— Вы Думминг Тупс, так? — сказал Мойст. — Единственный в университете, кто делает какую-то работу?

Остальные волшебники повернулись, услышав это, а Думминг покраснел.

— Это совсем неправда! На мне такой же вес работы, как и на всех остальных членах преподавательского состава! — возразил он голосом, в котором был легкий намек, предполагавший, что остальные члены преподавательского состава слишком много заботились о весе и слишком мало — о работе. — Я за свои грехи назначен главным в Комодном Проекте.

— Почему? Что вы сделали? — спросил Мойст, не слишком уверенно стоя на ногах на почве грехов. — Что-то еще хуже?

— Э, вызвался принять проект, — ответил Думминг. — И должен сказать, что за последние шесть месяцев мы узнали больше, чем за прошедшие двадцать пять лет. Комод — это воистину поразительный артефакт.

— Где вы его нашли?

— На чердаке, он был засунут за коллекцию сушеных лягушек. Мы думаем, много лет назад люди сдались и перестали пытаться заставить его работать. Конечно, это было в эру оплывших свечей, — поведал Думминг, получив в ответ фырканье от Заведующего Кафедрой Беспредметных Изысканий. — От современной техномантии гораздо больше проку.

— Ну ладно, — сказал Мойст. — для чего оно нужно?

— Мы не знаем.

— Как оно действует?

— Мы не знаем.

— Откуда оно взялось?

— Мы не знаем.

— Ну, похоже, что на этом все, — саркастически произнес Мойст. — О, нет, последнее: что это такое? И позвольте сказать, я сгораю от любопытства.

— Это, возможно, неправильный вопрос, — качая головой, отозвался Думминг. — Технически это, похоже, классический Мешок Содержания, но с n-ным числом отверстий, где n — это количество объектов во одиннадцатимерной вселенной, при условии, что объекты не живые, не розовые и помещаются в кубический ящик со стороной 14,14 дюймов,[8] разделенные на P.

— Что такое P?

— Это, возможно, неправильный вопрос.

— Когда я была маленькой девочкой, это была просто волшебная коробка, — вмешался мечтательный голос Адоры Белль. — Она была в гораздо более маленькой комнате, и когда ее несколько раз разложили, внутри была нога голема.

— А, да, в третьей итерации — в те дни не могли продвинуться намного дальше. Теперь, конечно, мы можем управлять рекурсией и направленным складыванием, которое действенно снижает побочное ящикование до 0,13 процента, а это двенадцатикратное улучшение за один только прошлый год!

— Это великолепно! — воскликнул Мойст, чувствуя, что это было меньшим из того, что он мог сделать.

— Желает ли Мисс Добросерд вновь взглянуть на объект? — спросил Думминг, понижая голос. У Адоры Белль все еще был рассеянный взгляд.

— Я думаю, да, — ответил Мойст. — Она очень интересуется големами.

— Мы в любом случае на сегодня собирались складываться, — сказал Думминг. — Ничего страшного, если по дороге достанем Ступню.

Он поднял со скамьи большой мегафон и поднес его к губам.

— КОМОД ЗАКРЫВАЕТСЯ ЧЕРЕЗ ТРИ МИНУТЫ, ДЖЕНТЛЬМЕНЫ. ВСЕМ ИССЛЕДОВАТЕЛЯМ ПРОЙТИ В БЕЗОПАСНУЮ ЗОНУ, ПОЖАЛУЙСТА. ТАМ ВСТАНЬТЕ ИЛИ КУБОМ СТАНЬТЕ!

— Там встаньте или кубом станьте? — переспросил Мойст, когда Думминг опустил мегафон.

— О, пару лет назад кто-то не обратил внимание на предупреждение и, эм, когда Комод сложился, этот кто-то временно стал диковиной.

— Вы имеете в виду, что он оказался внутри четырнадцатидюймого куба? — ужаснулся Мойст.

— В основном. Послушайте, мы на самом деле будем очень счастливы, если вы никому не расскажете про комод, спасибо. Мы знаем, как им пользоваться — ну, мы так думаем, но, может быть, это не тот способ, которым им предполагалось пользоваться. Мы не знаем, зачем он нужен, как вы это сказали, или кто его соорудил, или даже эти ли вопросы вообще нужно задавать. В нем ничего не превышает четырнадцати квадратных дюймов, но мы не знаем, почему это так или кто решает, что вещи являются диковинными, и мы определенно не знаем, почему в нем нет ничего розового. Это все очень смущает. Я уверен, что вы умеете хранить секреты, мистер Липовиг?

— Вы поразитесь, насколько.

— О? Почему?

