— Отдай, противный, цыпленка!

Разжал Бобик пасть, утенок упал на землю и бежать. Привязала Люба Бобика на цепь, а он начал скулить да просить, мол, отпустите, и девочка разжалобилась.

— Ладно, отвяжу, но все равно папа с мамой решили тебя привязывать.

Любушка стала думать, кто бы мог ей помочь. Папа с мамой только вечером приходят домой, на обед же появляются ненадолго. А про Андрюшку нечего и говорить. Бегает целый день где-то и говорит Любушке: «Мне не до тебя». То у него военная игра «Зарница», то автомобильный кружок, то футбол. Приходит домой грязный, Любушка ахает: «Вот тебе от мамы попадет. Опять, наверно, уроки не сделал». — «А ты не говори». — «Ладно, не скажу, только давай поведем утят на пруд». — «Рано еще, я знаю когда».

Нет, без помощника всегда плохо. Любушка позвала меня на крылечко. Мы уселись рядышком. Я от удовольствия высунула язык.

— Слышишь, Дамка, мне мама и Тамара книжки про собак читают. Все они там такие догадливые, умные. Может, и ты такая, только про тебя некому написать. Скажи, ты умная?

— Умная.

— Вот я говорю, а ты, наверно, понимаешь?

— Все понимаю.

— Вот сейчас визжишь, а, может, мне чего-нибудь говоришь?

— Конечно, говорю.

— Может, не ты меня не понимаешь, а я?

— Совершенно точно.

— Ну ладно, хоть я не умею дрессировать собак, как в цирке, но попробую… — Любушка погладила меня. — Собака — друг человека. Правда, не все собаки — друзья. Некоторые кусаются ни за что. Верно?

— Не скули, наверно, есть захотела, сейчас дам. Я хочу, чтобы ты была настоящим моим другом. Тебя цыплята очень любят, я знаю. Только ты от них не убегай, ладно? Они стали большенькими, за ними глаз да глаз нужен. Давай вместе их воспитывать, поняла?

— Ладно, не визжи, сейчас тебе полную тарелку супу принесу и пшенной каши… Мама не любит, что я вас с Бобкой много кормлю. Так что ты быстро ешь, ладно?

— Моментально, только давай.

Я караулила цыплят и утят, понимала Любу, но мне иногда хотелось поиграть с собаками, побегать с ребятами. Выскакивала на улицу — там так весело, кругом много людей, и все радовались теплу.

— Я тебя накажу, — Любушка помахала прутиком. — Неужели не можешь посидеть, пока я схожу к Нине. Сиди!

Караулю, оглядываю двор. Ой, мои цыплята лезут в щель ограды! Не ходите на улицу. Живо назад!

А они не слушаются, не понимают меня. Тогда я лаю во всю силу, чтобы услышала Любушка. Вот она торопится домой.

— Зачем разогнала? Куда это годится?

— Они сами.

— Вон Босой караулит, знаешь как! Ни один цыпленок не уходит. Ну ладно, хочешь, почитаю тебе сказку? Садись-ка рядом бот сюда.

Сейчас Любушка будет что-то рассказывать. Люблю ее слушать. Сначала она глядит на строчку и водит по ней пальцем, а потом так разойдется, что даже книжку закроет.

— Вот прилетим мы с тобой в Москву на самолете… Знаешь самолет, ну такой… И поедем в метро… Метро — такие красивые вагоны, сами двери закрываются… Потом искупаемся в большом бассейне, он как наше озеро… В этом бассейне и зимой купаются, потому что вода теплая… Снег идет, а люди купаются, потому что в воде не холодно, как на нашей печи…

— Нас и в школу там примут. Мы сядем с тобой за первую парту рядом с Марией Алексеевной. Она уже поправится и тоже в Москву приедет.

Но тут Любушка завертела головой, вскочила с криком:

— Ах, вы, хулиганишки, смотри-ка, все убежали на улицу! Прозевали мы цыплят с тобой. Скорей идем загонять.

5

Не хочется мне, Любушка, чтобы Бобик оказался таким неблагодарным, как Пиратка. Вы его с Андрюшкой кормили, поили, а он все в сторону косит. Вам невдомек, а я давно его распознала. Хищник он неисправимый, за все время, пока он был у нас, мы и словечком не обмолвились. Невзлюбил меня. Да он никого и не любил. Однажды, весной, ты, Любушка, подошла к клетке и просунула ястребу кусочек хлеба. Пиратка даже не обратил внимания. «Ему мяса подавай», — сказал Виталька.

