То, как прошел экзамен, очень заинтересовало Тики. Он долго выспрашивал, что и как происходило, кому какую оценку поставили и как оценка повлияет на будущее.

В последнее время мальчишка достиг немалых высот в нашем деле. Мне оставалось грустно ощущать его шершавые защиты. Иногда хотелось предложить ему сбросить маски и не скрываться хотя бы друг от друга. Потом я вспоминал кое-какие свои чувства… которые касались не только меня… и понимал, что не все так просто. Может, и у него было что-то такое? Если ставит защиты, значит, не хочет, чтобы я знал, что творится у него внутри.

Если бы я догадался, что дело совсем в другом, наверное, все было бы иначе. Если бы я вспомнил, как я сам ощущал себя рядом с отцом, может, удалось бы…

Если бы я мог избавиться от этих вечных условий! Жить без оглядки на всех, без страха обидеть! Я вечно терзаюсь, хотя и знаю, что на всех не угодить. Опять "хотя". Вечные уступки миру, от которых никто не выигрывает!

Тики меня беспокоил. Он замкнулся и отдалился от меня, хоть приходил по-прежнему часто. Но иногда он как бы выпадал, так глубоко задумывался. И терял контроль над еще несовершенными защитами, и я отворачивался, боясь подслушать его мысли.

В эти дни я часто заходил к деду. Изредка брал с собой Романа. Юноша продолжал хроники Братства, пока мы с дедом беседовали перед камином о своем. Дед освобождал от бесконечных бумаг часть стола и пускал туда бледного от почтения первокурсника, а мы устраивались с чашками чая перед камином, вытянув ноги друг другу под кресла. Иногда подолгу молчали, особенно когда я чувствовал, что Арбин устал.

По средам бывал Высший Маг, тогда мы устраивались на диване. Втроем мы молчали чаще. Эмир не спрашивал меня о Тики, он как будто забыл о том эпизоде. Иногда он спрашивал "как дела?", иногда сам рассказывал о чем-нибудь. Но всегда у него при моем появлении дергался глаз, и я, нервничая, воздвигал защиту к небесам.

Один раз, когда я пришел к деду, его самого в кабинете не было, но были Эмир и Винес. Они вполголоса спорили.

Я вошел и направился к дивану, собираясь подождать Арбина. Винес резко сказал мне:

–Юхас, выйди! Ты мешаешь нам разговаривать!

Не люблю, когда на меня повышают голос.

–Я пришел к деду, а не к тебе, - как можно спокойнее ответил я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

–Ты видишь, что его сейчас нет! - бросил он, раздраженно на меня глядя.

Я пожал плечами, постоял и продолжил продвижение к дивану. В конце концов, это не его кабинет.

–Выйди, я тебя попросил! - повысил он голос.

–Так не просят, - повернулся я к нему. Мне это стало надоедать.

Он медленно втянул воздух в широкую грудь и пошел на меня:

–Я сказал тебе, братец…

–Винес!

Строгий сухой окрик отца.

Краем глаза я заметил - я внимательно следил за рассчитанными движениями Подлизы, - как из дверей второй комнаты появился дед, как он осторожно удержал Эмира, который дернулся остановить Винеса.

–Не встревай, - сказал Арбин, спокойно глядя на то, как Подлиза подходит ко мне.

–Они собираются драться, - заметил отец.

–Это нормально. Братья всегда дерутся. Ты забыл, как сражались вы с Алессандрой?

Винес, который тоже, видимо, краем уха слушал деда, обернулся и уставился на него с таким же интересом и удивлением, что и я, и Эмир.

–Я? Он? - в один голос воскликнули мы втроем.

Арбин махнул рукой:

–Не отвлекайтесь, мальчики. Вы дрались, да еще как! Неужели ты не помнишь? Алессандра поколачивала тебя лет до пяти, пока ты не дорос ей до носа и не решился дать сдачу. После этого несладко приходилось ей. Вы постоянно бегали жаловаться друг на друга вашей матери, а она мыла и мазала зеленкой ваши царапины и синяки.

Мы с Винесом дружно перевели взгляды на отца. Тетка Алессандра его поколачивала!

Эмир, кажется, слегка смутился:

–Не помню.

Арбин прошел к дивану и устроился удобнее.

–Жду, - сказал он.

–Чего? - удивились мы.

–Когда вы закончите выяснение отношений.

Мы с Винесом переглянулись. Драться что-то расхотелось.

Хотя надо бы стукнуть его как следует, чтобы не задавался. В присутствии Эмира братец наглел, и я не собирался это терпеть. Нет, не так, не собирался спускать ему, если он вздумает задирать меня.

В успокоившихся было глазах брата тоже возникло какое-то недовольство мной. Мы опять установили глазной контакт. Драться мне не хотелось, но как-то зачесались руки, зазудели костяшки. Я подобрался и приготовился, соображая, как здесь удобнее развернуться в случае чего.

Один почти незаметный удар снизу в бок, я в ответ свернул ему челюсть - и мы сцепились.

Однако подраться не успели - отец опять держал нас за воротники на расстоянии своих длинных и сильных рук.

–Извини, отец, но я не могу на это смотреть.

Действительно, его дергало.

Я пожал плечами, Винес потрогал подбородок пальцами. Эмир отпустил нас, и мы разошлись.

Я сел поближе к деду, ко мне подсел отец, братец пристроился с того конца дивана.

Так мы и молчали остаток вечера, пока Арбин не выставил нас с Винесом:

–Пора спать.

В середине ноября выпал снег. Я не находил себе места в мире, изнывал от безделья и скуки.

По молодому снежку утром ко мне зашел Винес. Так как он не баловал меня своими посещениями, серьезность у него на лице показалась мне лишней.

–Что на этот раз?

Он хмуро сел на сундук.

–Как насчет спросить разрешения?

–Оставь свои глупые шутки для другого раза, - огрызнулся он. Я пожал плечами:

–Тогда не тяни и рассказывай.

Он какое-то время раздумывал, с чего начать, сомневаясь. Сомнения чувствовались отчетливо, мешаясь с беспокойством.

–Помнишь ту историю с вампиром? Что там было?

–А что?

–Тебе сложно ответить?

–Нет, но зачем тебе?

–Какая разница? Надо.

–Мне не надо.

–Мне надо.

–Это твои проблемы.

–Черт, Юхас, что ты несешь?!

Меня несло, точно. Но что я мог сказать? Что ничего не было? Мне совсем не хотелось раскрывать роль Тики в той вампирской истории! А пересказ официальной версии он мог бы от кого-нибудь другого получить.

–Почему именно от меня ты решил все узнать? Спроси у кого другого.