– Я вижу, что герцог Марнский снова на борту «Коринфии», – сказал капитан Рид с довольным блеском в глазах. – Вы можете стать герцогиней, если не проявите осторожность.

– Глупости! – горячо возразила Кристина. – Ему просто приятно находиться в моей компании, только и всего. Он никогда не делал попыток завлечь меня в свою каюту с помощью шампанского, как этот американский конгрессмен из каюты С-4.

– Вы помните о том, что прошел ровно год с того дня, как вы отправились в Америку без билета? – спросил Калеб, глядя на вздымающиеся волны.

– Отправилась без билета – это мягко сказано. Была насильно увезена – так будет точнее.

Калеб покачал головой, погрузившись в воспоминания.

– Боже мой, какой дикаркой вы тогда были! Глаза сверкают, волосы спутаны так, словно их никогда не касалась щетка, ругаетесь на чем свет стоит и требуете вернуть вас в Ливерпуль!

– Ну, насчет ругани вы, должно быть, преувеличиваете, – возразила Кристина. – Просто я была раздражена.

Калеб засмеялся.

– Не спорю, что были раздражены, и не могу вас осуждать за это. Но все, что ни делается, – к лучшему. Я буду скучать по вас, когда вы смените «Коринфию» на «Лебедя».

Кристина погладила его по руке.

– Если график движения будет соблюдаться, то суда будут встречаться посреди океана. Я позабочусь о том, чтобы капитан приветствовал вас тремя выстрелами.

– Если они найдут капитана, – заметил Калеб. – Мистер Голденберг хочет заполучить молодого капитана «Ниневии». Но тот, кажется, не очень рвется стать капитаном «Лебедя» Во всяком случае, он не пожелал встретиться и переговорить с мистером Голденбергом на эту тему. Всем же другим претендентам было отказано. Мистер Голденберг скоро примет решение. Судно вот-вот будет спущено на воду. Нужно набирать команду, а помощников себе должен набирать сам капитан – это его привилегия. Так получается, что на сей раз мы будем в Саутгемптоне одновременно с «Ниневией», и мне даны инструкции связаться с ее капитаном и в личной беседе объяснить, что именно ему предлагает мистер Голденберг. Как можно отвергать столь заманчивое предложение – быть капитаном «Лебедя»?

– Да, трудно в это поверить. А что собой представляет «Ниневия»?

– Судно гораздо меньше, чем пароходы Кунарда и «Уайт стар». По всей видимости, оно было восстановлено из корпуса старого корабля. И в этом заслуга капитана – он создал чудо. Капитан молод и хорошо знает свое дело, а это как раз то, что требуется мистеру Голденбергу. Я бы очень хотел уговорить капитана дать согласие. Иначе, боюсь, мистер Голденберг отправит меня на пенсию.

– Чепуха! – возразила Кристина. – Вы самый опытный и уважаемый капитан.

– И самый старый. Сейчас осталось совсем немного тех, кто плавал к мысу Горн, южной оконечности Америки, хотя подозреваю, что капитан «Ниневии» тоже добирался туда на трехмачтовых барках и китобойных судах, когда был мальчишкой.

– В таком случае он именно тот, кто должен быть капитаном «Лебедя». Я мечтаю о встрече с ним.

На прогулочной палубе Кристина увидела герцога Марнского, который вышел подышать морским воздухом. Он помахал ей тросточкой с черной эбонитовой ручкой, Кристина в ответ помахала ему рукой.

– Идите к нему, – с доброжелательной улыбкой сказал Калеб. – Осчастливьте его. Он становится неотъемлемой фигурой на борту «Коринфии», прямо как вы. Он зарезервировал себе каюту на следующие два месяца.

Кристина поправила боа из соболиного меха и, подставив лицо бризу, спустилась на прогулочную палубу к герцогу.

– Обратите внимание на американца, – сказал герцог, кивнув в сторону конгрессмена. – Дома он несгибаемый борец против порока, здесь же ведет себя как настоящий ловелас. Яркий пример ханжества.

– Я это тоже заметила.

Герцог улыбнулся:

– Не знаю, как это вам удалось. Вам не случается попадать в щекотливые ситуации?

– Постоянно! – бодро ответила Кристина. – Но я научилась из них выпутываться.

