15

Свод над головой был покрыт древним, позеленевшим от плесени рельефным орнаментом. Стены были сырыми, темными, слева от пленницы поблескивали струйки воды, сползающие по камню. Где-то поблизости горел огонь. Она немного повернула голову и увидела факел, воткнутый в старое, заржавленное кольцо.

Сознание постепенно прояснялось, Анна почувствовала, что ей трудно дышать. Горло горело. Во рту у нее по-прежнему был кляп. Анна слабо застонала и попыталась вытолкнуть его языком, но тут же ощутила, что у нее свободны руки. Стало легче дышать, но горло сухо саднило, рот был полон волокон шерсти.

Отплевываясь, она села. И только теперь заметила, что она в одной рубахе. Анна удрученно вздохнула. Что ж, видимо, все вышло так, как и хотел Кларенс, – ее бросили в какое-то подземелье, а ее платьем воспользовались, чтобы выдать кого-то за принцессу, поднимающуюся на корабль. Для всех дочь Делателя Королей отныне во Франции, хотя на самом-то деле она в этом каменном мешке, и не в ее силах исправить случившееся.

Анна огляделась. Подвал был не слишком просторным. Каменные ступени без перил вели вверх, к окованной железом двери. В центре – стол и скамья, пол усыпан темной полусгнившей соломой. Она сидела на другой скамье, покрытой овечьими шкурами. В ногах Анна заметила какую-то жалкого вида одежду и тотчас схватила ее. Платье из грубого домотканого сукна было широко для нее. Это было платье простолюдинки или прислуги, без шлейфа и едва достигавшее щиколоток. Надев его, Анна усмехнулась. Она все еще оставалась в шелковых чулках и остроносых темно-красных башмачках без каблуков с завязками, перехваченными крест-накрест вокруг стройных лодыжек.

В это время за дверью послышались какие-то приглушенные звуки, затем раздался скрежет отодвигаемых засовов. Анна стремительно села, забившись в угол и поджав колени. «Если это Джордж, его физиономии несдобровать. Проклятый пес! Он считает, что я его боюсь? Ну уж нет! Даже Ричарда Глостера я сумела поставить на место, а уж он бесспорно стоил двоих, если не троих таких, как Кларенс».

И все же она опасалась его. Джордж был лжив, двуличен и непредсказуем. К тому же он не упускал случая поглумиться над теми, кто слабее его. Анна все еще старалась взять себя в руки, когда дверь с лязгом распахнулась и, пригнувшись под низкой аркой двери, вошел Кларенс. Засовы тут же задвинули снаружи, а герцог остался стоять наверху лестницы, с улыбкой глядя на нее.

– О, только подумать – моя милая кузина уже в полном порядке! Вы очаровательно выглядите, ваше высочество.

Анна молчала. Герцог неторопливо, словно пересчитывая ступени, сошел с лестницы и, придвинув ногой скамью, уселся, уперев локти в стол.

– Резиденция для столь высокородной леди, конечно, не совсем подходящая, но вы сами вынудили нас к этому. Здесь, в этом каменном мешке, вас никто не станет искать, сколько бы вы ни звали на помощь. В старину строили на славу – толщина стен достигает пятнадцати футов, здесь нет окон и сюда ведет лишь один ход, – который наверху замаскирован в кладке стены. Я бы и сам ничего не знал об этом заброшенном склепе, если бы однажды Делатель Королей не показал мне его. Старина Дик Невиль неплохо знал планировку Тауэра.

Анна в упор смотрела на него.

– И сколько вы намереваетесь продержать меня здесь?

Кларенс сделал неопределенный жест.

– Все будет зависеть от того, как скоро мой брат Эдуард вступит в Лондон.

– А если это окажется ему не по силам?

– Отчего бы это? У него великолепная армия, преданные сторонники, и он быстрым маршем движется в сторону столицы. А вы, бедная моя кузина, все еще не теряете надежды, что спившийся медведь, ваш батюшка, сумеет противостоять Йоркам?

Он хрипло захохотал, раскачиваясь на скамье.

– Да ведь он уже наполовину труп. Этот чудак итальянец Маттео Клеричи все еще надеется на невозможное, но он отнюдь не Господь Бог. Да-да, леди Анна! Делатель Королей сгнил изнутри. Я давно заметил, что с ним не все ладно. Его выворачивало наизнанку после пустяковой попойки, а затем он запирался с Клеричи в надежде, что тот исцелит его.

Правда, каким-то чудом он держался в последнее время, но, после того как Нэд Йорк высадился в Англии и стал собирать войска, снова пустился во все тяжкие. Он пил так, как будто завтра грядет Судный день и нельзя терять ни минуты. Впрочем, для него это так и есть, ибо мой брат не пощадит того, кто пытался захватить его жену, беременную наследником, и готовил плаху ему самому.

