После надругательства над паркетом, Лангернар, в теле юного мага, взял чернильницу и нанёс чёрно-красные, непонятные символы на тазы. Следом расстелил неподалёку большой кусок толстой, прочной ткани и подошёл к директору.

— В круг, — приказал Лангернар, и обнажённый Гарчек поспешно встал в самый центр схемы, подозрительно напоминающую мишень для тренировок дистанционных атак.

Там ему натёрли лысину сливочным маслом так густо, что оно начало стекать с ушей и капать на волосатую грудь. Затем бог протянул ему пузатую бутыль крепкого вина и приказал выпить до дна.

Когда Гарчек и Пак победили свои напитки, Лангернар уже закончил нанесение символов на отрез ткани и терпеливо ждал.

— Начинаем! — скомандовал бог в теле мальчишки, обращаясь к директору. — Когда глаза начнут закрываться — не сопротивляйся!

Толстый апостол тут же вскочил, нахлобучил таз на голову и, держа его обеими руками, медленно двинулся по периметру круга. Он что-то бормотал себе под нос и низко приседал через каждые два шага. Выглядело всё это донельзя глупо, пока сам Лангернар не начал делать тоже самое, только двигаясь в противоположном положении, а окружающий магический туман не начал странно вибрировать.

— Реалтранхайер, реалтрансхайер… — Гарчек сумел разобрать слова неизвестного языка и его пробил озноб от прикосновения к тайнам древности.

Постепенно монотонные голоса слились в сплошной гул, а из-за однообразных и медленных движений студентов, глаза непроизвольно расфокусировались и закрылись. Тут же раздался спокойный, вкрадчивый голос Грина, перемежающийся с нарастающим бубнежом Пака:

— Дерево, ты старое дерево и листья твои давно опали…

— Реалтранхайер, реалтрансхайер…

— Взгляни на себя со стороны, ты видишь молодые побеги у корней?

— Реалтранхайер, реалтрансхайер…

— В тебе ещё теплится жизнь!

— Реалтранхайер, реалтрансхайер…

— Повернись к солнцу, почувствуй его тепло… — голоса становился всё громче, и директор ощутил настоящее, такое тягучее тепло солнечных лучей на своей груди.

— Реалтранхайер, реалтрансхайер…

— Оно окутывает тебя и застывает под твоей корой… — Гарчек чувствовал, что грудь действительно обрастает плотной корой, а тепло солнца превращается в его собственную, вязкую смолу, навсегда оставаясь с ним.

— Пришло время направить эту энергию жизни к оголённым ветвям! — тут голос Лангернара стал совсем громким и приглушённый, металлический гул вторил его словам, пробирая до костей.

Гарчека окутало небывалое волнение, и полностью проникся торжественностью этого древнего таинства.

— Эпиляциус! — раздался вдруг резкий крик, полностью выбивший его из состояния медитации.

Директор распахнул глаза от неожиданности и первое, что он увидел, были руки Лангернара, отрывающее от его груди кусок ткани вместе с волосами, прилипшими к воску и смоле.

Слёзы брызнули из глаз старика и дыхание перехватило так, что он не мог даже пискнуть, не то, что закричать! Но это был далеко не конец ритуала…

Оба таза в руках Пака, до этого негромко теревшиеся друг об друга, теперь с грохотом сталкивались, а сам жирдяй скакал вокруг, орал: «Трансхайер! Реалтрансхайер!» и крутился вокруг собственной оси при прыжках.

Грин резко обернул волосатую ткань вокруг головы директора и с силой затянул узел под подбородком.

— На колени и славь солнце! — трубным голосом взревел парень.

Дезориентированный Гарчек бухнулся на колени и воздел руки к потолку.

— Славься солнце! — не своим голосом закричал директор, испытывая демоническую смесь стыда, боли, надежды и благоговения.

— Благодари землю! — вновь проревел Лангернар так, что, кажется, пол задрожал.

— Благодарю тебя, земля! — заорал Гарчек и бухнулся ниц, громко стукнув лбом о пол.

— Да снизойдёт на тебя благодать, — внезапно очень тихо, с любовью в голосе произнёс бог и на голову директора полилось что-то тёплое и вонючее.