Герцог засмеялся, и они продолжили прогулку, то и дело приветствуя пассажиров первого класса, которые сидели в креслах, накрывшись пледами и одеялами, полные решимости насладиться воздухом и просторами Атлантики.

Герцог никогда не лез за словом в карман и в то же время не относился к числу тех, кто действует поспешно и опрометчиво. Вопрос, который герцог задал сейчас, он заготовил давно:

– Я думаю, вам было сделано немало предложений выйти замуж, Кристина?

Они уже давно называли друг друга по имени, хотя Кристина предпочитала называть его «герцог», а не «Фредерик». Обращение «герцог» звучало в ее устах мило и очень дружелюбно, а имя «Фредерик», как ей казалось, ему совсем не шло.

– Случалось, – признала Кристина, не желая говорить о том, что не было ни единого рейса, во время которого ей не делали бы подобного предложения.

– Миллионеры, губернаторы штатов, владельцы рудников… Тем не менее вы не приняли их предложений. Почему?

– Я никого из них не полюбила.

– Ах, любовь… – Герцог оперся руками о поручень, глядя на белые барашки волн и размышляя о великой силе и значении любви для человека, который был так же молод, как Кристина.

– Должно быть, ваш муж был замечательным человеком?..

Кристина положила локти на поручень и прижалась подбородком к рукам. Она дала Тео согласие играть роль, которую он ей назначил, однако со временем это давалось ей все труднее. Первоначальное опьянение от того, что она появляется в роскошных вечерних туалетах и мехах, что за ней ухаживают богатые мужчины – как старые, так и молодые, – прошло, и суета вокруг ее персоны все более утомляла. Единственным утешением для нее было море. Это так здорово – наслаждаться зрелищем бесконечной глади или бегущих волн. Только это и поднимало ей дух. Что касается герцога, то он стал ей близким другом и заслуживал того, чтобы быть с ним честным.

– У меня никогда не было мужа.

Герцог продолжал с тем же выражением смотреть на Кристину, лишь на мгновение что-то дрогнуло в его лице.

– Вы не хотели бы видеть меня своим мужем?

– Вы не стали бы задавать мне этого вопроса, если бы хоть немного больше знали обо мне. Я совсем не та, какой кажусь.

– Мало кто из нас тот, каким кажется, – серьезным тоном заметил герцог.

Кристина усмехнулась:

– Мой отец был моряком. Моя мать – испанской цыганкой. Они любили друг друга, но не были женаты. Я не думаю, что они вписались бы в семью герцогов Марнских.

– У герцогов Марнских все было как раз наоборот. Они женились, но никогда не любили.

Оба засмеялись, затем герцог сказал:

– Но вы так и не дали мне ответа.

Кристина покачала головой, глаза ее затуманились.

– Человек, которому я обязана всем и к которому питаю глубокое уважение, просил меня о том же самом, однако я ему отказала. Я не хочу выходить замуж, герцог. Когда-то я этого хотела, но теперь – нет.

Кристина резко повернулась и пошла прочь. Герцог остался стоять у поручня. Кто бы ни был тот человек, но он нанес ей глубокую рану, подумал герцог.

Вечером того же дня за обедом зашел разговор о новом лайнере компании «Уайт стар» – «Титанике».

– Это нечто потрясающее, – сказал первый помощник капитана. – Если его поставить вертикально, то он окажется выше монумента Вашингтону.

– Самый большой корабль в мире! – с благоговением проговорил Адам Руни. Ему было всего четырнадцать лет, и он был горд, что ему выпала честь обедать за капитанским столом.

Его отец, губернатор штата, оторвав взгляд от красивой женщины по правую руку от капитана, с самоуверенностью воспитанника Гарвардского университета заявил:

– Ты прав, сын. Такого никогда раньше не было. Я думаю, что скоро вы будете плавать без пассажиров, капитан Рид.

Капитан Рид улыбнулся:

– Сомневаюсь, мистер Руни. Корабли Голденберга, может быть, и меньше, но по комфорту и кухне превосходят суда других компаний. Скоро будет спущено на воду новое судно – «Лебедь». – Калеб Рид встретился взглядом с Кристиной. – Оно произведет настоящую сенсацию, смею вас уверить.