– Боже... – Папандреу-младший побледнел. – Это точно? Этой информации можно верить?
– Один из солдат видел его тело. Он передал сообщение через гражданских лиц, те связались с группой Сопротивления, у которой было радио.
Андреас в ярости сжал кулаки:
– Они за это заплатят! Мне необходимо как можно скорее вылететь с семьёй в какую-нибудь западноевропейскую страну. Лучше всего – во Францию, Бельгию или Нидерланды.
– Есть рейс в Париж через Софию, через час.
– Годится, – тут же согласился политик.
Уже с борта Ту-104 он послал несколько телеграмм в редакции ряда европейских газет, а также позвонил нескольким известным французским журналистам, сообщив им о произошедшем в Греции перевороте. Когда его самолёт около 4.30 по парижскому времени (5.30 по времени Афин) приземлился в аэропорту Орли, там уже собралась толпа репортёров, с телекамерами и фотоаппаратами. Путчисты ещё не успели объявить о захвате власти, а общественное мнение европейской прессы уже было подготовлено и настроено против них. Известие о перевороте разлетелось по редакциям всех новостных агентств.
Вскоре после посадки его самолёта в редакциях по фототелеграфу приняли официальное заявление МИД СССР о решительном осуждении государственного переворота в Греции. К заявлению прилагалась фотокопия послания короля Павла советскому правительству и текст его последнего обращения к греческой нации. Активная фаза информационной войны началась.
Президента Эйзенхаура поначалу даже не предупреждали о готовящемся в Греции перевороте. Вначале его собирались поставить перед фактом. Затем он временно отстранил директора ЦРУ Даллеса из-за скандала с самолётом U-2, и подготовка переворота на несколько дней оказалась в руках местных исполнителей, поддерживаемых резидентом ЦРУ Кэмпбеллом. Все ресурсы, оружие, снаряжение и средства связи уже были заготовлены заранее. И лишь когда премьер Папандреу, сам того не подозревая, вспугнул заговорщиков, возник вопрос о поддержке их выступления силами 6-го флота.
Однако, из-за временного отстранения Даллеса от должности, командная цепь частично нарушилась, а военные во всём мире обращают особое внимание на легитимность лиц, отдающих им приказы, и американские военные – не исключение. Представителям «мирового правительства» из числа американского истэблишмента пришлось задействовать окольные пути, чтобы отправить 6-й флот для поддержки переворота в Греции. Поспешность греческих генералов сыграла злую шутку со всеми, переворот был затеян без ведома президента Эйзенхауэра, это был «чёрный проект» ЦРУ, и даже Госдепартамент пришлось поставить в известность только в последний момент.
План мог сработать, однако командующий 6-м флотом адмирал Джордж Андерсон, получив сообщение из Госдепартамента, причём даже без подписи госсекретаря, решил всё же уточнить приказ и послал запрос в штаб ВМС. Там о тёмных делишках Даллеса знали лишь несколько человек, которых в этот момент не оказалось на месте. Оперативный дежурный позвонил в Госдепартамент, а секретарь, услышав слова «Штаб ВМС», с перепугу соединила его непосредственно с госсекретарём Гертером.
Услышав, что кто-то из служащих Госдепартамента от его имени отправил 6-й флот США бомбить Грецию, госсекретарь был в таком шоке, что его ответ оказался далёк от дипломатического лексикона:
– Fuck! Вы что там, перепились, сукины дети? Всё отменить! Разверните флот! Не сметь даже дышать без приказа президента! Я немедленно звоню в Белый Дом!
Штаб ВМС тут же отправил на корабли 6-го флота приказ «на отбой» и отмену выхода.
В Вашингтоне был поздний вечер 30 апреля, когда Гертер дозвонился до президента. Услышав рассказ госсекретаря, Эйзенхауэр схватился за голову:
– Да что опять творят за моей спиной эти ублюдки? Сначала этот грёбаный самолёт, потом флот... Всех на электрический стул отправлю, прохвосты!
Он схватился за телефон спецсвязи:
– Соедините меня с генералом Твайнингом! Алло! Генерал? Что у вас, чёрт подери, происходит на Средиземном?
