И двери комода открылись. Внутри, едва помещаясь, угнездилась ступня голема, по крайней мере, большая ее часть.

Когда-то големы были красивыми. Когда-то, наверное, лучшие из скульпторов создавали их на вызов прекраснейшим из статуй, но с тех пор множество неумелых людей, кто едва мог слепить из глины змею, выяснили, что просто сварганить материал в форму огромного нескладного пряничного человека годилось точно так же.

Эта ступня была кого-то из раннего вида. Она была сделана из похожего на глину белого фарфора, с рельефными узорами желтого, черного и красного цвета. На маленькой медной табличке перед ней было по-убервальдски вырезано: „Ступня Хмнианского Голема, Срединный Период“.

— Ну, кто бы не создал Комод, он из…

— Любой, кто смотрит на ярлыки, видит их на своем родном языке, — устало перебил его Думминг. — Если верить покойному Профессору Флиду, то отметки, очевидно, указывают на то, что она действительно происходит из города Хм.

— Хм? — спросил Мойст. — Хм что? Они не были уверены, как назвать это место?

— Просто Хм, — ответил Думминг. — Очень древний город. Где-то шестьдесят тысяч лет, я думаю. Времен Глиняной Эры.

— Первые изготовители големов, — произнесла Адора Белль. Она сняла с плеча сумку и принялась копаться в соломе.

Мойст постучал по ступне. Она казалась толщиной в яичную скорлупу.

— Это какая-то керамика, — сообщил Думминг. — Никто не знает, как они ее делали. Хмнианцы даже корабли из этого изготавливали.

— И они плавали?

— До определенного времени, — ответил Думминг. — В любом случае, город был полностью уничтожен во время первой войны с ледяными гигантами. Теперь там ничего нет. Мы думаем, что ступню поместили в Комод очень давно.

— Или, может, откопают когда-нибудь в будущем? — предположил Мойст.

— Такое вполне возможно, — серьезно ответил Думминг.

— Но в таком случае, не будет ли это некоторой проблемой? Я имею в виду, разве она может быть одновременно и в земле, и внутри Комода?

— Это, мистер Липовиг…

— Неправильный вопрос?

— Да. Ящик существует в десяти или, возможно, в одиннадцати измерениях. Практически что угодно может быть возможным.

— А почему только одиннадцать измерений?

— Мы не знаем, — ответил Думминг. — Может быть, больше просто будет глупостью.

— Вы не могли бы вытащить ступню, пожалуйста? — попросила Адора Белль, которая теперь смахивала пучки соломы с длинного свертка.

Думминг кивнул, с огромной осторожностью поднял реликт и аккуратно поставил на стоявший сзади стол.

— А что случилось бы, если бы вы уронили… — начал Мойст.

— Неправильный вопрос, мистер Липовиг!

Адора Белль положила сверток рядом со ступней и осторожно развернула. Внутри оказалась часть руки голема, длиной чуть больше полуметра.

— Я так и знала! Отметки точно такие же! — воскликнула она. — И на моем куске намного больше. Можете их перевести?

— Я? Нет, — ответил Думминг. — Гуманитарные науки — это не мое поле деятельности, — добавил он таким тоном, который предполагал, что его поле было намного превосходнее и с куда лучшими цветами. — Вам нужен Профессор Флид.

— Это который мертв? — уточнил Мойст.

— Он мертв на данный момент, но я уверен, что в интересах усмотрения заказчика мой коллега Доктор Хикс может договориться с профессором, чтобы тот с вами поговорил после обеда.

— Когда он будет не таким мертвым? — спросил Мойст.

— Когда Доктор Хикс пообедает, — терпеливо объяснил Думминг. — Профессор будет рад принять посетителей, э, особенно Мисс Добросерд. Он мировой эксперт по Хмнианскому языку. Насколько я понимаю, там у каждого слова есть сотни значений.

— Могу я забрать Ступню? — спросила Адора Белль.

— Нет, — ответил Думминг. — Она наша.

— Это неправильный ответ, — сказала Адора Белль, поднимая Ступню. — От лица Голем-Траста, я приобретаю этого голема. Если сможете доказать свое право собственности, то мы вам за нее выплатим полагающуюся сумму.

