Одного взгляда на окружающее великолепие было достаточно, чтобы понять, почему Лазурный берег, обрамленный предгорьями Альп, считался таким популярным и дорогим местом отдыха. Ницца и особняк князя, находившийся на западной окраине города, – настоящий райский уголок, расположенный на живописнейшем морском берегу, который ей когда-либо приходилось видеть.

Луиза смотрела на море и мысленно пыталась перенестись на противоположный берег, в Северную Африку. Она представляла себе высокого красивого мужчину, который высаживался на берег и направлялся домой к семье. Она старалась представить себе своего Шарля, но у нее ничего не получалось. Она никак не могла понять, почему человек, который был с ней таким искренним, нежным, называл ее «дорогая», «любимая», почему этот человек равнодушно покинул ее, упаковав на рассвете чемоданы.

Что это, как не ее собственное тщеславие? Ей отчаянно хотелось, чтобы он был несчастен, одинок без нее. Поскольку ей самой было страшно одиноко. Более того, она была уверена, что очаровала его, покорила. Луиза считала себя особой, сведущей в таких вопросах: она чувствовала, влюблен в нее мужчина или нет. И если ее паша без ума от нее, то его душа так же, как и ее, полна воспоминаниями о том времени, которое они провели вместе. Но в таком случае, как он может жить без нее? Как мог ее покинуть? Может, он скоро вернется? Шарль ведь знает, где ее разыскать.

Нет, нет, конечно, нет – Луиза покачала головой, хмуря брови, – этого не будет. У нее был роман, незабываемый роман со взрослым, опытным мужчиной. Ее возлюбленный живет далеко, в стране с иной культурой, у них нет друг перед другом никаких обязательств. Их роман был волшебным, потрясающим – Луиза именно о таком и мечтала.

А теперь у нее другая жизнь!

– Луиза!

Девушка обернулась и увидела, что матушка бежит к ней по зеленому склону, подхватив юбки, так что видны щиколотки.

– Лапочка моя, – вымолвила Изабель, задыхаясь от бега и крепко сжимая дочь в объятиях. Расцеловав ее в обе щеки, она сказала: – Мы с твоим отцом только что имели весьма приятную беседу с князем. – Выражение ее лица было добродушным, хотя и несколько встревоженным. – И мы договорились, что именно я сообщу тебе одну важную новость. Не пугайся, ты не против, если мы немного прогуляемся по побережью?

Они спустились по каменным ступеням, ведущим на дорогу, и перешли ее. На другой стороне дамы сняли чулки и туфли и подоткнули юбки. На пляже никого не было. Оставив туфли у чугунной скамьи, они спустились к воде.

На берегу не было ракушек – Средиземное море в этой части было на редкость спокойным. Луиза ступала босыми ногами по плоским гладким камешкам величиной с куриное яйцо. Ближе к воде камешки становились мельче и темнее. Луиза шла следом за матерью по мокрой гальке, похожей на тысячи серых пуговичек.

Наконец матушка нарушила молчание:

– Позволь мне заметить, что князь самолично желал переговорить с тобой на эту тему, но я опередила его. Как только вы поженитесь, он будет иметь на тебя все права. – Изабель с улыбкой покосилась на дочь. – Но пока я еще не готова уступить ему первенство. – Она помолчала, прошла несколько шагов и вновь заговорила: – Мы с отцом с самого начала были очень рады за тебя. А сейчас считаем, что этот брак для тебя – подарок судьбы. – Она ласково коснулась руки Луизы и повторила с ударением: – Подарок судьбы. – Она вздохнула, набираясь храбрости, и затем затронула тему, которую Луиза была совершенно не готова обсуждать. – Ты должна понимать, что мы с твоим отцом честные, порядочные люди. Мы просто не знали, что и делать, когда ты стала вести себя неподобающим образом… – Мать Луизы воздела руки в безмолвном отчаянии.

Луиза внутренне ощетинилась, готовя оправдательную речь.

Матушка обернулась и смерила ее взглядом.

