- Нет, - теперь он был резок. - Но моя квалификация мне говорит о том, что в возникшей ситуации важна не тема картины, а её детали. И я их не знаю.

- И когда узнаете?

- Когда вы не будете мне мешать.

Начальник не отрывал от него взгляда очень долго. Взглядом можно было стенку просверлить. В комнате, напичканной современным дизайном, это оказалось бы неплохим дополнением.

- Вы слишком долго общались с внешним миром, - наконец выдал вердикт тот.

- Это не так плохо, мессир, - хмыкнул он в ответ. - Мы - не религиозная группа, которая нуждается в изоляции, напротив. Если бы я не общался с внешним миром, как бы вы на него воздействовали? Вашим огненным взглядом?

- Грубишь, Рэк, - по-домашнему тяжело вздохнув, его начальник и по совместительству приятель, усадил своё тренированное тело в одно из кресел. В таком сочетании то тут же приобрело ещё большее сходство с пилотским.

- Меня зовут не так, - напомнил он. Для проформы.

- Могу я вспомнить твоё школьное прозвище?

- Можешь. Но ты не можешь мне мешать.

- Могу, - ответил тот, задумчиво разглядывая его. - Вопрос лишь в том, буду или не буду.

- Действительно. Вопрос.

Они померялись взглядами. Начальник первым отвёл свой. Но у него сложилось твёрдое убеждение, что тот решил по-своему.

Вслух же тот произнёс:

- Хорошо. Постарайся это сделать один. Посмотрим, что у тебя выйдет.

- Но?…

- Но, - хмыкнул тот, и тонкими сильными пальцами обхватил гладкий подлокотник, - тебе не кажется, что пришло время всем нам собраться и скоординировать свои действия?

Промежуток между картинами.

Время непонятно.

Рассуждения о мифологии.

В далёкие, глухие времена

Был мир один. Была беда одна.

Была война. В ней не было сторон.

В ней каждый был на горе обречён.

Прошли года. И минули века.

И память перестала быть горька.

Потом же память перестала быть.

И миф возник. В легендах начал жить.

Как в кость врубался меч, как жгли огнём

Миф промолчал, но содержался в нём

Хвалебный гимн защитникам добра,

Которые спасали мир от зла.

Ни имени. Ни глаз. Ни душ. Ни лиц.

Но множество исписанных страниц

О принципах, о кодексах, о зле.

…А прах лежал в не выжженной земле,

И прах стонал, и помнил, и болел,

И память жгла, и слёз огонь горел.

И было горе. И из этих слёз

Сформировался, вынырнул, пророс

Росток. Ребёнок. Жизнь безглазых глаз.

Потомок тех, кого никто не спас.

И он оказался никому не нужен.