Быстро переключив «миниган» в позицию стрельбы единым залпом, я, не тратя больше ни секунды, рванул рычаг. Дружный щелчок распрямившихся разом пружин в стоявшей вокруг тиши показался непереносимо громким. Не оставалось никаких сомнений, что стрелок его услышит. И он услышал. Даже попытался уйти в сторону, но расстояние было довольно приличным, а стрелки оказались не самого лучшего качества – так что разброс получился основательным. Кроме того, ему фатально не повезло. И в итоге стая острейших камней изрешетила спину.

Незнакомец нелепо взмахнул руками и рухнул на пол. Я же брезгливо отбросил в сторону разряженное оружие и пошел к упавшему человеку. Его тело вдруг задрожало. Сперва мне показалось, что он пытается встать, но это было не так. Он просто дрожал несколько секунд, а потом от тела отделилась что-то вроде сотканной из тумана фигуры. На миг мне даже показалось, что она смотрит на меня со злостью, но это ощущение длилось всего лишь мгновение, а потом растаяло вместе с фигурой.

Больше стрелок не шевелился, и я, подойдя ближе, ногой перевернул его на спину. Капюшон во время падения слетел с головы, и теперь я мог видеть лицо человека, так упорно пытавшегося меня угробить. Но лучше бы видел. Потому что даже без маски легко узнал его.

– Фиар?.. – выдавил я, не в силах поверить собственным глазам.

К моему удивлению храмовник, пусть и с огромным трудом, но все-таки сумел открыть глаза.

– Простите меня, Основатель… – прошептал он. – Я подвел вас… И я получил по заслугам… потому что не смог справиться с ним…

Одетый в грязные лохмотья нищий сидел на мостовой, прислонившись спиной к стене дома. В общем-то, в этом не было ничего странного, если бы дом не располагался прямо напротив столичной крепости. Каждый нищий желал заработать как можно больше, попрошайничая. И для этого, естественно, необходимо тщательно выбирать место. Например, хорошо подавали около рынка или возле храмов. Но только полный идиот мог понадеяться заработать рядом с крепостью. Во-первых, потому что люди не любили ходить мимо нее. А раз нет людей, нет и денег. Во-вторых, здесь очень часто встречались стражники, которые не любили нищих и с огромным удовольствием вымещали на них накопившуюся злобу.

В общем, крепость являлась последним местом, куда нищий пошел бы в желании заработать. Тем не менее, этот нищий сидел напротив крепости, и единственная причина, по которой его все еще не прогнали отсюда, состояла в том, что в данный момент у стражников было по самое горло других, гораздо более мерзких проблем. Впрочем, ничто в этом мире не вечно, и через некоторое время покою нищего пришел конец.

В роли почтальона в данном случае выступал в дупель пьяный стражник. Недавно у него закончилось тяжелейшее «боевое» дежурство в одной корчме, и теперь, раскачиваясь из стороны в сторону, он возвращался в казармы. Судя по ароматам сивухи, убивавшим простейшие живые организмы за добрый десяток метров, этот стражник как минимум сутки отмокал в бочке с дешевым вином. Причем за время «отмокания» большую часть вина успел выпить. Казалось невероятным, что он еще не умер от отравления. Тем не менее, он был все еще жив и даже передвигался на своих двоих. И что самое поразительное, проходя мимо, каким-то чудом заметил попрошайку и не преминул к нему прицепиться.

– Пшл вн сда грзный пс!!! – грозно крикнул он на нищего.

В оригинале окрик должен был звучать так: «Пошел вон отсюда, грязный пес!!!». Но язык стражнику уже давно не подчинялся, поэтому у него вышло лишь грозное мычание, на которое нищий не обратил никакого внимания. Собственно, и стражника он не удостоил даже мимолетным взглядом. Доблестного вояку такое пренебрежительное отношение задело. Нетвердой походкой он приблизился к попрошайке и схватил за грудки.

«Да я тебя сейчас об стену размажу жалкий червь!» – собирался крикнуть ему в лицо стражник, а потом привести угрозу в исполнение, но крик застрял у него в глотке.

