Баг любил харчевню «Алаверды». Здесь, помимо прочего, более чем пристойно готовили блюда ханбалыкской кухни, а паровые пельмени-баоцзы Ябан-аги ничуть не уступали лучшим тяньцзиньским образцам. Здесь Багу было спокойно, здесь, за бутылочкой пива «Великая Ордусь», он мог просидеть достаточно долгое время. Столько, сколько хотел.

И помолчать вместе с Алексеем Гарудиным.

– Привет тебе, Ябан-ага, – Баг направился к стойке, хозяин семенил следом. – Сделай мне, пожалуй, цзяоцзы… Очень пельменей хочется. – Баг забрался на свой личный табурет и положил рядом ноутбук.

– С превеликим удовольствием! – Ябан-ага исчез за стойкой, что-то крикнул в сторону кухни и возник уже напротив Бага с кружкой холодного пива. Пена медленно оседала. – Удачен ли был ваш день, драгоценный преждерожденный?

– Спасибо, Яб, все благополучно! Ибо сказал же наш великий учитель Конфуций: «Только тот благородный муж достигает успеха, который ежечасно печется о продвижении дела». – Баг принял кружку и макнул губу в пену. – И налей-ка мне эрготоу, ну знаешь – особой московской… Что-то я немного устал.

Иногда, вдалеке от знакомых, Баг позволял себе побравировать (только варварским словом подобное поведение и можно было назвать, ибо в родных языках Бага не было таких понятий за полной их ненадобностью) напускной некультурностью и даже где-то грубостью. Действительно, простонародный напиток эрготоу с московской торговой меткой в его кругу употреблять было не принято. Заштатный городок Москва, или Мосыкэ, расположенный в богатых кристально чистыми реками холмистых равнинах среднерусского раздолья, с детства любимого Багом, был известен исключительно своими гигантскими чадными заводами по производству низкопробных дурманящих напитков и зелий для самых невзыскательных и малокультурных слоев населения Ордуси. Собственно, этим производством городок и жил. Но уж зато известен он был этим как следует, по всей необъятной стране. А, возможно – Баг никогда не интересовался этим – и по всему миру. В любом случае считалось, что употребление эрготоу есть знак дурного вкуса – ведь есть же изысканные и дорогие сорта: «Маотай», «Улянъе» и многие другие. Баг отдавал им должное, но если хотел выпить чего-либо покрепче пива, шел к Ябан-аге и пил эрготоу.

Ябан-ага, услышав эту просьбу, расплылся в еще более широкой улыбке: еще бы, Багатур «Тайфэн» Лобо не брезгует простыми и добрыми напитками, так близкими его, Ябан-аги, сердцу! Перед Багом тут же возникло блюдечко с орешками – к пиву, и редька под красным перцем – к эрготоу. Еще через мгновение, источая сомнительный, но, без сомнения, пьянящий аромат, появилась и чарка с напитком. В полумраке бара эта чарка выглядела так уютно, так по-домашнему…

В ожидании цзяоцзы Баг извлек из-за пазухи трубку и подключил ее к ноутбуку, не самой последней модели «Золотому Керулену», но все же – с гигагерцевым обработчиком, гигабайтом деятельной памяти и совершенно безразмерным диском.

Баг с нежностью провел ладонью по лаковому коробу умной машины, украшенному инкрустацией в виде пары танцующих фениксов, и откинул экран. «Керулен» был его другом. Баг искренне любил «Керулен», регулярно кормил его всякими новыми деталями и иногда даже разговаривал с ним. «Керулен» отвечал Багу взаимностью со всей силой деятельной памяти.

– Приятного аппетита! – Ябан-ага поставил перед Багом блюдо с дымящимися цзяоцзы, блюдечко с соевым соусом и еще одно – с уксусом. – Не буду мешать вам утолять голод, преждерожденный, – улыбнулся он и отошел к другому посетителю.

Баг вооружился палочками, поднял чарку и отправил эрготоу в рот. Посидел, прислушиваясь к ощущениям: огненная жидкость, продвигаясь по пищеводу, наполняла все тело приятным, терпким теплом, – и подцепил пельменину.

«Керулен» загрузился, издал мелодичный свист и голосом Бага сообщил: «Вам почта!»

Так. Четырнадцать писем, в том числе срочная депеша из следственного управления Палаты наказаний.

Ладно, письма подождут, сначала – депеша.

Баг ткнул стрелочкой в депешу, погрузил безумную мешанину цифр и знаков в дешифратор и через мгновение получил приказ немедленно быть в управлении.

«А ведь сегодня я зван к великому наставнику любоваться жасмином, – машинально припомнил Баг, поедая пышущие жаром цзяоцзы и не забывая о пиве. – Старый добрый Баоши-цзы… Сколько лет я знаю его, а он становится все толще и мудрее. Ну да в любом случае, поесть-то я имею право?»

– Будь любезен, Яб, налей еще чарочку!

«Какого скорпиона там могло случиться? Только-только сделал им банду… Хотя бы день отпуска мне положен, или что они там себе думают, кабинетные черепахи?»

Разделавшись с цзяоцзы, Баг вернулся к «Керулену» и стал неторопливо проглядывать ленту новостей «Вся Ордусь».

«…Евро-Американская делегация представителей деловых кругов прибыла в Ханбалык. Владыка милостиво пожелали принять делегацию для приветливых наставлений утром в пятницу. Затем свои конкретные предложения делегация поднесет главе Директората Свободного и Частного Предпринимательства… подробнее…»

«…по-прежнему устойчив курс ордусского ляна, котировки на биржах… подробнее…»

«…известный поэт Хулдай Мэргэн сложил оду ко Дню Усекновения. Ода написана семисловными стихами древнего стиля… подробнее…»

«…Закончена экранизация сногсшибательного исторического боевика „Троецерствие“. Вспомните, как мы все его ждали! И вот – свершилось! Первопоказ в Ханбалыке и в административных центрах всех семи улусов состоится одновременно, в первый день седьмого месяца. На первопоказе в столице будет присутствовать исполнитель главной мужской роли прославленный лицедей Чоу Янь-фат… подробнее… заказать билет…»

«…музычку, музычку послушать на досуге не желаете ли? „Высокогорные акыны“ сделают вам весело!… заказать диск…»

«…дерзкое и святотатственное хищение из ризницы Александрийской Патриархии чудесно обретенного аметистового наперсного креста святителя и великомученика Сысоя, в миру Елдай-Бурдай-нойона, просветителя валлонов, сожженного, как схизматик, вместе со своею общиной за проповедь веры православной в 1387 году епископом Нато Соланой и толпой прочих брюссельских фанатиков…»