– Я не могу вступить в брак с Гордоном и уверить его в том, что он – отец моего ребенка, – промолвила Сьерра, жалко улыбнувшись. – Я решила навестить сегодня Рэма.

– Я пойду с тобой, – твердо заявила Эбби.

– Нет, Эбби, спасибо, но я должна это сделать одна. Кроме того, в твоем положении опасно предпринимать такую далекую прогулку. Со мной будет все в порядке, поверь мне.

Рэм сидел в своем номере с бутылкой бренди в руках. Его мучили душевное смятение и растерянность, они нарушили его сон и преследовали его в течение дня. С тех пор как он узнал о существовании мальчика, который, возможно, был его сыном, Рэм плохо спал по ночам. Рэм своими глазами наблюдал, как скверно Джейсон обращался с мальчиком, и сердце Рэма разрывалось от боли при мысли о том, что бедный Томми всю свою жизнь вынужден был выносить издевательства и побои.

О Господи! Томми мог быть его сыном, но с таким же успехом он мог быть сыном Джейсона. Джейсон, похоже, имел какие-то основания упрямо отрицать свое отцовство. Ему, по-видимому, нравилось издеваться над мальчиком.

Рэм не знал, что делать. Сьерра была совершенно права, когда просила его простить и забыть своих обидчиков. Но ее слова не нашли тогда отклика в его сердце. Из-за своего упрямства он потерял единственную женщину, которая была бесконечно дорога ему. Как он мог так поступить?

В тот момент, когда Рэм увидел Томми, он передумал убивать Джейсона. Более того, возможно, это желание пропало у него намного раньше. Что же касается Доры, то о расправе с ней не могло теперь быть и речи. Она была матерью ребенка, который, возможно, был его сыном. Рэм все еще ненавидел Дору, но вместе с тем он жалел ее. И эта жалость была, пожалуй, сильнее ненависти.

Рэм вздохнул и опустил голову на руки. Что ему теперь делать с Томми? Как поступить? Рэм чувствовал свою ответственность за мальчика, вне зависимости от того, был ли он его отцом. Джейсон ненавидел ребенка, а Дора или не хотела, или не могла взять малыша под свою защиту. Может быть, она боялась Джейсона так же сильно, как Томми. Но скорее всего ей было просто наплевать на сына.

Все в его жизни шло вкривь и вкось, и Рэм уже утратил надежду когда-нибудь выбраться из этой запутанной ситуации. Он страдал от мысли, что навсегда потерял Сьерру, к которой испытывал такую отчаянную, всепоглощающую страсть. Сьерра вызывала в его душе восторг, как ни одна женщина, встретившаяся на его пути. Она разбудила дремавшие в нем чувства. Сьерра обладала порывистым характером и истинным мужеством. Не многие женщины отважились бы на путешествие по дикому, опасному краю, чтобы найти своих потерянных родственников.

Рэм живо представил себе ее упругую грудь, вишневого цвета соски, все ее соблазнительное тело в моменты близости. В Сьерре не чувствовалось никакого притворства, она искренне отвечала ему на его любовь, отдав все – свое сердце, душу и тело. Рэм лишил ее девственности, ничего не дав взамен, кроме чувственного удовольствия. Он не имел даже права говорить ей, что любит ее, поскольку все еще был женат.

Рэм осушил уже половину бутылки бренди, когда услышал шум в коридоре за дверью. Оглушенный алкоголем, он реагировал на происходящее очень медленно. Слишком медленно.

– Рэм, открой мне! Это Дора. Пожалуйста, открой дверь, мне надо поговорить с тобой.

Рэм вскочил на ноги, опрокинув при этом стул, на котором сидел, и тот с грохотом упал на пол.

– Дора? Что тебе, черт возьми, здесь надо?

– Прошу тебя, Рэм, открой, я в отчаянии. Со мной Томми.

Имя мальчика подействовало на Рэма больше, чем мольбы Доры. Он распахнул дверь. Дора ворвалась в комнату, держа за руку Томми. Рэм закрыл дверь и, нахмурившись, повернулся к Доре.

– Я не могла не прийти, Рэм, – начала Дора, запыхавшаяся от волнения и быстрой ходьбы. – Я больше не могу это выносить. Джейсон беспробудно пьет все эти дни, с тех пор как ты появился в городе. Он боится тебя, бьет меня, а затем накидывается на Томми.

Дора повернулась к свету, и Рэм увидел синяк на ее щеке и заплывший глаз. Рэм выругался.

– Мне давно уже следовало убить этого ублюдка, – пробормотал он и приподнял лицо Томми за подбородок. – Он избил тебя, сынок?

Лицо Томми было покрыто кровоподтеками, но мальчик, несмотря на боль, слабо улыбнулся Рэму:

– Ничего, сэр, я привык. Но мне не нравится, когда он бьет маму.

– Оставайтесь здесь, – бросил Рэм и устремился к двери.

– Куда ты? – воскликнула Дора.

– Я сниму комнату для тебя и Томми. Мне все равно, что происходит с тобой и Джейсоном, но я не могу вынести мысль о том, что этот ублюдок избивает Томми.

Рэм вышел и вернулся через несколько минут с ключом от смежной комнаты.

– Уложи Томми спать. Он выглядит очень усталым.

Дора послушно встала, бросив на Рэма взгляд, исполненный благодарности.

– Спасибо, Рэм. Я была дурой, бросив тебя. Я знаю, что ты нас – меня и Томми – никогда пальцем бы не тронул.

Рэм искоса взглянул на нее, и его взгляд красноречиво свидетельствовал о том презрении, которое он питал к этой женщине. Когда Дора скрылась за дверью своей комнаты, Рэм налил себе еще бренди и крепко задумался над создавшейся ситуацией. Жизнь преподнесла ему еще один неприятный сюрприз. Рэм невесело рассмеялся. Много лет назад он поклялся, что жестоко отомстит Доре. И вот по иронии судьбы он встает на защиту этой женщины.

Когда на донышке бутылки оставалось уже совсем немного бренди, из смежной комнаты снова появилась Дора.

– Томми заснул, думаю, что мы можем поговорить.

– Поговорить? – мрачно повторил Рэм. – Если бы все было так просто.

– Я хочу снова стать твоей женой, – промолвила Дора, усаживаясь рядом с Рэмом. – В ту пору, много лет назад, когда я бросила тебя, я была такой глупой и молодой. Джейсон обманул меня, он был старше и искушеннее. Я сама не знала, что делала, когда согласилась помочь ему свалить вину за смерть Хайрама на тебя. Он так расписывал нашу будущую великолепную жизнь, наше богатство... Я была глупой, наивной девчонкой!

Рэм зло рассмеялся. Он не испытывал ни малейшего сочувствия к Доре.

– Ты никогда не была наивной девчонкой.

– Сначала я понятия не имела о том, что Джейсон собирается убить Хайрама, – продолжала Дора, не обращая внимания на замечание Рэма. – Но затем я вынуждена была действовать по плану, разработанному Джейсоном. Он думал, что мы в полной безопасности, когда тебе вынесли обвинительный приговор и посадили в тюрьму. Два года мы жили в роскоши, не зная ни забот, ни тревог. Хочешь верь, хочешь нет, но Джейсон был на седьмом небе от счастья, когда родился Томми. Однако когда я призналась ему, что ребенок, возможно, от тебя, он резко переменился. Он сразу же возненавидел Томми. Но в первые годы совместной жизни мы не испытывали нужды, у нас были деньги, снятые с твоего банковского счета, и средства, вырученные от продажи салуна. Затем мы узнали, что ты оправдан и выпущен из тюрьмы, а против Джейсона выдвинуто обвинение в убийстве Хайрама Уолкера. Постоянное напряжение, страх и необходимость скрываться от тебя и закона изменили характер Джейсона. Он начал много проигрывать за карточным столом и стал жестоким. Когда ему не удается выиграть в карты достаточное количество денег, он... он продает меня на несколько часов другим мужчинам.

– А теперь, Дора, может быть, ты хочешь услышать рассказ о годах, проведенных мною в тюрьме? – насмешливо спросил Рэм. – И посмотрим тогда, чья жизнь была ужаснее.

Дора вспыхнула и отвела глаза в сторону.

– Неужели тебе недостаточно того, что я прошу у тебя прощения? Возьми меня обратно, Рэм, ведь у нас сын. Я буду хорошей женой, клянусь. Мы ведь до сих пор состоим в браке, и ничто не мешает нам начать все сначала.

– Ты забываешь одно обстоятельство, Дора. Я больше не наивный, легковерный мальчик. И я не люблю тебя.

Дора встала, обольстительно покачивая бедрами, и вплотную приблизилась к Рэму.

– Ты бы мог снова полюбить меня, я уверена в этом. Взгляни на меня, Рэм. Ведь я все еще красива. – И она распахнула корсаж платья, обнажив грудь. – Она такая же упругая и белая, как и прежде. А мои ноги, Рэм? – И Дора задрала юбки до бедер. – Они не утратили стройности и изящества. Вспомни, как нам было хорошо в постели. Все это может повториться, если ты примешь меня назад.