– По-моему, вы торопите события, милорд. Ведь Эдуард Йорк все еще не вернул корону. Да и схватка между ним и Делателем Королей еще не состоялась. А мой отец, чтобы там вы ни говорили, вовсе не тот человек, чтобы так скоро сказать «аминь».

– Вы еще добавьте, что Делатель Королей по-прежнему популярен в Англии и все вояки боготворят его! Ха! Блажен, кто слепо верует! Уорвик утопил свою победу в вине в тот день, когда бражничал в Ковентри, а Эдуард с войсками приближался к Ноттингему. И пока Уорвик справлялся с очередным приступом недуга, Йорк обошел его, и теперь именно его, венценосца Эдуарда IV, с восторгом ждут в столице, а вовсе не Делателя Королей.

Судя по всему Кларенсу доставляло удовольствие унижать своего тестя в глазах дочери. Поэтому, криво улыбаясь, он продолжил:

– Ваш батюшка, миледи, в решительный момент оказался настолько плох, что даже не смог сесть на лошадь, когда попытался двинуться за Эдуардом, и это видели все его сторонники, все его воины. Целый день после этого он блевал кровью и стонал, а поднявшись к вечеру имел столь жалкий вид, что мало кто поверил бы, что этому человеку под силу остановить Йорков.

Анна прижала руки к груди.

– Вы лжете, Джордж Плантагенет! Вас душит злоба, ибо рядом с отцом вы всегда ощущали свое ничтожество.

Джордж внезапно резко подался вперед.

– Да, я зол на него. Но вовсе не потому, что в чем-то уступал этому спившемуся старику. Я зол из-за того, что он предал меня!

– Предал вас?

– Да. Меня и Изабеллу. Когда я ради него оставил Эдуарда, то он обещал сделать меня королем. Но вместо этого он, словно ручная обезьяна, кинулся к Ланкастерам. Поначалу я думал, что это лишь хитрость, однако после того, как вы обвенчались с принцем Уэльским, понял – меня предали. При Эдуарде я был вторым из Йорков, братом короля, теперь же стал никем.

– Не гневите Бога, милорд. Вы второй протектор королевства, и я не думаю, что Эдуард IV сможет предложить вам должность выше той, что предоставил вам Уорвик. К тому же у Эдуарда есть законный наследник, что преграждает вам путь к трону. У Ланкастеров же нет детей, и по Амбуазскому договору вы все еще остаетесь наследником престола.

На какой-то миг ей показалось, что Джордж осознал то, что она говорит, и торопливо продолжала:

– Сейчас вы заседаете в Совете, Уорвик почитает и любит вас и не оставит в тени. В то же время еще неизвестно, простит ли вашу измену Эдуард или же использует вас в своих интересах, а затем отшвырнет.

Джордж вдруг свирепо грохнул кулаком по столу.

– Дьявол и преисподняя! Клянусь башкой сатаны, это уже ничего не меняет! Еще неизвестно, как долго мы с Уорвиком продержались бы при дворе, вернись в Англию Маргарита. Эдуард же с Ричардом еще в ту пору, когда я был изгнанником и враждовал во Франции с проклятой королевой Алой Розы, писали мне, заклиная вернуться в семью. Тогда я отказался. Но потом, когда братья попали в беду, во мне вспыхнула кровь Йорков, и я уже не мог не помнить, что мы вышли из лона одной семьи.

Анна утомленно кивнула.

– Как это благородно. Разумеется, если отбросить вашу фразу насчет того, что вы были разочарованы в Уорвике, поскольку он не сделал вас королем, а предпочел Ланкастеров.

Джордж уставился на Анну исподлобья сверлящим взглядом.

– Да. И если бы вы не были женой принца Уэльского, я бы мог именно теперь, когда Уорвик бесповоротно разочаровался в Маргарите Анжуйской, убедить его сделать нас с Изабеллой королями. Ведь сейчас, когда он оказался inter mallum et incudem[53], самым разумным было бы возвести на престол меня. Ведь герцогиня Йоркская во всеуслышание объявила, что Нэд – незаконнорожденный, а значит, первым претендентом на престол являюсь я. Ланкастеры слишком слабая ветвь, чтобы оставаться на троне. И я говорил об этом Уорвику, но всякий раз он отмахивался, твердя: «Анна, Анна, и еще раз Анна!» Словно Изабелла и не была его дочерью, и уж во всяком случае менее вас была достойна носить корону.

вернуться

53

Между молотом и наковальней (лат.).