Президент был зол прежде всего потому, что путч был организован без согласования с ним. Если бы Даллес хотя бы поставил его в известность, как полагалось, Эйзенхауэр, обеспокоенный развитием событий в Греции, вероятнее всего, поддержал бы переворот и дал распоряжение флоту помочь мятежникам, разве что приказал бы повременить с путчем до окончания Парижской встречи. Но когда события развернулись втайне от него, он сильно разозлился.
После краткого, но бурного выяснения, президент немного успокоился:
– Где сейчас флот красных?
– По последним данным, их корабли по большей части стояли в Александрии и Константинополе, несколько кораблей находились на патрулировании юго-западнее Крита. Ничего необычного, рутинная боевая учёба.
Твайнинг не уточнил, что последние данные были получены ещё днём.
– Я еду в Пентагон. Мне надо срочно связаться с Хрущёвым! Мистер Гертер! Вы ещё на линии?
– Конечно, мистер президент.
– Немедленно приезжайте с переводчиком в Пентагон. Будем писать Хрущёву.
Никита Сергеевич лёг поздно, долго не мог заснуть, снова и снова прокручивая в голове ситуацию. Рано утром его разбудил звонок «кремлёвки» – ложась спать, он переключал спецсвязь в спальню, «гербовый» телефон стоял у него на тумбочке возле кровати. Хрущёв вздрогнул от резкого звонка, и, ещё не до конца проснувшись, схватил трубку:
– Товарищ Первый секретарь, получено сообщение по прямой линии от президента США.
– Читайте! – Никита Сергеевич сел, нашаривая на полу тапочки.
«Господин Первый секретарь!
В связи с сообщениями о военном перевороте в Греции, опубликованном вашим МИД обращением греческого короля с просьбой о помощи, и предстоящей встречей в Париже мне хотелось бы узнать, каковы будут ваши действия на этом направлении? Мне бы не хотелось, чтобы наши переговоры сорвались из-за провокации отдельных безответственных чиновников и частных лиц.
Искренне ваш, Д. Эйзенхауэр»
– Чёрт бы их побрал! – выругался Хрущёв. – Не одно, так другое! Всё-таки подняли старика 1 мая спозаранку...
Он ждал подобного сообщения от президента, как только стало известно о подготовке переворота. Приехав в Кремль, он тут же отправился в комнату спецсвязи, где его уже ждали министр иностранных дел Громыко и переводчик Виктор Михайлович Суходрев.
– Здравствуйте, товарищи! С праздником 1 мая вас! Не дают нам империалисты спокойно отдохнуть. Записывайте.
Ответное послание Хрущёва пришло примерно через час, когда уставший за день президент уже начал клевать носом. Эйзенхауэр оторвал ленту телетайпа и прочитал
«Господин Президент!
Мы, безусловно, решительно осуждаем произошедший в Греции государственный переворот. Мы в СССР также понимаем, что сейчас, за две недели до начала Парижской встречи, любое неосторожное действие может разрушить переговорный процесс, а также и без того хрупкое доверие между нашими народами, администрациями, и лично между нами.
Ситуация в Греции, подобно событиям в Гватемале, является мятежом греков против легитимного греческого правительства. Высадка в Греции вооружённых сил любой из великих держав автоматически переведёт ситуацию из разряда внутренних дел Греции в разряд международных конфликтов. Это, вероятнее всего, сорвёт предстоящие переговоры, и именно на такое развитие событий рассчитывали разработчики плана переворота. Путч греческих милитаристов против законного правительства и был затеян в расчёте на вовлечение наших стран в конфликт и срыв переговорного процесса.
Советский Союз не будет направлять свои войска в Грецию, если Соединённые Штаты не направят свои. Полагаю, не стоит пояснять, что одновременная отправка ваших и наших войск в одну и ту же страну в такой ситуации гарантированно приведёт к третьей мировой войне? Я предлагаю воздержаться от высадки военных подразделений на греческой территории и дать греческой демократии возможность самой одержать столь важную для неё победу. Мы также воздержимся от массированной авиационной поддержки, подобной той, что использовалась в событиях сентября 1958 года (АИ, см. гл. 03-11), если американская сторона также воздержится от авиационной поддержки путчистов.
