— Слушаю тебя, — говорит он, как ни в чем не бывало, когда за ним захлопывается дверь.

Его спокойствие злит еще больше. Он ведет себя так, будто я избалованная взбалмошная девчонка, которая постоянно треплет ему нервы своими выходками. Но я, черт бы его побрал, давно выросла из этого возраста и совершенно не в той ситуации нахожусь! Это не истерика на ровном месте! Мне угрожают практически каждый день, а сам Север относится ко мне, как к личной кукле, которая должна быть безмолвной и безропотно подчиняться.

— Ты обращаешься со мной, как со своей вещью. Я не набивалась к тебе ни в любовницы, ни в содержанки. Ты сам не даешь мне уйти! — произношу, развернувшись к нему лицом.

— И не дам.

— Почему? — завожусь я, — Кто ты такой, чтобы решать?

— Кажется, мы это уже обсуждали недавно, — хмурится Артур.

— Да, но ты так толком ничего не ответил о том, почему не хочешь меня отпускать.

— Тебе угрожает опасность.

Усмехаюсь и, не сдержав ядовитого сарказма, киваю:

— Да, Север, угрожает. По твоей милости и угрожает. Потому что если бы ты не появился в моей жизни, если бы отпустил тогда, то всего этого ужаса не было бы совсем!

— Ты глубоко ошибаешься, — туманно отвечает Север и тут же переводит разговор на другую тему, — Если ты переживаешь о Камиле, то он больше к тебе не подойдет.

— А другие? Думаешь, дело только в нем? Камиль сказал, что тебя скоро… тебя не станет, а меня либо убьют, либо… — захлебываюсь дыханием и замолкаю ненадолго, пытаясь хоть как-то справиться с эмоциями.

— Он сказал это в открытую, — выдавливаю наконец через силу, — Не намекнул. Просто объяснил, что со мной станет.

— Тебя никто не тронет. Он просто пугает тебя.

— И у него это отлично получается! — восклицаю я и устало потираю переносицу, собираясь с мыслями, — Я не хочу, чтобы меня пугали. Я хочу жить обычной жизнью, какой жила до этого! Где ни угроз, ни Звягинцева, ни тебя — никого нет. Знаешь, что? — заявляю решительно, — Я сейчас уйду и надеюсь, что не увижу больше никого из вас.

Дергаю ручку двери, но Север ловко перехватывает мою руку, удерживая.

— Алина, — угрожающе рычит он.

— Пусти.

— Хватит. Ты не знаешь даже сотой доли всего, что вокруг тебя происходит, так что не руби с плеча.

Ого, что это? Артур что, пытается решить вопрос не силой и принуждением, не ставит перед фактом, а аргументы приводит?

— Пусти, пока я не начала орать и сюда не сбежались все! — повышаю голос.

Север взбешен. Вижу это по пылающему огнем взгляду, раздувающимся от частого глубокого дыхания ноздрям, тому, как ходят желваки на скулах. На мгновение он сдавливает мою руку сильнее, но тут же с видимым усилием разжимает пальцы. Я пулей вылетаю из салона на улицу. Дышу быстро-быстро и из-за этого в груди становится тяжело. Глаза щиплют слезы, и я поспешно отхожу в сторону, стараясь спрятаться за деревьями, чтобы не привлекать внимания посторонних. И так уже пялятся в нашу сторону.

Рядом хлопает дверь и шаги Севера снова слышатся за спиной. Все-таки не выдержал. Я жду чего угодно — что он силой затащит меня в машину, ударит, накричит. Но он, вопреки моим ожиданиям, не повышает голос и даже не дергает грубо к себе.

Вздрагиваю, когда руки Артура ложатся на талию и он мягко привлекает меня к своей груди. Как может мягко — потому что я еще чувствую, как он зол. Прямо сейчас он наступает себе на горло, хотя мог бы поступить со мной иначе. Тоже запугать, например, как это было в первую брачную ночь… Но он действует иначе и это… это сбивает с толку. Он что, бдительность мою хочет усыпить?

— Отпусти, — сквозь зубы требую я.

Вместо этого он еще крепче обнимает и утыкается носом в макушку — его горячее дыхание обжигает кожу на затылке. Это действие разносит кучу мелких колющих мурашек по телу.

— Успокойся.

В тот момент, когда я хочу послать его куда-нибудь подальше от меня, раздается оглушительный грохот и в лицо летит обжигающая волна. Вскрикиваю, пытаясь прикрыться руками. Север, в отличие от меня, действует молниеносно, на годами тренированных инстинктах, и уже через секунду вжимает меня в землю, закрывая собой. Сердце грохочет, заглушая все звуки. Я чувствую только его пульсацию и такой же бешеный пульс Артура.

