— А почему ты не проверил, закрыты ли окна? — удивилась Лешка. — Тогда бы он не сразу к тебе влез. Пока бы вырезал стекло, ты бы успел позвонить и нам, и в милицию, и кому угодно.

— Ну, я…

— Да он его нарочно открыл, потому что хотел в одиночку с ним справиться, — сказал Артем и пристально посмотрел на закадычного друга. — Так ведь?

Ромка пожал плечами. Отпираться не имело смысла.

— Я почему-то так и думал, что здесь что-то произойдет, — продолжал Артем. — Предчувствовал это. А ну-ка опиши нам его поподробнее. Каким он был?

— Трудно сказать. Рожа как блин, сверху волосы. Наверное, он еще и в парике был, иначе почему я не видел краев маски? А волосы-то черные-пречерные, потому и глаза ожидаешь увидеть темные, а их у него совсем нет. Бр-р-р… — Ромку передернуло от отвращения. — А еще на нем был черный свитер с воротом до самого подбородка и пиджак, тоже черный. Вот и все, что я запомнил. Особо его разглядывать у меня времени не было, он сразу убежал, потому что я заорал и дал ему понять, что со мной Сашка с Коляном.

— А какой он был комплекции? Какого роста? Хоть это-то ты заметил? — еще больше разволновалась Лешка.

— Я, пока вас не было, как раз сидел и вспоминал его приметы. Не маленький и не худенький, толстый скорее.

— Как ты? — невинно уточнила Лешка, на что Ромка чрезвычайно обиделся.

— Ты чего? Я очень даже стройный.

Ромка встал с дивана, прошел на кухню, сделав вид, что захотел попить, а на обратном пути незаметно посмотрелся в большое зеркало. Сестра была не права. Лето еще не кончилось, а он уже вытянулся и заметно похудел, несмотря на неустанный труд Нины Сергеевны на кухонном поприще и пироги, которыми постоянно угощала их Маргарита Павловна. Успокоившись, Ромка уселся на старое место, а Артем, сосредоточенно сдвинув брови, тронул его за руку:

— Послушай, а это случайно не Сеня? Ромка резко замотал головой:

— Об этом я тоже думал. Мерзкий жирный Сеня был первым, кто пришел мне в голову. Но это не он. Потому что тот тип выше его, причем намного.

А Лешка выскочила из комнаты, сбегала на второй этаж и вернулась обратно с голубкой.

— Гулюшка! — ласково проговорила она. — Ну скажи нам, кому и зачем ты могла понадобиться?

Синяя птица повертела гордо посаженной головкой, блеснула рубиновыми глазами, выскользнула из Лешкиных рук на стол и побежала по его гладкой полировке. На столе горела низкая настольная лампа, свет от нее падал косо, и Лешка вдруг заметила на ножке голубки малюсенький, едва заметный, уже заживший рубчик от царапины.

— Ой, смотрите, что это? — почему-то шепотом спросила она.

Ромка сбегал за лупой и внимательно осмотрел птичью ногу. — Так вот в чем дело! — медленно проговорил он, и глаза его заблестели. — Было у нее, оказывается, кольцо, было. И кто-то его с нее снял, и пользовался при этом, скорее всего, обычными кусачками, вот и задел при этом кожу. Значит, это точно не простой голубь, а породистый.

— Я так и знала! — воскликнула Лешка.

А Ромка вскочил и схватил телефонную трубку.

— Как вы думаете, еще не поздно позвонить Михаилу Васильевичу? — спросил он и, не дожидаясь ответа, набрал номер, который ему перед отъездом к ветеринару продиктовал Березкин. Голубевод откликнулся после первого же гудка. Значит, еще не лег.

— Было кольцо у нашей голубки, мы только сейчас на ее ноге шрам заметили, — прокричал Ромка и, не удержавшись, прибавил: — А еще у нас ее хотели украсть.

— Кто? — изумился голубевод.

— Не знаю. Он так быстро убежал, что я не успел его разглядеть, — ответил Ромка, решив, что не стоит на ночь рассказывать людям всякие страшилки. — Но теперь мы и подавно хотим узнать, что у нас за птица и откуда она взялась. Вы нам поможете?

— Конечно, сделаю все возможное, — ответил Михаил Васильевич.