Когда поток благодати иссяк и Пак застегнул ширинку, а эфирный туман вновь стал спокоен, Здец сорвал тряпку с головы Гарчека и помог тому подняться:

— Твоя просьба выполнена, узри же!

Пьяный в дрова директор кое-как дошёл до своего стола и вынул из ящика небольшое зеркальце. Оттуда на него смотрело что-то жутко грязное, но, весьма волосатое и улыбающееся.

Он осторожно провёл рукой по золотистым кудрям, пока ещё перепачканных маслом, и даже подёргал несколько локонов. Кожа головы отозвалась давно позабытой болью и Гарчек рухнул на колени перед Лангернаром, не в силах сдержать слёз радости:

— Блгадрю, благдель! — заплетающимся языком выдал он.

— Я принимаю твою благодарность, — величаво кивнул Здец и утёр капельку пота со лба. — К завтрашнему восходу они прекратят интенсивный рост и примут привычную форму. А теперь мы пойдём.

Не дожидаясь ответа директора, Лангернар-Здец вызвал лёгкое колебание эфира и просто открыл дверь, опутанную неимоверным количеством защитных контуров. Стоящий у двери слуга подозрительно на них покосился и с тревогой заглянул в кабинет, но, с его хозяином всё было в порядке и он расслабился.

— Куда мы теперь? — полюбопытствовал жирдяй.

— Прошвырнёмся по городу и прикупим кой-чего для вашего возвышения, — захихикал Здец потирая руки.

— Кажется, род Кавенов сегодня обнищает… — с деланным сожалением произнёс Грин и засмеялся вместе с демоном.

— Так что это был за безумный обряд? — спросил Грин, когда они покинули особняк директора.

— Низшая форма магии, — ответил Здец, шагая по дорожкам к воротам академии, — строится на случайной синхронизации психоэмоциональной энергии шамана и гармонических вибрациях мира.

— Это как? — озадачился Грин, никогда не слышавший о таком.

— Как если ты будешь бегать по академии, хватать всех за жопу и предлагать потрахаться. Рано или поздно, кто-нибудь согласится, но, не факт, что это будет девушка или вообще человек…

— Я понял, — кивнул парень, — это как первые в истории конструкты, созданные наугад.

— А Грин нас сейчас слышит? — вдруг спросил молчавший до этого Пак, заметив по выражению лица тощего, что тот будто бы ведёт внутренний диалог.

— Ага, слышит, видит и говорит, чтобы ты не трепался об этом посреди академии, иначе он тебе ноги сломает…

— Эй! Я этого не говорил! — тут же возмутился Грин.

— Но жирдяй-то об этом не знает! — засмеялся Здец. — Это тебе дополнительная информация к размышлению. И вообще…

Мизинец коснулся татуировки и к парню вернулся контроль над телом, а демон стал наблюдателем и уютно устроился на кресле качалке в образе старика с бутылкой какого-то напитка в руках.

Пак с подозрением покосился на друга, внезапно сбившегося с шага и спросил:

— Грин?

— Да, — ответил тот, продолжив путь.

— Что это была за магия у директора?

— Психоэмоциональная синхронизация с вибрацией… — буркнул Грин под ехидное хихиканье Здеца.

— Чего?!

— Что, сложно казаться умнее, чем ты есть на самом деле? — издевался Здец.

— Так сказала великая и могучая сущность, — пожал плечами Грин.

— А что это значит? — не унимался Пак.

— Понятия не имею, — хмыкнул Грин, — он часто говорит непонятно, бормочет что-то и постоянно вспоминает прошлое…

— Ты чё несёшь, хмырь?! — с незаметной улыбкой возмутился Здец.

— Ну если он очень древний, то такое возможно… — задумавшись кивнул Пак. — Рядом с нами жил один сумасшедший старик и вот он тоже постоянно что-то бормотал… А потом обожрался собственного дерьма и умер.

— Ну, этот тоже делает… всякое…

Парни хихикнули.

— Против меня дружить вздумали, засранцы? Вы сначала доживите до седины на яйцах, а потом уже глумитесь над стариками!

— Ладно, ладно, — мысленно улыбнулся парень, решивший, на всякий случай, не продолжать и не испытывать терпение демона. — Я шучу, ты величайший и мудрейший!

— То-то же, салага! — усмехнулся Здец.