Самое последнее Популярное Излучающее устройство — микроволновая печь, подвергающая продукты воздействию высокочастотного электромагнитного поля. Власти вновь уверены, что этот вид Извращения Природы совершенно безвреден — иначе эти Замечательные Машины не появились бы на рынке. Возможно, на это раз — только на этот раз — власти окажутся правы. С другой стороны, вполне возможно, что опять — нет.

Закончив с завтраком, Кристофер Робин что-то шепнул Кролику, на что Кролик сказал «Да-да, конечно», и они вдвоём поднялись чуть выше вдоль ручья.

— Не хочу, чтобы другие слышали, — сказал Кристофер Робин.

— Безусловно, — с важностью отозвался Кролик.

— Это… Я просто подумал, просто… Ты, Кролик, наверное, не знаешь… как выглядит Северный Полюс?

— Да-да, конечно, — сказал Кролик, зачем-то погладив усы. — Хороший вопрос.

— Я когда-то знал, только сейчас как бы забыл, — небрежно сказал Кристофер Робин.

— Забавно, — сказал Кролик, — но я тоже как бы подзабыл, хотя раньше как бы знал.

— Я полагаю, что раз через него проходит земная ось, то полюс, это, наверное, просто место, где эта ось воткнута в землю?

— Точно, полюс это такая сплюснутая ось, вроде палки, — сказал Кролик. — Потому и называется полюс. А раз земная, то, конечно, воткнута в землю, потому что больше её и воткнуть-то не во что.

— Именно так я и думал.

— Единственная загвоздка, — сказал Кролик, — состоит в том, в каком именно месте она воткнута?

— Именно это место мы как раз и ищем, — сказал Кристофер Робин.

— Ой, Пятачок — кто это там за окном?

— Слонопота-а-ам! — завопил Пятачок, подпрыгнув от ужаса.

— Да нет же, это просто мусорщик. Ты ведь просто пошутил, что это Слонопотам, правда?

— Да (пых-пых). Конечно (пых), пошутил.

— А что, если бы это и вправду был Слонопотам? Что он может тебе сделать?

— Не знаю! — пискнул Пятачок. — Мало ли что придёт ему в голову…

— Но ты ведь даже не знаешь, как выглядят Слонопотамы, верно?

— Нет… В том-то и дело, что не знаю.

— И даже не знаешь, существуют ли они.

— Кто их знает…

— Ну не здесь же, чтоб прямо так, за этим окном…

— Правда?

— Абсолютная. Ты больше нигде здесь не будешь видеть Слонопотама, а зато увидишь жирафа, поднимающего над твоим домом табличку с именем твоего дедушки.

— Ох, — сказал Поросенок. — Я понял.

О чём это мы? Ах, да — опасные иллюзии. Вот как описывает ситуацию, сложившуюся в нашем общества, в своём удивительном, очень даосском по духу «Волшебном Ребёнке» Джозеф Чилтон Пирс:

Нам кажется, что посредством изощрённых интеллектуальных манипуляций и сложных приборов мы можем не только предвидеть различные природные явления, но и управлять естественными силами вселенной. Мы убеждены в этом так безоговорочно, потому что привыкли полагать, будто именно так, используя свой интеллект, мы, фактически, выживаем среди враждебной нам природы. Непосредственное взаимодействие между умом-мозгом и его источником информации [планетой] категорически отвергается Западной логикой, если не большей частью всей мировой логики вообще. Взаимодействие с живой планетой подразумевало бы, что планета отвечает нам, общаясь с нами. А один из важнейших постулатов всего классического Западного академического мировоззрения… состоит в том, что разум не способен общаться с миром никак иначе, кроме как получая информацию об окружающем мира через органы чувств и затем реагируя на неё некоторым интеллектуальным образом. Это мировоззрение автоматически лишило нас личной внутренней силы. Мы оказались зависимы от источника силы внешней: использования приборов и аппаратов. Таким образом, мы постоянно развиваем по преимуществу ту часть знания, которая касается применения, создания, совершенствования и обслуживания аппаратуры. Единственным реальным критерием уровня развития стала сфера культурного знания, предлагающая или обещающая: увеличение производства аппаратуры, возможное доминирование над природой и, в итоге, — некоторую безопасность существования. Перспективы видятся как наращивание мощи аппаратуры. [Выделено нами.] Обучение и образование детей сводится к выработке у них умений разрабатывать, производить, потреблять и использовать всё более совершенные аппараты.

