в порядке, хозяин? Ты неважно выглядишь.

— Я страдаю от острой недостаточности, мой мальчик. Во мне осталось совсем мало соломы.

Джек его осмотрел.

— Так и есть. Солома совсем размякла, придётся набить тебя заново.

— В чём дело? — спросила подлетевшая зябличиха. — Что случилось?

— Чучело страдает от недостаточности, — объяснил Джек. — Нужно набить его новой соломой.

— Пустяки! Предоставь это дело нам, — сказала зябличиха и улетела.

— Послушай, хозяин, — обратился к нему Джек, — нужно вытащить старую солому. Она промокла в воде, потом высохла и сбилась комками, так что толку от неё уже никакого. Мы набьём тебя свежей соломой, и тебе станет гораздо лучше.

Джек вытащил из Чучела остатки соломы, какие-то веточки, тряпочки и прочий мусор, каким он был набит.

— Я чувствую себя опустошённым, — вздохнул Чучело. — И это совсем неприятно.

— Не волнуйся, хозяин, мы скоро раздобудем для тебя новой соломы. Ой! Что это?

В свалявшейся соломе оказался свёрток в клеёнке.

— Это мои убеждения, — объяснил Чучело. — Они кого хочешь убедят. Ни в коем случае не выкидывай.

Джек развернул клеёнку. Внутри оказалась бумага, исписанная со всех сторон.

— Как жаль, что тут нет ни одной картинки, — расстроился Джек. — Я бы хоть что-то понял, а так… Я ведь не умею читать. А ты умеешь, хозяин?

— Увы, нет, — признался Чучело. — К сожалению, я всю жизнь занимался только самообразованием.

Пока они разговаривали, со всех сторон начали слетаться птицы. Каждая несла в клювике соломинку, или веточку, или кусочек мха. Под руководством зябличихи они в мгновение ока набили Чучело. Птички по очереди укладывали свои соломинки рядом с остальными и улетали за новыми.

— Они принесли хорошей соломы, хозяин, и набивают тебя лучше некуда, — сказал Джек. — Положу-ка я свёрток обратно, чтобы они могли закончить работу.

— Что это? Что это? — зачирикала зябличиха.

— Это мои убеждения, — гордо отозвался Чучело.

— А что там написано? Что там?

— Мы не знаем, — грустно заметил Джек. — Мы не умеем читать.

Зябличиха нетерпеливо чирикнула и улетела. Птички продолжали набивать Чучело, но новость уже облетела весь остров, и сам Президент пришёл посмотреть. Птички всё ещё летали взад-вперёд с соломинками, а Чучело гордо показывал всем свои убеждения.

— Видите, они обернуты в клеёнку, — с достоинством говорил он. — Поэтому даже в самых опасных приключениях с ними ничего не могло случиться. Я всегда знал, что я чучело твёрдых убеждений, — добавил он.

— Да, но ты хоть знаешь, что там написано? — спросил Президент. — Это же надо быть таким болваном, чтобы не знать своих собственных убеждений.