Зато в образовавшиеся проемы было превосходно видно мебельный и что-то мне там не нравилось. Не смотря на светлое время суток и солнечную погоду, внутри магазина было темно. Отсутствовали отсветы огня от костров, а верить в то, что в столь продуваемом помещении люди тупо сидят на диванах укрывшись одеялами, я не верил.

- Ну что видно? - тихо спросил Зяба, оставаясь позади, чтобы не выдавать мою позицию.

- Нихрена не видно, - пробормотав, отвел затвор вверх и чутка назад, проверяя наличие патрона в патроннике.

- А я те говорил... - начал распинаться Юрка, которому эта авантюра не нравилась с самого начала.

- Не пизди под руку, - осадил его я, досылая патрон обратно. - То что их нет прямо сейчас в магазине, не значит, что они туда не вернутся.

- Ага, а ночника или теплака у нас нет, - усмехнулся Зябликов.

Продолжать бессмысленный спор я не стал, просто потому что понимал правоту товарища, но и уходить ни с чем, не хотелось. Поэтому пролежав на позиции минут пятнадцать, я все таки смог опознать движение. В здании однозначно кто-то был и этот кто-то польщовался фонариком. Дважды мелькнул луч света, словно кто-то что-то искал. А затем появились цели.

Из торгового центра вышло сразу четверо мужчин, среди которых была и нужная нам фигура, вот только помимо него, имелись еще двое вооруженных ружьями обрыганов, а с ними, двое пленников. Мужчина и женщина, довольно молодые, со связанными руками и ошейниками, сцепленными друг с дружкой, чтобы сбежать было труднее.

- Да ну нах, - поразился я, всматриваясь в фигуры и машинально распологая одну из них относительно боковой риски. Риска прицела, по ширине, закрывала фигуру человека примерно по пояс, а значит до противников около четырехсот метров. Мозг сам посчитал это, умножив рост человека, который берется за один метр семьдесят на дысячу и поделив на четыре. Округлив, получил четыреста.

- Че там? - поинтересовался Зяба, тоже приметив группу людей.

- Сережка там, с секретуткой из расчетного, - усмехнувшись, поднялся, принявшись собираться. - Дистанция большая, а с моим тремором стрелять не вариант, еще снесу Николаичу голову.

- Да и давно пора! - возмутился бывший слесарь ЖЭКа. - Ты вспомни, сколько раз, этот гандон, нам премию резал? Мы свою работу выполняли, в свободное время отдыхая, в он, гадина, считал нас бездельниками и алкашами.

- А мы разве не бездельники и алкаши? Да и нечего парнишке жизнь портить. То что он месяц первый пережил, уже говорит о многом, значит не тупой и либо сам смог организоваться, либо подсосался к организованной группе. Да и секретутка. Ленка с бухгалтерии. Модница та еще, а ты погляди как жизнь ее осадила, - закинув винтовку на плечо, направился вниз с горки. - Пойдем чтоль, выручим бывшего начальничка, ну или хотя бы переговорим с этим должничком.

Хромаючи, да опираясь на трость, по горам быстро не поползаешь. Так что спуск занят у меня минут десять, да и то, при помощи Зябы, который то и дело подхватывал меня под руку. За это время группа из мебельного успела отойти еще метров на двести дальше по улице. В темпе ковыляющей черепахи мы бы их не догнали, но почему-то Рыжий, как я окрестил про себя нашу цель, остановился.

Никакого чувства самосохранения у мужика видать не было, поскольку тормознул он свою банду прямо на перекрестке, явно кого-то ожидая. Мы с Зябой вполне спокойно подошли к ним на дистанцию метров в сто пятьдесят, то и дело укрываясь за брошенными машинами и ныряя за обломки бетонных конструкций, что остались от домов.

Пока Рыжий ждал, один из его товарищей, то и дело косился на пленницу.

- Ну и че, может они и не припрутся, - возмутился он, зло сплюнув на землю.

- Они заинтересованы в сделке гораздо больше, чем мы, - спокойно ответил бородатый, то и дело поглядывая на наручные часы. - Минут десять еще ждем и уходим. Не нравится мне тут, словно наблюдает кто-то.

И в принципе, он был прав. В тишине вымершего города их негромкие разговоры было отчетливо слышно. Тем более, что я и правда следил за ними, устроившись чуть сбоку от разрушенного дома с оружием на готове.