— А, может, приучим, — неуверенно сказала Любушка. — Пиратке надоело, наверное, в клетке сидеть.

— Конечно, надоело, — обрадовался Виталька и подзадорил Андрюшку. — Слабо тебе выпустить Пиратку!

Я-то поняла, с каким подвохом сказал это Виталька.

Наверно, хотел, чтобы ястреб улетел, потому что завидовал Андрюшке. А кто виноват? Вместе ходили в лес. Виталька не заметил ястреба с перебитым крылом, а Андрюшка заметил. Виталька сказал: «Давай хищника из рогатки убьем», — а Андрюшка пожалел и домой принес.

— Рановато, — сказал Андрюшка.

— Выпусти, может, он уже привык, — попросила Любушка, — ему скучно.

— Ладно, будь что будет, — согласился Андрюша. — Люба, присмотри за цыплятами, лучше всего отгони подальше.

— Пиратка добрый, не тронет.

— Не выпускай, он нехороший, — предупредила я. Но она, как всегда, не поняла меня.

На всякий случай отогнали цыплят в дальний угол двора.

— Вы наши. И Пиратка наш, — сказала цыплятам Любушка. — Но он еще вас не знает, первый раз выпускаем. Не приставайте пока к кому, ладно? А то испугается и улетит насовсем. Сиди, Дамка, здесь и не пускай цыплят, ладно?

Андрюша распахнул пошире дверь серая и открыл клетку:

— Гуляй, Пиратка!

Ястреб недоверчиво поглядывал на мальчика, мол, неужели отпустишь? Неподалеку стояли ребята и спорили: улетит Пиратка насовсем или вернется? Лети, Пиратке, лети!

Ястреб выбежал вприпрыжку. Покосился на меня. Не бойся, не трону, хотя и хочется.

— Вон Дамка крадется — прогони! — крикнул Любушке брат.

— Да она ласково смотрит на Пиратку, — сказала ему Любушка и подозвала меня. — Не смей, Пиратка наш! Слышишь? А то испугается.

Я отбежала, а Пиратка все равно не улетал.

— Нечего сваливать на Дамку, сам отойди, — сказала Любушка. — Он тебя боится.

— Пиратка ко мне привык!

— Попробуй, отойди, увидишь, как привык! — Любушка потянула брата за руку, а Пиратке шепнула: — Лети скорей, не бойся.

Послушался! Взмахнул крыльями и радостно взвился вверх, на свободу.

— Полетел! Полетел, — весело заорал Виталька.

И ребята все обрадовались, что он полетел. Но потом перестали радоваться, смотрели во все стороны: неужели насовсем улетел?

— Полетает, полетает и вернется, — утешала Любушка брата. — Ты тоже иногда целый день бегаешь и все разно домой приходишь.

Ребята засмеялись, и Андрюша повеселел.

Верно, Любушка, когда меня привязывают на цепь, так я целый день рвусь и скулю… А побегаю досыта — сама домой с радостью явлюсь. Но здесь совсем другое дело. Пиратка — обманщик. Я по его глазам вижу. И «хищник», все так говорят. А это, наверное, самая плохая птица. На кур и гусей так никто не скажет.

Ребята ждали, но ястреб не показывался. Виталька взглянул на Андрюшку. И тут я почувствовала, что Виталька тоже перестал ликовать.

— Надо бы подождать выпускать, — сказал он тихо. — Пиратка к тебе еще не привык… Я тебе весной молодого поймаю, честно говорю… Смотри, летит! — Виталька потряс друга за плечо. И я увидела ястреба. Нет, Пиратка не улетел! Он играл на воле — то взмывал ввысь, не видно было, то камнем падал почти до самой земли, казалось, вот-вот разобьется… А потом, наверное, устал и плавно опустился на крышу дома.

— Пират, скорей домой! — приказал Андрюшка. Но птица, видно, не хотела возвращаться. Наклонила голову набок и, спокойненько поглядывая на нас, приговаривала на своем языке: «Как хотите, а мне надоело в кладовке сидеть».

— Ну ты, я тебя с самого начала раскусила! — крикнула я Пиратке. — Или оставайся и будь домашним, или улетай совсем, не то плохо тебе будет.

Дамка хочет говорить - i_006.png

— От тебя, что ль? — скосив желтый глаз, проклекотал ястреб. Ох, как я взвилась! Но Любушка меня остановила. Нет, не разбираются люди в языке животных… Андрюшка показал кусочек мяса, и Пиратка зорко поглядел на него. Щелкнул кривым клювом, быстренько опустился на землю. И поскакал, поскакал к Андрюше. Мальчик прижал его к груди.