Заявление, алчущее крови и неожиданное, лишило ее дара речи... и возбудило еще больше чем раньше, температура повышалась после каждого уложенного им бандита. Помахав кулаками, отлично направляя удары и показывая дикую грацию, что заставило ее аплодировать, Реми уничтожил злодеев, которые вздумали напасть на него, и затем подхватил ее на руки.

Не то чтобы, она позволила чему-то случиться. У нее более чем достаточно магии, чтобы заставить их рыдать, галантный жест, с которым она не встречалась раньше, по крайней мере, не в ее отношении, сделал ее счастливой. И даже более. В тот момент Изабель обнаружила, что Реми ей нравится.

Очень, очень нравится. Возможно, она даже влюбилась в него.

Это должно было заставить ее кричать. Или превратить его в огненную ящерицу. Вместо этого, как только он закончил вытирать пол напавшими, она выбросила мораль и предостережения на ветер, запрыгнула ему на руки и подарила самый лучший поцелуй.

* * *

"Из всех мест, где могла бы решить его обольстить, она выбрала худшее,- подумал Реми, -но - это не причина, чтобы останавливать ее".

Наоборот, он позволил Изабель обвить его тело, и, поглядывая одним глазом на тени и угрозу, которую могла от них исходить, он нес ее к ближайшему порталу и моментально вернулся в основное кольцо, за приделами замка.

Все это время они целовались. Даже обжимались немного. Горячий, твердый и жаждущий ее, он не смел позволить ей вздохнуть, чтобы она не передумала. Кроме того, было не похоже, что он сам может остановиться.

Его потребность в ней казалась безграничной, и несмотря на странные взгляды, которые они притягивали, пока шли …пристальные взгляды, которые он ловил и грубым жестом останавливал – но сам не останавливался, и при этом не позволял себе думать о том, что все это значило. Что она значила для него.

Он знал, что его высказывание о том, что она принадлежит ему, казалось нормальным. Также, как и его драка, чтобы уложить не достойных ублюдков, которые думали пофантазировать о его ведьме. Моя ведьма.

И никто не успеет даже подумать о том, чтобы пошалить с ней, кроме меня. Со мной.

Часть его должна была запаниковать из-за чувства влечения, которое она вызвала. Убежать с криком в дебри от того, что она, казалось, завладела каждой частичкой тела, сердца, и всем чем он владел, за исключением души – Люцифер, как Повелитель этих владений, обладал ею.

Вместо того, чтобы искать возможность пропасть без следа, казалось неистовое удовольствие влекло его. Он не понимал этого, но принял, и дал ей почувствовать его невыразимое счастье посредством своих поцелуев и прикосновений.

Ну а если серьезно, ему необходимо найти для них уединенное место или он совершит что-нибудь сумасшедшее, например, займется с ней любовью на людях, и, хотя обнимания могут быть при людными, он как-то сомневался, что фактический акт может. А то, что она подумает, что испытает в их первый раз вместе, имело значение.

Я предпочел бы не давать ей повод убить меня. Не говоря уже о том, что он хотел сделать с ней... Да, он хотел, чтобы никто не видел ее голой, вздыхающей и извивающейся, кроме него.

Поэтому, ему нужно найти комнату, а в этом и заключалась проблема. Куда пойти?

Он сразу отмел ее квартиру потому, что не представлял себе, каких-то помех – или отгрызаний частей его тела – устроенных ее проклятым котом. Что оставило ему вариант поехать к нему, ну, в его комнату.

У него никогда не было времени обзавестись собственной квартирой, выполняя поручения повсюду. Большинство ночей, он проводил в кровати какой-нибудь счастливицы, а когда брал выходной, проводил его в казарме.

В промежутках между работой близко к замку и временными подружками, он был склонен жить дома. Назовите его маменькиным сынком, и он вытащил бы ваши кишки через пупок и заставил бы вас втянуть их через рот, как спагетти. Но, если честно, он действительно наслаждался преимуществами домашней жизни от стирки и штопанья одежды до домашней еды.

Конечно, время от времени ему приходилось сталкиваться с некоторыми неудобствами, такими как когда его мать занавешивала все окна, тушила все огни и свечи, чтобы бесы не могли найти и украсть ее печенье Орео, ввезенное контрабандой.

