– Какие новости? – поинтересовался он, аккуратно повесив шляпу и кивнув в сторону пухлой пачки писем.

– Полагаю, ты уже знаешь, что Джулия Брэннер арестована по обвинению в убийстве Ренуолда К. Браунли?

– Неужели? – воскликнул Мейсон. – Ничего не слышал об этом.

– Вышли экстренные выпуски всех газет. Но Джулия Брэннер заявила, что ее интересы будешь защищать ты, так что странно, что ты ничего не знаешь об этом.

– И все же для меня это огромная неожиданность.

Делла укоризненно покачала головой.

– Кстати, шеф, где это ты был всю ночь до рассвета?

– Черт, никогда не могу убедительно соврать. Я удрал из дома на Бичвуд-стрит примерно за минуту до того, как туда нагрянула полиция.

Делла вздохнула:

– В один прекрасный день удача изменит тебе, и тогда…

– Ничего бы не произошло, даже если бы они застали меня там. Я имел полное право допросить клиентку.

– Во всех газетах особо подчеркивается, что Джулия Брэннер решительно отказывается сделать какое-либо заявление и даже отвечать на вопросы. А вот ее соседка по квартире, некая Стелла Кернвуд, вначале заупрямилась, но полицейские ее быстро раскрутили, и она все рассказала.

– Ничего другого я от нее и не ожидал, – Мейсон махнул рукой.

– А она не могла сказать ничего такого, что может навлечь на тебя неприятности? – в голосе Деллы сквозила тревога.

– Ну, вряд ли! Своими показаниями она вообще ни на кого не может навлечь неприятностей. Еще какие новости?

– Пол Дрейк рвется встретиться с тобой. Говорит, что у него припасена парочка сюрпризов. Та телеграмма, которую ты отправил на борт теплохода «Монтери», вернулась, не найдя адресата. Такого человека на борту нет.

Мейсон присвистнул от удивления. Делла, глядя в записную книжку, продолжала:

– Я тут же под свою ответственность отправила на борт теплохода телеграмму следующего содержания: «Подтвердите, находился ли на борту „Монтери“ во время следования из Сиднея в Лос-Анджелес епископ Уильям Меллори, и если да, то нет ли его сейчас среди пассажиров под своим или вымышленным именем».

– Молодец, – похвалил Мейсон. – Я еще подумаю над этой загадкой, а пока позвони Дрейку. Пусть он придет сюда вместе с Гарри. Что еще?

– К. Вудворд Уоррен просил назначить ему встречу. Он сказал, что уплатит тебе сто тысяч, если ты спасешь жизнь его сына.

Мейсон покачал головой.

– Но ведь это огромные деньги! – воскликнула Делла.

– Понимаю, – сказал Мейсон. – И все же придется от них отказаться. Этот парень – испорченный до мозга костей отпрыск миллионера. Всю свою жизнь он только и делал, что нарушал законы, так что ему будет полезно немного поволноваться, хотя я сомневаюсь, что он способен измениться. Ведь когда он впервые столкнулся с людьми, которые не стали плясать под его дудку, он сразу же схватился за револьвер и открыл стрельбу. Теперь он кричит, что сожалеет о случившемся, и льет крокодиловы слезы, воображая, что папенькины деньги вытащат его из любой переделки.

– Но ты бы сумел добиться для него тюремного заключения, – уверенно сказала Делла. – Мистер Уоррен-старший большего и не хочет. Ты намерен защищать эту Джулию Брэннер, от которой, скорее всего, не получишь ни цента, и отказываешься от такого заманчивого предложения.

– Понимаешь, в деле Брэннер сплошные загадки, да еще в сочетании с чисто поэтическим пониманием справедливости. Неужели ты не усматриваешь в этом огромную человеческую драму? Я еще окончательно не решил, возьмусь ли официально за защиту, и все же хотелось бы использовать свои знания и талант во имя справедливости, пусть даже и бескорыстно. Если же я возьмусь за дело Уоррена, то однозначно стану на сторону зла, купленный сотней тысяч долларов. И тут уж мне придется поступиться своими принципами, даже совестью, и спасать заносчивого мерзавца от вполне заслуженного наказания. Папа, кстати, тоже недалеко ушел от сынка – такой же самовлюбленный индюк. Это уже не первая переделка, в которую попадает его чадо. До сего дня старик все покрывал, вот сынок и докатился до настоящего преступления. Сейчас он предлагает мне взятку, чтобы я вытащил его сынка из петли. Пусть катятся ко всем чертям. Так что звони Полу, мне не терпится узнать, что он для меня подготовил.