Вскоре, из-за поворота улицы вышла процессия из пяти человек в черных и коричневых плащах на манер старых монахов. Что под робами, было не видно. Длинные рукава скрывали кисти людей, а накинутые капюшоны не позволяли разглядеть лица. При этом сами балахоны были подпоясаны какими-то веревками с узелками. В древности, узлы означали количество обетов, данных монахом, если я правильно помню.

- А это еще кто? - тихо прошептал Зябликов, нахмурившись и пристально наблюдая за гостями.

- Тихо, - одернул его я, вскидывая винтовку и прицеливаясь, чтобы рассмотреть монахов получше.

Пятерка остановилась метрах в двадцати от Рыжего и компании. Затем, один из них поднял руки к небу, что-то прорычав на неизвестном мне языке.

- Во славу Давкула, - громко произнес Рыжий, склонив голову.

- Старые боги должны умереть, - поприветствовал его центральный монах, выходя вперед и скидывая капюшон. Как оказалось, это была молодая девушка лет двадцати пяти, с какой-то странной витиеватой татуировкой на половину лица и бритыми висками. Оставшиеся рыжие волосы были собраны в короткий конский хвост.

Я окончательно перестал понимать, что происходит. Какие-то культисты покупали парочку пленников, не ясно для каких целей, онако при этом никакой оплаты не происходило. Значит ли это, что Рыжий является поставщиком людского ресурса для этих фанатиков Давкула, кем бы он не был. Что же тогда мог ему предоставить Фарт и чем должен был отплатить этот бородач. Слишком много вопросов, я так не привык, выстрелить чтоль, спугнуть всю это шоблу к чертям собачьим, только цель выбрать поопаснее, а то развелось падали, словно нам цыганской кодлы было мало...

Перед смертью, перед глазами пролетает вся жизнь. По крайней мере, многие знакомые Егора Филатова ему про это уверенно затерали во время пьяных посиделок. Он лишь согласно кивал, не желая спорить. А ведь со смертью мужчина пересекался довольно часто. Пять лет в армии, затем еще семь в омоне. В итоге, уволен в запас по причине алкоголизма не совместимого со службой. Последние полгода он только и делал, что спивался, да подрабатывал где мог.

Забавно, но когда город начали бомбить, он спал после очередной попойки. Причем спал настолько крепко, что когда окончательно очнулся и пошел за опохмелом, то обнаружил, что ближайший магазинчик разнесло артой, а на улице ни души. Пришлось приводить себя в чувство с помощью мамкиных рассолов. А там уж, как оклемался, Егор отправился на разведку и практически сразу был завербован в местное ополчение. Во вторую волну, которая должна была встречать противника на улицах города, если тот прорвется через реку и просочится через первую линию обороны.

Бывший омоновец сам до сих пор не понимал, почему согласился на эту авантюру. Видать тогда, на волне патриотизма и голода, он был согласен на любую движуху, лишь бы покормили. Все таки дома жрать было нечего, а магазинчики по большей части превратились в руины.

Второй линии обороны достались старенькие АКМы и винтовки Мосина. У них в отряде даже имелся боец с РПГ-7Д, но это мало что могло бы поменять. Все же если танки зайдут в город, их будет очень сложно остановить, а из метательного, на все отделение ящик старых лимонок Ф1 и ящик наспех забодяженных коктейлей молотова.

Егору тогда казалось, что ему уже плевать на собственную жизнь. С родителями связи нет, а жена ушла от него, еще когда тот был уволен из органов по статье. Ну а что еще мог поделать молодой прапорщик, который, как он думал, повидал столько дерьма в жизни, что имеет полное право устраивать себе машину времени, заливаясь алкоголем.

Звуки боя тогда сильноотрезвили бывшего омоновца. Командир второго взвода, сильно нервничал, уповая на какого-то Старого и его бешенный взвод. Как оказалось не зря, ведь вскоре они получили приказ возвращаться. Последующий артобстрел, Егор пережидал уже в театре и видел этого самого Старого. Он просто не мог поверить, что седой старик, в ватнике и с розовым рюкзачком на спине, является тем, кто уберег их от смерти. И ведь этот дедушка, так же как все, спокойно выпивал, шутил, а потом еще и ушел веселиться. Филатов тогда лично вкинулся в кассу, сдав банку кильки в мешок для Риты.