А может, у тебя есть, а? Слышь, есть? Все равно что: одеколон, краска, гуталин, есть? Я вижу, что есть, друг, я для тебя все сделаю, все, что хочешь, только дай, дай мне выпить. Прошу, один глоток, всего один глоточек маленький, и все. Душу за тебя продам, удавлюсь, зарежусь. Что хочешь проси. Ну?

– Дерьмо, – сказал он и без размаху ткнул меня кулаком в челюсть. Я упал, в башке зазвонил Царь-Колокол и выстрелила Царь-Пушка. Я хотел подняться, но он нагнулся, схватил меня за грудки и выкинул за дверь. Я рухнул на крыльцо, прокатился по нему, вывалился во двор.

– Ты чего? – Я встал на колени. – Ты чего творишь, сволочь, гнида позорная?

Он вдруг оказался рядом и ударил ногой в живот. Я задохнулся, и меня вырвало. Одновременно я почувствовал, что не выдержал сфинктер. Меня рвало и рвало, а он стоял рядом и ждал. А я все ждал, когда он снова ударит. Но он не стал бить.

– Слушай меня внимательно, чушкарь, – сказал он, когда я, наконец, выблевал все, что во мне было. – Ты, вонючка, с этого дня будешь делать то, что я тебе скажу, а если рыпнешься…

– Не буду, – заорал я ему в лицо. – Пошел на хер, сволочуга!

– Будешь, – сказал он. – Век воли не видать, будешь, мразь, а если не будешь…

Опершись руками на землю, я попытался подняться, но у меня ничего не вышло, сил не было.

– Вот тебе, – я сложил пальцы в кукиш, – выкуси, падла.

Он размахнулся и всадил мне ногой в висок. В башке у меня что-то взорвалось, я опрокинулся на спину и отключился.

– Докладывайте. – Координатор закурил и откинулся на спинку стула.

– Куклы в порядке, – отрапортовал Толстяк, – правда, есть одна проблема.

– Что за проблема?

– Даже не совсем проблема, так, по мелочи. У алкоголика похмелье, могут быть неприятности.

– Так что ты рекомендуешь? Заменить?

– Да нет. Ни к чему вызывать лишние вопросы у остальных. С завтрашнего дня начинается обучение, я захвачу с собой пару бутылок алкоголя.

– К моменту операции он нужен нам трезвый и полностью функциональный.

– Не волнуйтесь, Координатор. Будет в нужной кондиции.

– Вопрос у меня, – сказал Хан. – Не вижу я пользы от теоретической части обучения. Как по мне, только время тратим.

– Это к Толстяку, – переадресовал Координатор. – Сказать по правде, я и сам не вижу.

– Куклы должны относиться к операции не только как к преступлению, но и как к акту социального возмездия, – назидательно поведал Толстяк. – В этом плане они превратятся в наших союзников.

– Союзнички, мля, – усмехнулся Хан, – в гробу я видал таких союзников.

– Там и увидишь, – пообещал Координатор. – В любом случае – не обсуждается. Приказ Хозяина. Если больше вопросов нет, приступайте к обучению.

Я выбрался из своей конуры и столкнулся в дверях с черноволосой соседкой. «Марина», вспомнил я ее имя и кивнул, собираясь с ней разминуться.

– Подождите, Дмитрий, – попросила она, – извините, вы мне кажетесь интеллигентным человеком, можно с вами поговорить?

– Димон, – ответил я, – меня всю жизнь так звали, Марина.

– А меня Маринкой. – Она улыбнулась. – Правда, смешно? Не Мариной, а Маринкой, как первоклассницу.

– Скоро это уже не будет иметь значения, – сказал я и осекся, увидев, как улыбка слетела с ее лица. Вот же неуклюжий дурак. – Извините.

– Ничего. Вы не против, если мы выйдем на улицу? Мне кажется, я здесь задыхаюсь.

– Конечно, – я закивал, – прошу вас.

Мы спустились по лестнице. Я открыл входную дверь, пропуская Маринку, она шагнула вперед, но внезапно отшатнулась. Я поддержал ее и заглянул в дверной проем.

Доходяга стоял на коленях, его рвало, а резкий дерганый парень, явно бывший уголовник, отставив ногу, стоял перед ним, готовясь ударить.

Я оттолкнул Маринку и рванулся к ним.

– Эй, – заорал я, – что происходит?