— Это неправильный вопрос.

— Но вы знаете кое-что весьма важное о Комоде, — заявила Адора Белль, очевидно, очнувшись. — Вы знаете, что он собран не для девочки в возрасте между четырьмя и, м-м, одиннадцатью годами, или не ею самой.

— Откуда это мы такое знаем?

— Нет розового. Поверьте мне. Никакая девочка в таком возрасте не обойдется без розового.

— Вы уверены? Это замечательно! — воскликнул Думминг, делая пометку в своем блокноте. — Это определенно ценное знание. Ну что ж, давайте тогда достанем Ступню?

Волшебники, бывшие верхом на метлах, теперь спустились вниз. Думминг прочистил горло и снова поднял мегафон.

— ВСЕ ВНИЗУ? ЗАМЕЧАТЕЛЬНО. ГЕКС — БУДЬ ТАК ДОБР, СКЛАДЫВАЙ, ПОЖАЛУЙСТА!

Некоторое время стояла тишина, а затем у потолка стал нарастать отдаленный грохот. Звук был такой, будто боги тасовали деревянные игральные карты, которые оказались высотой в милю.

— Гекс — это наше думающее устройство, — объяснил Думминг. — Без него мы бы едва ли вообще обнаружили ящик.

Грохотание стало громче и быстрее.

— У вас могут заболеть уши, — предупредил Думминг, говоря все громче и громче. — Гекс старается контролировать скорость, но вентиляторам требуется определенное время, чтобы вернуть в комнату воздух. ПОНИМАЕТЕ, ОБЪЕМ КОМОДА МЕНЯЕТСЯ ОЧЕНЬ БЫСТРО!

Это было выкрикнуто в попытке заглушить гром закрывающихся ящиков. Они захлопывались сами собой слишком быстро для человеческого глаза, сооружение снижалось, складывалось, съеживалось, с громыханием уменьшалось до размеров дома, сарая и, наконец, посреди огромного пространства — если только оно не было каким-нибудь временем — оказался маленький отполированный комод, шириной примерно в полметра, стоявший на красивых резных ножках.

Двери комода щелкнули, запершись.

— Медленно раскрой до экземпляра 1,109, - приказал Думминг в звенящей тишине.

Двери раскрылись. Изнутри выдвинулся длинный ящик.

И продолжил выдвигаться.

— Просто следуйте за мной, — сказал Думминг, медленно направляясь к Комоду. — Это абсолютно безопасно.

— Э, ящик длиной в сотню ярдов только что выехал из шкафа размером примерно в четырнадцать дюймов, — сообщил Мойст на тот случай, если заметил только он.

— Да. Так оно и происходит, — ответил Думминг, когда ящик где-то наполовину задвинулся обратно. На боку ящика, увидел Мойст, был ряд других выдвижных ящиков. Так ящики открывались… Из ящиков. Конечно, подумал Мойст, в одиннадцатимерном пространстве так думать неправильно.

— Это как головоломка-пятнашки, — сказала Адора Белль, — но только здесь намного больше направлений для движения.

— Это очень наглядная аналогия, прекрасно помогающая пониманию, являющаяся в то же время, говоря прямо, во всех возможных смыслах неправильной, — отозвался Думминг.

Глаза Адоры Белль сузились. У нее уже десять минут не было сигареты.

Длинный ящик вытолкнул под нужным углом еще один ящик. На боку этого располагалось, да, еще больше ящиков. Один из них тоже медленно вытянулся.

Мойст рискнул и постучал по тому, что оказалось совершенно обыкновенным деревом. И оно издавало совершенно обыкновенный звук.

— Мне беспокоиться насчет того, что я только что видел ящик, двигающийся сквозь другой ящик? — спросил он.

— Нет, — ответил Думминг. — Комод пытается придать четырехмерный смысл тому, что происходит в одиннадцати или, возможно, десяти измерениях.

— Пытается? Вы имеете в виду, что он живой?

— А-ха! Правильный вопрос!

— Но я готов поспорить, что вы не знаете ответ.

— Вы правы. Но признайте, что это интересный вопрос, чтобы не знать на него ответ. И, да, вот и Ступня. Удержи и закрой, пожалуйста, Гекс.

Ящики с куда более быстрой и менее драматичной, чем раньше, последовательностью громыханий сложились обратно в себя, и вновь Комод стал выглядеть скромным, древним и слегка кривоногим. На ножках у него были маленькие когти, эта манера мебельщиков всегда раздражала Мойста своей низкосортностью. Они что, думали, что эти шкафы по ночам передвигались? Хотя этот Комод, может, и впрямь так делал.