— Мой отец не такой уж и монстр, чтобы пытаться тебя убить за детскую выходку. Даже когда все свершилось, он попытался откупиться, припугнул. Но в этом ничего странного нет, учитывая, что за цирк вы устроили со Стефом. Брат все мне рассказал, совсем все. А тебе, очевидно, нет.

Опять эта гребаная братская связь, играющая против меня!

— Ты просто защищаешь своих!

— Тиффани! — рявкает Норт, останавливая меня прежде, чем я дойду до точки, за которой уже ничего не услышу. — Крыша, дождь, пистолет, Стефан и Бас. Все, что там было. Как оно было? Все в твоей голове. Вспоминай! Чем дольше ты тянешь и боишься, тем больше шанс, что наделаешь новых глупостей! Если тебе расскажу об этом я… да даже если Стеф, ты все равно не поверишь. Вы со Стефаном приехали к моему отцу изображать двух влюбленных идиотов, не знающих слова «контрацепция», что было дальше?

Едва я вижу Говарда Фейрстаха воочию, без приятной маски политика, как понимаю, что придется туго. Он сидит в гостиной, читает книгу, а рядом с ним, позвякивая бриллиантовыми серьгами, потягивает красное вино девушка лет двадцати трех-двадцати пяти. В шелковом вечернем платье, подобранном тон в тон к напитку. Прекрасная до рези в глазах. И такая же пустая. Едва Говард велит ей уйти, как она поднимается и покидает комнату, не говоря ни слова. Припомнив, что мать Норта и Стефана погибла в автокатастрофе больше пятнадцати лет назад, я слегка вздрагиваю.

— Ждите. Мне нужно дочитать главу, — первое, что я слышу от хозяина дома.

Поскольку Стеф заранее предупредил меня ни на чем не останавливать взгляд дольше двух секунд, за несколько следующих минут я успеваю измучиться. И все равно от звучного хлопка закрываемой книги пробирает дрожь.

— Чем обязан? — Говард выдавливает улыбку, проходясь по мне оценивающим взглядом с головы до ног, не имеющим никакого отношения к мужскому интересу.

Я даже задаюсь вопросом, как это Норт понизил планку до меня при такой-то мачехе и, очевидно, наследственности. Спорю, при иных обстоятельствах Говард Фейрстах мог бы пройти сквозь меня, даже не заметив.

— Папа, я хочу познакомить тебя с Тиффани.

«Как в дешевом романе, — запоздало думаю я. — Как мы могли придумать такую чушь? Понадеялись, что Говарду отшибет мозги, и он поверит из страха за свою карьеру?»

А затем себя утешаю:

«Миллионы американок залетают в колледже от неподходящего парня, и обычно это заканчивается как у Айрис. Собственно, ее историей я и вдохновлялась при создании этого идиотского сценария. Только на Айрис никто не собирался жениться и с монструозным папой не знакомил. Ей грозил академический отпуск длиной в жизнь — и все».

— И зачем же мне знакомиться с… Тиффани? — явно сделав над собой усилие, спрашивает Говард.

— Потому что у нас будет ребенок.

В этом месте Стефан берет меня за руку, показательно переплетая пальцы. Надо сказать, это очень странное чувство: держать за руку почти Норта и как Норта, но все-таки не Норта. Я пытаюсь сконцентрироваться на чем угодно, кроме этого, и вообще поменьше шевелиться.

— Так. — Говард отложил книгу и поднялся из кресла. — Пройдемте в кабинет.

Идем мы неожиданно долго. Должно быть, кабинет Говарда располагался в самой глубине дома для того, чтобы посетители успели проникнуться величием и убранством. Впрочем, меня лишь подташнивает от страха. Что ж, образ беременной подружки становится еще более достоверным.

Но когда мы входим в кабинет, первым делом я чувствую, как пальцы Стефана впиваются в мою ладонь. В кабинете Говарда в его кресле, скучающе вертя пальцами ручку стоимостью в мое годичное жалование, сидит практически эталонно красивый человек. По реакции Стефана я сразу понимаю, кто он. Не поднимая на нас глаз, мужчина скользящим движением вытекает из кресла и прилипает к книжному шкафу. В его движениях мне чудится что-то нечеловеческое. Он пугающе хорошо владеет своим телом.