— Что произошло? — не слышу собственного голоса, но по вибрации понимаю, как он дрожит.

Север пружинисто поднимается с земли, поднимает на ноги меня и оглядывает жадно, с тревогой и беспокойством. Лишь когда понимает, что я цела, во взгляде появляется облегчение. К нам стекаются перепуганные люди, охрана Севера суетится, быстро оцепляя периметр.

— Ты как? — спрашивает Артур, но даже его голоса я не слышу, лишь по губам удается прочитать эту короткую простую фразу.

Испуганно прикладываю руки к ушам и мотаю головой, давая понять, что звуков нет, совсем нет! Север на это кивает и переводит глаза за мою спину. Я оборачиваюсь следом и застываю от ужаса. Первые несколько секунд воздух не идет в легкие от шока. Я зажимаю рот ладонью, чтобы не разрыдаться от понимания, что прямо сейчас мы едва не взлетели на воздух. Потому что в оглушительной тишине в паре метров от нас догорает машина Севера.

Сначала вместо звуков возвращается звон в ушах. Он звучит непрерывно, кажется, что вся голова гудит. Пошатнувшись, хватаюсь за руку Севера, и он тут же подхватывает меня, не давая упасть. Тошнота подкатывает к горлу, я изо всех сил цепляюсь за Артура. Не каждый день ты почти умираешь… А если бы я не вышла из машины? Что тогда?

Вижу по губам, что Север что-то говорит человеку за моей спиной, а после буквально передает с рук на руки ему. Мужчина поддерживает меня за плечи, помогая дойти до машины охраны и сажает на заднее сиденье. Сам охранник садится на водительское место, и я поспешно трогаю его за плечо, когда он заводит машину.

— Нет, подождите. Давайте подождем Артура.

Мужчина тут же отрицательно мотает головой и говорит что-то, но я только показываю на уши и говорю:

— Я не слышу. Пожалуйста, давайте его подождем.

Охраннику что-то передают по рации — он на мгновение подносит ее к губам и коротко отвечает. Не знаю, что ему сказали и кто, но он глушит мотор и я, облегченно выдохнув, откидываюсь на спинку. Вряд ли он послушал меня…

Север возвращается лишь через полчаса. К этому моменту звон становится меньше, и я уже могу хоть что-то слышать. Шепот, конечно, вряд ли расслышу, но это только пока. Надеюсь, скоро все восстановится.

— Ты как? — спрашивает Артур, усаживаясь на сиденье рядом со мной.

Неопределенно мотаю головой. Мы чуть не погибли оба пару десятков минут назад. Что я могу ответить? Мне страшно, до ужаса, но я пытаюсь держаться и не дать истерике взять верх.

— Слух вернулся?

— Да, — бормочу и сглатываю вязкую слюну, — Только в ушах звенит.

— Это нормально. Мы были очень близко к машине, нас оглушило. Скоро все будет нормально.

Слегка киваю и бросаю взгляд на Севера. Только сейчас замечаю, что он уже без пиджака, а рукав на его правой руке безнадежно разорван. Рваные куски ткани едва держатся, но страшнее всего, что они пропитались кровью.

— Что это? — подаюсь вперед и испуганно зажимаю рот ладонью, — Ты ранен??!

— Немного задело. Ничего страшного, принцесска, жить буду, — чуть улыбается Артур, поглаживая меня по щеке, — Кровь уже остановилась.

— С ума сошел! — восклицаю я возмущенно, — Надо обработать рану и перебинтовать! Не хватало еще заражения крови. Где аптечка? В машине должна быть аптечка.

— Успокойся. Мы скоро приедем домой, там обработаешь.

— Нет! Ты и так уже полчаса так ходишь!

— Принцесска… — тянет Артур устало.

— Остановите машину, пожалуйста, и найдите аптечку, — поворачиваюсь я к водителю.

Охранник бросает растерянный взгляд на Севера через зеркало заднего вида и тот, закатив глаза, обреченно кивает.

К моей радости, в аптечке находится и антисептик, и бинт, и стерильная вата, поэтому я тут же заставляю водителя включить в салоне свет, а Севера — осторожно снять рубашку. Осторожно ощупываю руку, стараясь в запекшейся крови разглядеть рану. Повезло, что она неглубокая. Но руку располосовало от самого предплечья до середины плеча.