Но паранойя не была ее виной. У Реми была слабость к их сладкой сахарной начинке, не то, чтобы он признавал свою виновность.

Мать побрила его на лысо, пока он спал в последний раз, когда поймала на краже лакомства. Но, на праздники мама отправилась к пляжу, так что не стоит беспокойся о том, что она вломится бесцеремонно и скажет что-нибудь постыдное.

Или сумасшедшее. Полу-огненные демоны, в большинстве своем, чокнутые, и к той, которая его возродила - его матери придется привыкнуть.

Хотя, большую часть времени, она вела себя как отличный сдерживающий фактор для чересчур рьяных женщин, которые хотели вцепиться в него когтями. Обычно, это великолепно, за исключением того, что он не хотел, чтобы Изабель убежала далеко-далеко.

Но, если я собираюсь оставить ее, к чему все и идет, ей в конечном итоге, придется встретиться с его мамой.

Ох, гребаный ад. Теперь возник мост, который ему придется пересечь завтра или может быть в этом десятилетии. Ага, чем дольше он продержит эту парочку дальше друг от друга, тем лучше. И ему действительно пора перестать думать о своей матери, потому что его ведьма укусила его, намекая на отвлеченность.

Как неосмотрительно с его стороны. Он обнял ее покрепче, чтобы дать ей понять, что не забыл про нее и позволил своему языку слиться с ее в чувственной ласке, от которой вскоре она снова очаровательно стонала.

Сегодня вечером, ну или то что от него осталось, он намеревался в полной мере воспользоваться страстью своей ведьмы. Хотелось бы надеяться, что он сделает это достаточно незабываемым, чтобы она не убила его утром - или не поиздевалась над тем, что все еще живет с родителями.

К счастью, дом его семьи находился не далеко от портала, и он шатаясь направился к нему, пьяный от поцелуев, позволяя себе нести Изабель в старомодной манере, когда осознал, что ему придется отпустить ее, чтобы достать ключи.

К черту все. Он пинком распахнул дверь, акт нетерпения, который заслужил ему хриплое хихиканье, от чего веревка его терпения развязалась.

Ногой Реми сумел захлопнуть дверь, вроде бы. Он уже не хотел отвлекаться на ее запирание, по крайней мере они скрылись от посторонних взглядов. И самое замечательное, они одни.

Прижав Изабель к стене, он разорвал ее блузку, отрывая пуговицы в нетерпении. Открывая ее грудь с выпирающими сосками цвета сливок в черных кружевах. Он зарылся лицом в эту сладчайшую долину, а Изабель схватила его за волосы.

- Не могу ждать, - простонал он. - Прости. Ты так мне нужна.

- Сделай это, - согласилась она. - Пока я не передумала и не вспомнила, что это плохая идея.

О, она не подумает. Ткань разрывалась по швам, когда он раздевал ее ниже талии. Но, он оставил на ней сексуальные каблуки.

Прижав руку к ее киске, он зарычал от удовольствия, почувствовав там влагу и жар. Как он жаждал попробовать ее на вкус. Но, он также хотел, погрузиться в нее. Проклятье. Что же делать бедному демону?

Проявить немного сдержанности и утонченности.

Реми опустился на колени, она сжала его волосы и вздрогнула, когда он уткнулся носом в ее холмик. Изабель не остановила его, когда он нажал на ее бедра, раздвигая их. От запаха ее возбуждения, пьянящего аромата, у него закружилась голова и потекли слюнки.

Он лизнул ее в первый раз, медленно, долго проводя языком, это заставило ее задрожать и прошептать его имя. Снова, он облизал ее, пробуя мед, и ощущая дрожь ее плоти, при этом Изабель резко вцепилась ногтями в его скальп.

Кончик его языка быстро скользнул назад и вперед, вдоль клитора, погладив бутон, усилив удовольствие, заставляя извиваться от наслаждения.

Но, Реми отпрянул прежде, чем дать ей достигнуть кульминации, потому что хотел почувствовать, как она кончит на его члене, он умрет, если только не ослабит давление, растущее внутри него с тех пор, как они встретились.