Абсолютно равнодушные ко всему глаза, зрачок в которых полностью поглотил радужку, смотрели на него. За свою не самую короткую жизнь стражник успел немного повоевать с магами и прекрасно знал, что это означает.

– Одержимый… – немного протрезвев, икнул он.

Выпустив нищего, стражник только с третьей попытки выхватил меч и занес его для удара. Попрошайка же не обращал на него ровным счетом никакого внимания. Избавившись от поддержки стражника, он просто сел на мостовую и продолжил смотреть перед собой.

– Сдохни, тварь! – вполне внятно прокричал стражник и нанес удар.

Лишь в последнее мгновение в прежде равнодушных ко всему глазах нищего мелькнул страх. Он даже открыл рот для крика, но не успел произнести ни звука. Потому что меч стражника вошел ему точно в сердце.

Впрочем, и сам стражник пал рядом с убиенным. То ли вино взяло свое, то ли слишком большой стресс. Но, убив попрошайку, стражник потерял сознание и рухнул рядом с ним.

***

Настоятель откинулся в кресле, и устало помассировал виски. Он уже несколько часов подряд следил за крепостью. Подглядывать чужими глазами было чрезвычайно сложно, но это единственный способ преодолеть магическую границу Кивалира. Этот способ Рангар придумал, узнав о способности команды Черного охотника путешествовать по снам. И вот уже несколько дней он использовал его, чтобы следить за Виктором.

Несколько раз глубоко вдохнув, настоятель встряхнул кисти и принялся готовить компоненты для повторения заклятья. Надолго оставлять Основателя без присмотра было крайне нежелательно.

***

Через полчаса к замку вышел другой оборванец. Спрятавшись в темной подворотне, он принялся внимательно наблюдать за крепостью.

– Почему? – только и смог вымолвить я, опускаясь рядом с храмовником на колени. Конечно, вопрос был неправильный, но Фиар меня понял.

– Я не справился… – преодолевая боль, заговорил он. – Он всегда был со мной… Он говорил, что он – это я… Но… он лгал. И когда я… отправился вслед за вами… он перехватил власть над телом… Я ничего не смог с ним поделать – он оказался сильнее меня… Я пытался остановить его, но не смог…

Молодой храмовник говорил с огромным трудом. Он часто прерывался и время от времени надолго замолкал, чтобы собраться с силами. Впрочем, даже это было настоящим чудом. Потому что легкие Фиара были сильно изрезаны, а в сердце наверняка присутствовало на пару дырок больше, чем должно быть у нормального человека. Я не понимал, как он еще вообще жив с такими повреждениями, не то что хоть как-то говорит.

«Впрочем, воины ордена всегда отличались от нормальных людей необычной живучестью», – мелькнула в голове мысль, но я отбросил ее в сторону, как лишнюю.

– Молчи! – вдруг спохватился я. – Тебе нельзя говорить – ты можешь умереть.

– Меня уже не спасти… – вместе со сгустком крови выдохнул слова Фиар. – Я жив только благодаря силе Владыки… но даже ей не удержать меня долго… Поэтому теперь это единственное, что я могу сде… Храмовник судорожно закашлял, с каждым разом все сильнее харкая кровью.

А я смотрел на него, и мне хотелось выть от бессилия. Потому что когда у тебя на руках умирает незнакомый человек – это неприятно. Если человек хоть немного знаком – то это неприятно вдвойне. Но когда у тебя на руках стремительно угасает человек, который вытащил тебя из настоящего ада и ты ничего не можешь поделать – это до безумия отвратительно. А я ничего не мог для него сделать. Все мои знания жителя другого мира, вся память покойного герцога и вся недавно обретенная чудесность были бессильны в этот момент. Стены подземелья просто не позволяли попытаться сделать хоть что-нибудь за пределами своего тела.

«А что если?.. – вдруг пришла мне в голову одна идея. – А что если распространить себя за пределы своего тела?»

Идея откровенно безумная, но хватит ли ее безумия, чтобы она оказалась правдой, я не знал. Впрочем, иных дельных предложений со стороны смекалки не поступило, поэтому я взялся за воплощение единственной имевшейся.