— Если бы все было так просто, — возразил Думминг, вежливо отбирая у нее вещь, — Но, понимаете, если Диковину вынести из Комнаты Комода больше, чем на четырнадцать часов и четырнадцать секунд, Комод перестает работать. В прошлый раз у нас три месяца ушло на то, чтобы перезапустить его. Но можете заглядывать в любое время, чтобы, э, убедиться, что мы хорошо с ней обходимся.

Мойст взял Адору Белль за локоть, чтобы предотвратить Несчастный Случай.

— Големы — это ее страсть, — объяснил он. — Траст все время их откапывает.

— Это весьма похвально, — отозвался Думминг. — Я поговорю с Доктором Хиксом. Он глава Отделения Посмертных Коммуникаций.

— Посмертных Ком… — проговорил Мойст. — А это не то же самое, что и некроман…

— Я сказал Отделения Посмертных Коммуникаций! — очень твердо отрезал Думминг. — Я предлагаю вам возвращаться в три часа.

— Тебе хоть что-нибудь из беседы показалось нормальным? — спросил Мойст, когда они вышли на солнечный свет.

— Вообще-то, я думала, что все прошло очень хорошо, — отозвалась Адора Белль.

— Я себе не так представлял твое возвращение домой, — признался Мойст. — Зачем такая спешка? Есть какая-то проблема?

— Слушай, на раскопках мы нашли четырех големов, — сообщила Адора Белль.

— Это… Хорошо, так? — уточнил Мойст.

— Да! И знаешь, на какой глубине они были?

— Ни за что не догадаюсь.

— Догадайся!

— Я не знаю! — воскликнул Мойст, сбитый с толку внезапной игрой „Какой я глубины?“ — Две сотни футов? Это больше, че…

— Полмили под землей.

— Невозможно! Это же глубже, чем уголь!

— Потише, ладно? Слушай, мы можем куда-нибудь пойти и поговорить?

— Как насчет… Королевского Банка Анк-Морпорка? Там есть персональная столовая.

— И нас пустят туда обедать, да?

— О да. Председатель — мой очень близкий друг, — поведал Мойст.

— О, вот как, неужели?

— Несомненно, — сказал Мойст. — Только сегодня утром он облизывал мне лицо!

Адора Белль остановилась и, повернувшись, уставилась на него.

— Вот как? — сказала она. — Ну тогда хорошо, что я вернулась тогда, когда вернулась.

Веселье с кусочками — Мистер Бент идет на обед — Темные Изящные Искусства — Трагики-дилетанты и избежание связанного с ними смущения — Роковое Перо! — Профессор Флид разнеживается — „У страсти много форм“ — Герой Банковского Дела! — Чаша Криббинса переливаетшя через край

Солнце сквозь окно банковской столовой освещало сцену совершенного удовольствия.

— Тебе надо продавать билеты, — мечтательно сказала Адора Белль, подперев руками подбородок. — Подавленные люди будут приходить сюда и уходить исцеленными.

— Да, несомненно, сложно наблюдать за тем, что происходит и грустить, — согласился Мойст.

— Он с таким энтузиазмом пытается вывернуть пасть наизнанку, — заметила Адора Белль.

Послышался шумный глоток, когда мистер Непоседа добрался до последнего липкого кусочка ириски. Потом он с надеждой перевернул миску на тот случай, если там было еще. Там их никогда не оказывалось, но мистер Непоседа был не из тех собак, которые прогибаются под законы причинности.

— Итак… — произнесла Адора Белль, — сумасшедшая старуха… ладно, очень сообразительная сумасшедшая старуха… умерла и оставила тебе свою собаку, у которой некоторым образом висит на ошейнике банк, и ты заверил всех, что золото стоит меньше картошки, и ты вызволил подлого преступника из самых настоящих Камер Смертников, он сейчас в подвале рисует тебе „банкноты“, ты потревожил самую опасную семью в городе, люди стоят в очереди, чтобы присоединиться к банку, потому что ты их смешишь… Что я упустила?

— Я думаю, моя секретарша, э, в меня влюбляется. Ну, я так говорю — секретарша, она в некотором роде полагает, что ею является.

Некоторые невесты разрыдались бы или закричали. Адора Белль расхохоталась.