Пока Делла звонила, Мейсон ходил взад и вперед по кабинету, по привычке засунув большие пальцы за отвороты пиджака. Заметив, что секретарша никак не может дозвониться, он нетерпеливо сказал:

– Нам не нужно ехать на другой конец города, чтобы найти Дрейка. Достаточно пройти несколько десятков метров по коридору. Ты скорее дойдешь туда, чем дозвонишься. Почему так долго?

– Оператор на коммутаторе продиктовал мне текст телеграммы с теплохода «Монтери». Сейчас я зачитаю.

Прижав трубку к уху, она распорядилась:

– Соедините меня с Детективным агентством Пола Дрейка.

Передав, что мистер Мейсон ждет Дрейка у себя, и положив трубку на рычаг, она прочитала текст телеграммы:

– Не сомневаюсь, что он все проверил самым тщательным образом. Очевидно, понял, что дело важное, – сказал Мейсон.

– А не мог ли епископ где-нибудь сойти с судна? – спросила Делла.

– Сомневаюсь. Я полагаюсь на слова капитана Йохансона. Раз он говорит, что епископа Меллори нет на корабле, следовательно, его там нет и не было.

– Но как же могли так опростоволоситься люди Дрейка? Ведь они утверждают, что проследили, как епископ поднялся на корабль.

– Если у него с собой были чемоданы, он мог… – Не договорив фразы, адвокат замолчал. Видимо, ему пришла в голову интересная мысль. – Отправь еще одну телеграмму капитану «Монтери». Пусть он проверит, не осталось ли где-нибудь на палубе или в багажном отсеке чемоданов с бирками епископа Меллори.

– Ты предполагаешь, что он мог переодеться в другой костюм и незаметно покинуть корабль? – догадалась Делла.

– Нет. Он явился на борт уже в маскарадном костюме, – весело сказал Мейсон.

– Как это?

– Как я понял, голова епископа была сильно забинтована. Идем дальше. Я видел номер епископа сразу после того, как Меллори увезли в машине «Скорой помощи». Одеяло лежало на постели, подушка сохранила отпечаток головы, но нигде не было следов крови. Скорее всего, его ударили мешком с песком: этого достаточно, чтобы человек потерял сознание, но череп остается цел. Так почему, скажи на милость, он так забинтовал голову, что практически не было видно лица?

Делла пожала плечами.

Мейсон усмехнулся:

– Ты когда-нибудь присутствовала при отплытии большого океанского лайнера?

– Как-то не доводилось.

– Так вот, на всех палубах царит невероятная суматоха. Запаренные люди носятся туда-сюда, сходни штурмует толпа с чемоданами, все торопятся, орут друг на друга, матросов рвут на части. Мимо контролеров непрерывной вереницей идут пассажиры. Теперь представь, что ты детектив и видела, как человек в черной одежде и белой повязке на голове поднялся на борт судна. В этом бедламе ты не можешь проследить за лицами всех тех, кто снует мимо тебя. Чисто рефлекторно ты будешь высматривать человека в черном и с белой повязкой на голове. И если нужный тебе человек спустится по сходням в обыкновенном клетчатом костюме и обычной фетровой шляпе, надвинутой на незабинтованный лоб, ты равнодушно пропустишь его мимо себя, даже не обратив внимания. В таком бедламе отца родного не заметишь, а не то что малознакомого человека.

– Да, я понимаю, нечто подобное действительно могло произойти, но…

Ее прервал условный стук Пола Дрейка. Делла поспешила открыть дверь. Дрейк кивнул ей и, обернувшись, сказал:

– Входи же, Гарри, не стесняйся.