Но и эта сфера знания, и собственно совершенствование аппаратуры, никогда не обеспечивали, не обеспечивают сейчас и уже никогда не обеспечат нам ни физической безопасности, ни благополучия. Чем более масштабным и устрашающим становится производство аппаратуры, тем сильнее возрастают наши тревога, враждебность, страх, негодование и агрессия. Но заметить прямую взаимосвязь между беспокоящей нас тревогой и производством аппаратуры почти невозможно, поскольку наш интеллект сам по себе является результатом условий, порождённых этой преобладающей сферой нашего знания. Наш интеллект приучен верить, что любые несовершенства, вроде личного страдания, нищеты и страха — в реальности являющиеся следствием всей нашей деятельности — просто сообщают нам о необходимости дальнейшего совершенствования этой сферы знания и/или производства, распределения и применения аппаратуры. И даже когда это знание отрывает нас от подлинной нашей жизни и порождает беспокойство и подавленность, оно же обусловливает нас полагать, что спасение от нашей нищеты состоит в совершенствовании именно этой преобладающей сферы знания.

Иными словами, все проблемы современного человека, его опасные убеждения и чувство одиночества, духовная пустота и личная немощь вызваны его иллюзиями по поводу естественного мира и отделённостью человека от него. Даосы некогда предупреждали нас, что это произойдёт. И рассказали, что делать с этим. Настало время осознать сказанное ими.

10-ого сентября этого года я спустился по Виа Салария и вышел к Республике Утопия, тихой стране, лежащей восьмьюдесятью годами восточнее Фара Сабины. Обратив внимание на веселое настроение тамошних жителей, я расспрашивал их о причине такого их благодушия, и они рассказали мне, что это всё таково благодаря их законам и обучению, полученному ими с первых школьных дней…

Чтобы научить маленьких детей наблюдать малое, они занимаются своего рода игрой, в которой множество мелких предметов, например, три зерна ячменя, маленькая монетка, синяя пуговка… прячутся в ладони. Ладонь на мгновение раскрывается, затем быстро закрывается, и ребёнка просят рассказать, что он увидел. Для детей постарше игра становится всё сложнее и сложнее, пока, наконец, все они не узнают, как делаются их шляпы и башмаки. Мне также сообщили, что обучаясь давать точные определения словам эти люди преуспели и в определении экономических терминов, так что в итоге в стране полностью прекратились различные беззакония, связанные с торговлей акциями и финансами, поскольку никто не позволял себя дурачить.

Эти глубоко даосские слова взяты из книги «Золото и Работа» поэта середины прошлого века Эзры Паунда. Но сам принцип, который они описывают — принцип Достоверного Восприятия Реальности — намного древнее. Однако прежде, чем мы представим некоторые традиционные даосские тексты, касающиеся этого вопроса, хотелось бы процитировать нашего любимого нетрадиционного даосского автора, Генри Дэвида Торо:

Иллюзии и заблуждения воспринимаются нами как неопровержимые истины, в то время как сама окружающая нас реальность невероятна. Если бы люди исходили только из реального и не позволяли вводить себя в заблуждение, то жизнь — в сравнении с теми вещами, которые нам известны, — показалась бы нам подобной сказке или феериям из 1001-ной ночи… Закрывая глаза, впадая в дремоту и поддаваясь на уловки различных шоу, люди упорно и методично воспринимают свою повседневную жизнь как рутинную и привычную, поскольку она по-прежнему основывается исключительно на иллюзиях. Дети, играющие в жизнь, понимают её истинную суть и взаимосвязи более ясно, чем люди, не способные жить достойным образом, но полагающие себя умудрёнными неким личным опытом, то есть неудачами… Люди воспринимают истину как что-то очень удалённое, находящееся где-то на дальних границах системы, за самой дальней звездой, до Адама и после последнего человека. В вечности, действительно, есть нечто истинное и возвышенное. Но все времена, пространства и события существуют здесь и сейчас. И всё беспредельное могущество Бога проявляется именно в это мгновение, и Он никогда — ни в одно из других мгновений — не будет более божественным, чем сейчас. И мы способны постигать подлинно возвышенное и благородное только благодаря неизменному приятию и впитыванию всей реальности, нас окружающей.