Когда Ромка закончил разговор, ему в голову пришла новая мысль:

— Слушайте, а может, наша голубка какие-нибудь ценности переносила или наркотики? Голубей еще и в этих целях используют, почитайте хотя бы того же Сиднея Шелдона. А когда их с нее снимали, то ножку и поцарапали. Как вам такая версия?

— Все это нам и надо выяснить, — сказал Артем и предложил: — Послушай, попробуй-ка нарисовать этого типа. Когда рисуешь, в памяти всплывает много мелких деталей — это проверенный факт.

— И верно. — Ромка притащил альбом для рисования с фломастерами и изобразил неуклюжую фигуру в огромных черных башмаках и мешковатых штанах.

— Урод какой-то, — вгляделась в рисунок Лешка. — Ты совсем не умеешь рисовать.

— Это я-то не умею? Я? возмутился Ромка, с неизъяснимым удовлетворением разглядывая собственное творение. — Ты его не видела, а говоришь! Суть его я отразил абсолютно верно! Можно сказать, сделал его фоторобот. На нем и в самом деле были слишком большие башмаки, и штаны вот так же висели, и еще он руками махал, как клоун.

— А какие они были, его башмаки? Что, если жирный Сеня встал на высокие каблуки и оттого показался тебе выше ростом? — спросил Артем.

Ромка еще раз подумал, почесал затылок и покачал головой:

— Нет, ботинки на нем точно были без каблуков. Растоптанные такие, огромные… — Не договорив, юный сыщик сорвался с места и выбежал в сад. Там, встав на цыпочки, он прошелся под одной из веток раскидистой яблони и, вернувшись назад, сказал:

— Я сейчас вспомнил, что он согнулся, когда пробегал под той веткой. А Сеня ниже меня, и достать до нее ему бы никакие каблуки не помогли.

— Но если мы заявимся в милицию с твоим рисунком, то никто не поверит, что к нам являлось такое страшилище, — сказал Артем.

— Тогда мы сами должны его найти! Я это так не оставлю! Мой Дик из-за него чуть было не умер, и неизвестно, на что еще способен этот тип! — вскричала Лешка, и глаза ее запылали яростным гневом. Она не всегда горела желанием участвовать в многочисленных расследованиях, которые то и дело затевал ее брат, но сейчас готова была на все, лишь бы найти преступника, посмевшего покуситься на жизнь ее собаки. Да она из-под земли достанет этого мерзавца, чего бы ей это ни стоило.

— Именно этим я и собираюсь заняться в первую очередь. Отложу все дела, даже на Чистое озеро не поеду, пока до него не доберусь, — торжественно объявил Ромка и, взяв альбом для рисования, уселся составлять план операций.

Юный сыщик занес фломастер над следующей за рисунком страницей, написал вверху: «Список подозреваемых лиц», поставил ниже жирную римскую цифру I, и рука его замерла.

— А что писать-то? У нас же нет ни одного подозреваемого.

— А если этот Сеня подослал к нам какого-нибудь бомжа? — предположила Лешка.

— Бомжа? Нет, только не бомжа. Кто ж в таких делах на бомжей полагается? — Ромка забарабанил пальцами по столу. — Да, с подозреваемыми у нас на этот раз туго. Ведь почти никто не знал, что эта птица у нас. А все, кто знал, — вне подозрений.

Лешка потерла лоб, пытаясь ухватить какую-то неясную мысль, и вдруг порывисто вскочила.

— Послушайте! А помните человека, который спутал нас с Машкой? Ну, которого мы встретили у Александры Валентиновны, когда возвращались за фотоальбомом? Он тоже знает о нашей птице! Александра Валентиновна не могла ему о ней не рассказать! Не за ней ли он сюда приехал?

— Точно! — воодушевился Ромка. — Он и по росту подходит. Принял Машку за тебя и потому влез к ним в дом. А когда понял, что ошибся, украл у них продукты, чтобы отвести от себя подозрения. И бросил в пещерке, не знаю, правда, зачем. Лично я бы их съел. Но это неважно. Остается узнать, где он живет, и дело с концом!

— Поселок невелик, узнаем, — сказала Лешка.

Спать легли очень поздно: обсуждали происшествие. А потом отнесли голубку наверх, и Лешка, отослав Катьке подробное письмо с Ромкиным рисунком, пошла к себе. Ромка с Артемом на всякий случай улеглись в гостиной: мало ли на какие новые гадости способен коварный преступник.