– Выслушай меня, прежде чем что-либо сказать. – Она начала снова: – Мы с твоим отцом чувствовали себя ужасно неловко, выдавая тебя замуж за… – тут она сделала паузу и произнесла с видимым удовольствием, – за нашего дорогого Шарля без…

Дорогой Шарль? На мгновение Луизе почудилось, что ее мать говорит о ее паше Шарле. Но тут же поняла: речь, конечно, идет об одноглазом князе. Луиза с трудом удержалась от едкого замечания. Да, он любезен и щедр, и все же вряд ли чудаковатый, неловкий человек заслуживает чьей-либо привязанности.

Ее матушка продолжала:

– …без… Словом, вот так. Прежде чем он женится на тебе, мы хотели поговорить с ним откровенно. – Она вздохнула и выпалила: – Особенно теперь, когда мы знаем: ты что-то замышляла на корабле.

Луиза похолодела и стиснула зубы, чтобы не проболтаться.

Матушка воздела руки, словно нью-йоркский полицейский, сдерживающий уличное движение.

– Луиза, успокойся! – воскликнула она. – Не поднимай шума. Нам не нужны ни твои оправдания, ни объяснения. Мы просто хотим, чтобы ты знала: мы далеко не так наивны и скорее умрем, чем позволим князю думать, что наша семья ведет нечестную игру. Мы порядочные люди. Поэтому мы встретили князя сегодня утром, зашли с ним в его кабинет и рассказали ему все, включая наши подозрения насчет… – Она умолкла и с трудом перевела дух. – Луиза, он далеко не глуп. Он выслушал наш рассказ совершенно спокойно, ничему не удивляясь. Вероятно, ему что-то известно. И его дядя вчера был настроен откровенно враждебно. На остальных нам наплевать… – Это было очень сильное выражение в устах ее матушки. – Но с порядочными, достойными людьми надо поступать так же достойно и порядочно.

Изабель собралась с мыслями и торопливо продолжала:

– Это было нелегко. Прошу тебя, пойми, что мы с отцом очень любим тебя и гордимся тобой. Ничто не изменилось. Тебя ждет потрясающее замужество, ты этого заслуживаешь. Но мы хотим быть уверенными. Ты наше сокровище, и мы не допустим, чтобы про тебя ходили дурные слухи. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

Луиза не понимала, но была настолько смущена и потрясена подозрениями родителей (если бы они знали правду!) по поводу ее приключений на корабле, что не имела сил переспросить.

Ее матушка неожиданно улыбнулась и сказала:

– Как бы то ни было, князь весьма снисходительно принял наши откровения. О, эти французы! – Она рассмеялась. – Европейская широта взглядов. Он заявил, что не возражает, если его жена будет бойкой, и что он не намерен отступаться от тебя. А теперь слушай меня внимательно.

Луизе только и оставалось, что слушать. Ее бросало то в жар, то в холод. Лицо девушки пылало. Она отвела глаза, несказанно униженная. И как она могла недооценивать своих родителей? Порядочные, искренние люди. Ну да. Паша тоже называл ее так, но она даже и не подумала о собственной чести, собираясь начать новую жизнь во лжи. Вот почему, вероятно, ей было так неловко от внимания и любезности князя, которые тот проявлял при каждом удобном случае. Душевное спокойствие можно обрести только с чистой совестью – мысль об этом как-то раньше не приходила ей в голову.

Тем временем матушка продолжала:

– Итак, вот что мы решили, Луиза. Для соблюдения приличий мы будем делать вид, что готовимся к свадьбе, но князь согласился на две недели увезти тебя в Грасс – так сказать, инсценировать твое бегство с возлюбленным. Ничего более приемлемого мы не придумали, но замужество, как нам кажется, самое подходящее, что можно пожелать такой юной, э-э-э, такой девушке, как ты. – Голос ее пресекся. – Я очень надеялась, что у тебя будет роскошная свадьба, но… – Она подавленно умолкла.

Луиза не знала, что и сказать, куда спрятать глаза. В течение минуты они обе не проронили ни слова.

Конечно, роскошная свадьба нужна прежде всего ее матери. Самой Луизе было все равно. И все же она чувствовала себя ужасно, лишив мать того, что было предметом ее мечтаний с тех пор, как Луиза стала понимать, что означают слова «великосветская свадьба». Когда Луиза была еще совсем ребенком, родители в шутку говорили ей, что выдадут ее замуж за какого-нибудь князя. Невероятно, но их мечта сбывалась.

Ее матушка продолжала: