Песня про покойников. Скучно им, бедным, очень скучно!.

– Маску надеть не желаете, Алексей Николаевича?

В голосе Ивана Ивановича, страшного человека – то ли сочувствие, то ли издевка. Сглотнул Алеша, в маске себя представив: сквозь черную шерстяную ткань нос выпирает, поверх узких прорезей для глаз – окуляры. Нет, очки не надеть, уши под маску уйдут. Фантомас, да и только.

– Нет, не стоит. Вы же сказали, что здесь нас никто…

– Не заметят, Алексей Николаевич, не волнуйтесь.

Даже не издевается. Издеваются над людьми, а этот словно со щенком разговаривает.

Легкий сигаретный дух, негромкая музыка из радиоприемника, мягкая кожа сидения. Почти как в шпионский фильмах: тихий переулок, дорогое авто…

Знакомо!

Вздохнул Алексей Лебедев, отставной демократ, поглядел в темное окошко. Сам виноват! Напросился на "операцию", терпи. Это в городе, ты – связной самого товарища Севера, здесь же…

– Если Семен станет требовать подробностей, рассказывайте все подряд. Больше деталей, начальство это любит.

– Ага.

Случайно вышло. Встретились, парой фраз обменялись, Иван Иванович передал очередной конверт, о тайнике осведомился, почему, мол, не наведываетесь. А потом обмолвился: через час операция, большая партия "наркоты" на Новую Баварию прибыла, накроем теплыми…

Напросился. Не стал спорить Иван Иванович, усадил в авто, на заднее сидение, отвез. Никуда не выпустил, сам тоже не вышел. Так и остались в машине. Подбежал к левой передней дверце некто двухметровый в черной маске, в окошко заглянул, кивнул.

Убежал.

Сиди, Алеша, не выглядывай. Участвуй. Сам захотел!

Вновь посмотрел товарищ Север в окно, плечами дернул. Улочка, как улочка, дома одноэтажные, заборы глухие, спутниковые антенны над крышами. Не знал он Новую Баварию, даже ни разу не заезжал. Если в самом деле докладывать довелось, что рассказал бы? Цыганская семья, наркотиками не первый год торгует, "крышу" имеет надежную, райотдел милиции в доле, прикрывает получше всякой охранной фирмы.

…Ментов поганых – в бетон, в бетон, в бетон!

Только это все – слова. Поделился подробностями Иван Иванович, страшный человек, словно мелочь нищему в кепку кинул. Пособил связнику, дабы тому было что "Семену" докладывать.

Обидно? Обидно, конечно. Только…

– Товарищ… Семен понимает, что такое конспирация. Только… Я к вам не просто так напросился, Иван Иванович. Товарищ Север хотел с вами проконсультироваться…

На обиженных воду возят!

Крепкая шея страшного человека дрогнула – еле заметно, чуть-чуть. Улыбнулся товарищ Север. Издеваешься, значит, шкаф?

– Товарищ Север уверен: создание подполья и подчинение ему вашей группы необходимы не для обеспечения переворота. В Киеве без нас справятся. Мы готовимся к тому, что будет потом. Вы тоже так считаете?

Кивнул Иван Иванович, но со словами спешить не стал. Задумался.

То-то!

О грядущем перевороте в эти дни писали все, кому не лень. Выборы прошли, пора начинать. И как не начать, если в победителях, считай, никого? Восток, как и ожидали, больше трети голосов набрал, больше прочих, но "прочие" тоже не простаки, коалицию сколачивать принялись. И недовольных, кого в парламент вообще не пустили, куча,. Баба Галамага, она же пани Муська, она же мадам Климакс первой вой про фальсификации подняла, за ней и прочая мелочь.

Федя Березин со своими десантниками очередную драку в Донецке устроил. Отметился.

А вот «Отечество и Порядок» не шумит. Или Геббельс голос потерял?

Стрелять еще гуще стали. Не только стрелять – в Крыму новоизбранного мэра средь бела дня бейсбольными битами забили.

Рассудительные люди панике не поддавались, в танки на улицах не верили. Успокаивали: обойдется. В прошлом году, когда Президента избирали, еще хуже было. И ничего, не взорвалось. Авось, и сейчас…

– Во Львове начали компанию по созданию Западноукраинской Автономной республики. "Опир" через весь город промаршировал, Fackelzug устроил. Слыхали, Алексей Николаевич?

– Товарищ Север слыхал. Считаете, что "потом" уже началось?

Темная улица, немые заборы, чернота за спящими окнами. Где-то там – группа АГ-2, "эскадрон смерти". Цыганская семья – значит, и взрослые, и дети?

– Насчет "потом". Не могли бы вы, Алексей Николаевич, уточнить?

Наркотики да еще «большой груз»? И куда этот «груз» после денется? Спросить? Или не стоит тигра за усы дергать?

Тигр… Не тот ли, прячущийся рядом с обезьяной?

– Товарищ Север считает, что "потом" возможны два варианта. Первый – простой. Милицию попросту разгонят, как безнадежно скомпрометированную. Надо же народ ублажить! Правда, Иван Иванович?

– Правда. Не слишком умно, всех разгонять не стоит, особенно специалистов. Новых учить очень долго.

Про Западноукраинскую Автономную всюду кричат. И про Крымскую Автономную, и даже про прошлогоднюю Юго-Восточную Украинскую. Баба Галамага потребовала отделения Харькова и Донбасса от проклятых "бендер" с последующим присоединением к "братской нации". Самое время Отечество спасать!

– Есть второй вариант, Иван Иванович. Он еще проще. Ментов вы уже почистили, перестреляли самых продажных, с остальными и договориться можно. И знаете на чем? На ваших костях. На черта новой власти "эскадроны смерти"?

Вновь дрогнул шкаф. Не шеей – всем телом.

Кивать не стал, сразу ответил.

– Мы… Мы допускаем такое. У Семена… У товарища Севера есть конкретные соображение?

Хорошо, что темно! Алеша улыбнулся, хотел "конкретное" предложить.

Не успел.

– Извините, одну минуту.

Тот же – в маске черной, с выпирающим носом. Или другой, похожий, не разобрать. К дверце подбежал, подождал, пока окошко вниз опуститься.

Пошептал – прямо Ивану Ивановичу, страшному человеку, на ухо.

Сунул что-то небольшое, прямоугольное.

Сгинул.

Повернулся шкаф, руку протянул. В огромной ладони – цифровой фотоаппарат без футляра. Аккуратный, серебряного блеска, даже в темноте заметно.

– Справились. Желаете, Алексей Николаевич, на фотографии взглянуть? Маленькие, но разобрать сможете. Отчетность, так сказать. Или сперва коньячку – для бодрости?

Поглядел Алеша на цифровик, что там, представил…

– Да, Иван Иванович, отвезите… Пожалуйста, на Пушкинскую, где поворот. Там… Клуб "Черчилль"…

– Отвезем, не волнуйтесь, Алексей Николаевич. На вечернюю программу успеть желаете? Могу предложить кое-что поинтереснее. Ребята девочку прихватили – лет шестнадцати, свеженькую совсем. Ей уже все равно, лишняя пара часов ничего не решает. Наша небольшая, но приятная премия. Не хотите слегка отвлечься? Товарищу Северу об этом можно не докладывать.