— Еще раз: что, вы говорите, здесь происходит? — Говард плюхается в освободившееся кресло и брезгливо возвращает на место ручку.

— Зачем здесь он?

В присутствии своего мучителя Стефан буквально на глазах выцветает, и я чувствую, что план начинает разваливаться.

— Потому что он лучше меня управляется с безголовыми юнцами вроде вас. Я еще раз спрашиваю: что здесь вообще происходит? — тон Говарда становится угрожающим.

— Я уже сказал, отец, что просто решил донести до твоего сведения, что мы с Тиффани ждем ребенка и обручились.

— Ясно, — задумчиво стучит Говард пальцами по столу. — А с Нортом вы это уже согласовали?

Он жестикулирует на первый взгляд свободно и открыто, будто ничего подозрительного не ощущает, но моя тошнота усиливается.

— При чем здесь Норт? — выплевывает Стефан. На этот раз у него получается очень достоверно.

— При том, что по моим источникам, если мисс Райт и беременна, то от него. Хотя… ты можешь удивить меня, сын. Впрочем, возможно, это не столь существенно. Ребенок точно будет похож на вас обоих. Уж как-нибудь разберетесь со своими бразильскими страстями.

«Сами разбирайтесь со своими проблемами», — так и слышу я голос Норта, хотя на самом деле у меня в ушах нарастает звон разлетающегося на осколки плана. Он знает, кто я. Он знает, с кем я на самом деле! Он понимает, что мы пришли за чем-то другим.

— Меня волнует не это. Что есть у мисс Райт на твой маленький секрет?

Говард вроде бы и обращается к сыну, но смотрит на меня. И я понимаю, о каком секрете речь: он говорит о торговле наркотиками. Он знает, что я ездила со Стефаном по клиентам.

— Вы хотите сказать, на ваш маленький секрет, — вступаю я в игру. Черта с два я буду юлить.

— Я хочу сказать, что не имею никакого отношения к действиям Стивена.

Я непонимающе моргаю, силясь понять, кто такой Стивен. И только потом осознаю, что речь о Стефане. Выходит, он так ненавидел дом и своего отца, что даже изменил звучание имени вне его стен. И Норт… мой Норт, который якобы не поддерживает брата ни в чем, это понимает и уважает. Сдается мне, человек, которого оба они ненавидят по-настоящему, сейчас передо мной.

— Да, это я понимаю. Стефан, — подчеркиваю голосом, — не стал бы связываться с наркотиками сам.

Мой сопровождающий, велевший мне молчать и не вмешиваться, до боли впивается в мою руку ногтями, и я раздраженно ее вырываю. Будто еще есть шанс, что кто-то поверит, что мы вместе!

Говард смеется.

— Какая страстная особа. Я почти понимаю, что в вас нашли мои сыновья, мисс Райт. — От этого заявления я хмурюсь. — Но смею сказать: вы не знаете ни одного из них. Это сейчас Стивен против меня, а раньше не был. Он мальчишка, который привык к роскошной жизни. Думаете, его заботят нормы морали? Он просто устал подчиняться, максималист, который хочет жить по собственным правилам. Да сами подумайте: Стивен использует вас, чтобы помочь себе, осознавая риски. Мой второй сын — приспособленец, и я с этим уже смирился. Как и с тем, что без моей твердой руки он попросту пропадет. Вы же сами выбрали из них двоих Норта, потому что прекрасно понимаете, насколько он надежнее. Он способен выстроить собственное будущее, я это признаю. Но, увы, у меня плохие новости: вас он для себя не выберет. Он всегда занимает мою сторону. Или свою собственную, что одно и то же. А вы при всей вашей идеалистичности и горячности ничего из себя не представляете. И мне жаль, что эти качества — причина, по которой придется так поступить…

Он щелкает пальцами и указывает на меня. Его цепной пес чуть ли не одним движением оказывается рядом со мной.

— Проводи гостью и позаботься, чтобы я ее больше не видел, — велит Говард. — А ты, Стивен, останься.

Я напряженно гляжу на побелевшего Стефана. И вздрагиваю, немыслимым образом пропустив момент, когда холодные пальцы вцепляются мне в подбородок, поднимая голову выше, к свету.