– Вот тебе, выкуси, падла, – прохрипел доходяга и в тот же момент получил страшный удар ногой в голову.

– Ты что? – Я схватил уголовника за рукав. – Не хватало еще, если мы тут друг друга поуродуем.

Он осклабился, вырвал руку и отпрыгнул назад. Придется драться, подумал я отвлеченно, этого еще не хватало. Я отступил на шаг, слегка пригнулся, и в этот момент Маринка встала между нами.

– Прекратите, – крикнула она, – прекратите немедленно.

Я подумал, что вряд ли ее вмешательство остановит этого парня, но он вдруг выпрямился, принял непринужденную позу, улыбнулся и протянул руку.

– Валет, – представился он. – Извини, братан, погорячился, бывает.

Мы с Маринкой отнесли доходягу в дом. Через десять минут он очухался и сообщил, что его зовут Стаканом. Нелучшее имечко, честно говоря. Мы оставили Стакана приходить в себя и вышли на улицу. Валет ждал.

– Пойдем, – сказал он, – поговорить надо.

Мы двинулись к лесу. Валет размашисто шагал впереди, и я подумал, что не только в его лице и манере говорить, но даже в походке есть что-то хищное, волчье.

Мы добрались до опушки, Валет присел на корточки и жестом пригласил нас садиться. Я сбросил куртку, мы с Маринкой опустились на нее лицом к Валету. Девушка облокотилась на меня, я вдохнул запах ее волос и вдруг почувствовал, будто что-то ворохнулось у меня под сердцем, в том месте, куда вживлен элемент жизнеобеспечения. Я не был с женщиной больше года и забыл уже, что это такое. A тут вдруг с удивлением обнаружил, что у меня появился интерес, отодвинув даже мысль о неминуемой смерти на второй план.

Валет достал пачку сигарет и протянул нам. Мы с Маринкой взяли по одной, Валет поднес зажигалку. Прикуривая, Маринка слегка прижалась ко мне грудью, потом отстранилась, и я почувствовал, что возбуждаюсь.

– В общем, так, – сказал Валет, прикурив, – какие мысли будут, господа подельнички, насчет того, как из дерьма выбираться?

Я молча слушала, о чем говорят парни, и думала, что не выдержу. Последние дни я прожила наподобие страуса, упрятавшего под крыло глупую голову и ждущего, когда ее снесут прочь. Теперь же каждое слово, каждая фраза возвращали меня к реальности. Напористая энергия Валета и рассудительный скептицизм Димона контрастировали друг с другом, постепенно я увлеклась и оказалась вовлечена в разговор.

– Ты пойми. – Валет азартно сплюнул под ноги. – Нам готовят блудняк, это пню ясно. Мы нужны для чего-то паскудного, и, как только паскудство произойдет, нам настанет карачун.

– Ну допустим, – Димон сел поудобнее, и я, слегка прижавшись к нему, почувствовала, как он вздрогнул. – Допустим, но мы-то что можем сделать?

– Мы должны пробить их игру прежде, чем настанет хана, понял?

– Знаете что, – вступила я, – мне кажется, прежде всего мы должны понять, кто они такие.

– А что тут понимать, – пожал плечами Димон. – Это явно не государственные структуры, значит, остается одно – Организация.

– Организации свернули шею уже давно, – возразил Валет. – Всех подчистили, а которые еще живы, по тюрьмам догнивают. Я-то знаю.

– Значит, не до конца свернули, – не согласился Димон. – Кроме правительственных структур и звеньев Организации, в нашей стране реальных сил нет. Но вот что нам это дает?

– А ведь дает, – сказала я. – Если это Организация, то они на нелегальном положении.

– И что с того?

– А то, что если нам надо на что-то опираться, то только на это.

Мы проговорили еще полчаса и в результате ни к чему не пришли, кроме соглашения, что все скользкие вопросы будем обсуждать вне дома.

– А остальные? – спросил в конце Димон. – Что делать с остальными?

– Грузин и спортсменка в порядке, – ответил Валет. – А вот синяк… С ним будут проблемы.

– Ладно. – Я встала. – Темнеет уже, пора домой, мальчики.

В этот вечер мы впервые собрались вшестером. Со второго этажа спустился рослый красавец Тенгиз, ведя за руку едва достающую ему до плеча Жанну. Одного взгляда на эту пару оказалось достаточно, чтобы понять: они явно нашли друг друга. Пир во время чумы, подумала я.