Дарел на секунду окаменел. Но ведь Сет — это Тьма! Потом успокоился, увидев рациональное зерно в словах жрицы Пантеры.

— Да, особенно жаль убийц Лостары, — кивнул он головой. — Пара заказов могла бы решить все наши проблемы.

— И не говори, — согласилась жрица. — Мероэ-то выжила…

— Выжила. Тогда будем искать и ждать, — кивнул Дарел. — Что это за рыбы у тебя в воде плавают?

— Они из тропиков, — кивнула на заводь Ириалисса. — Только не вздумай их кормить. Это пираньи. Они очень нужны при нашей нынешней игре. Надо же куда-то девать свидетелей или несогласных.

Дарел приподнял бровь, выражая свое удивление:

— И часто ты сюда приводишь союзников?

— Привожу часто, — жрица внимательно изучала лицо Дарела. — Тут тихо, красиво и никогда никого нет. Можно спокойно говорить. Другое дело, что несколько человек так и не вернулись со мной из сада. Надо же чем-то рыбок кормить. Те двое точно не согласились бы на то, чтобы я стала верховной жрицей.

— И как они будут принимать решение?

— Они официально уехали в наш главный храм в джунглях. А свое решение оставили своим доверенным лицам, которые по чистой случайности на моей стороне, — она хищно улыбнулась.

— Да, пираньи тебе как нельзя подходят, — усмехнулся Дарел.

— Ради власти я готова пойти на все, — призналась Ириалисса.

Жители Оберуна среди прочего населения Розми почитались не только консерваторами и даже ретроградами, но еще и большими вольнодумцами, чему способствовало значительное число университетов и институтов в городе. Среди студентов и профессоров сих почтенных учебных заведений полагалось хорошим тоном не только копаться в глубинах истории, философии и в истоках религии, но и несколько вольно трактовать догмы и волю богов Света. В свое время кое-кто даже взялся на свой лад трактовать учение бога Тьмы и объявил, что на самом-то деле Зло и Тьма — понятия разные, поэтому не стоит одно с другим мешать. Впрочем, его быстро где-то убили, кажется, в очередной кабацкой драке, свидетелем которой он стал. Полагали, что драку эту затеяли убийцы специально, да и были убийцы эти не кем иным, как людьми то ли тогдашнего короля Розми, то ли жрецами богов Света.

Казалось бы, несовместимые сами по себе консерватизм и вольнодумие, но жители Оберуна легко их сочетали. Они полагали, что пришельцы не просто зло, но зло невежественное, которое принялось расширять границы сознания розмийцев, устанавливать международные связи с другими странами и впускать иноземцев на землю избранной богами Света страны! Иноземцы же несли не только крамолу, но и были неугодны богам Света, т. к. развращали и смущали умы избранного народа — розмийцев. Недаром же боги Света в свое время пустили горстку избранных под предводительством Кемия I в долину Великих Гор, а потом на тысячи лет изолировали эту самую долину, позволяя розмийцам оставаться чистыми и не знать мерзостей окружающего их мира…

Конечно, здравомыслящие люди и те, кто не чурался истории, могли бы возразить: кто тут оставался чистым? Кто тут не знал мерзостей окружающего мира? Розмийцы, что ль? Те самые, что на протяжении столетий безжалостно истребляли не только коренные племена Долины, рушили исконные цивилизации, что существовали в Долине с зари времен, да еще и с огромным удовольствием резали, кололи и жгли друг друга?! Те самые розмийцы, что подпадали под власть бога Тьмы и создавали его королевства, полные ужасов, крови и огней во тьме?! Да, полно! В своем ли вы уме?

Жители Оберуна совершенно спокойно могли ответить и на этот вопрос: простите, а как по-вашему можно понять, кто действительно достоин великой чести быть избранными? Только страшные испытания, лишения и ужасы могут выявить тех, кто, несмотря на кошмары окружающих реалий, остается чистым и достойным великого доверия богов Света. Кстати, и жрецы-то богов Света часто неправильно понимают волю и слово самих богов! Вон, сходите в наши университеты и пообщайтесь с нашими профессорами, они и пояснят, где и что не так трактуют жрецы, у которых зачастую никакого образования нет вовсе!

Вот благодаря таким укоренившимся и взлелеянным поколениями горожан взглядам на мир, оберунцы и полагали себя чистейшими и правильнейшими жителями всей планеты. Претензии к пришельцам у них были лишь в том смысле, что они прекратили изоляцию. Т. к. пришельцы приняли религию и законы Розми, то их оберунцы полагали людьми, осознавшими свою моральную и нравственную ущербность, и решившими испить из колодца мудрости и чистоты. Вот только изоляцию бы еще восстановить! Гнать всех иноземцев из Розми и выставить кордоны на границах! Очиститься от скверны и в конце концов начать правильно трактовать волю богов Света!

Если бы эти милые люди жили себе тихо и мирно в своем великолепном древнем городе, про них никто бы часто и не вспоминал, да только оберунцы полагали своим долгом открывать глаза всем розмийцам. Их послания доходили даже до королей династии Уайтроуз. Короли терпели и вежливо отвечали. Как ни как, а Оберун был одним из немногих городов Розми, где пришельцев признали почти сразу и безоговорочно, поэтому приходилось обходиться с ними довольно вежливо.

Да и университеты были в их городе прекрасными, с великолепным профессорским составом, а институты (что учебные заведения, что научно-исследовательские) по праву гордились своими открытиями и достижениями. Поэтому туда продолжали тянуться абитуриенты, студенты, преподаватели и простые люди, хотя консерватизм и свободомыслие коренных жителей временами раздражали даже самых флегматичных новоприбывших. Часто именно из Оберуна исходили какие-то новые веяния в религии или же исторические гипотезы.

Сегодня почтенные жители города привычно стягивались в главный храм Крома, желая принести дары верховному богу пантеона, посмотреть шествие жрецов Крома во славу Крома же и на торжественное жертвоприношение. После этих ритуалов жрецы обычно произносили небольшие проповеди или зачитывали обрывки из священных письмен богов, могли рассказать какие-то легенды и мифы, связанные с их богом, или же пересказывали события минувших веков, в которых поучаствовали сами боги. Затем шла обязательная молитва богам Света и молитва за их избранника — короля и его семью. В данном случае — за королеву Талинду I и ее кузена-наследника.

Ритуал шел своим чередом.

Горожане чинно и неторопливо подносили к подножию статуи бога бурь и ненастий свои нехитрые дары. Затем жрецы Крома и прихожане обошли храм в торжественном шествии, вознося молитвы своему богу, заверяя в своей преданности и любви к нему, а также преданности делу Света и отрицании Тьмы и Зла. Затем жрецы Крома зажгли большие свечи на алтаре и около статуи Крома, зажгли бронзовые курильницы, что стояли по периметру зала. Торжественно были принесены на алтарь дары для жертвоприношения: чаша вина и колосья пшеницы, перевитые черно-белой лентой, символизирующие просьбы и чаяния всех присутствующих. Вино было подожжено, колосья же сожгли на алтаре. После этого священнодействия, чтобы произнести торжественную речь к алтарю поднялся главный жрец храма.

Жрец был мужчиной средних лет, еще крепким и с очень хитрыми глазами, которые он постоянно щурил.

В зале наступила тишина. Сквозь открытые окна был слышен шелест деревьев в парке, окружающем храм, гудки автомобилей, что ездили по улицам Оберуна, слышался гул большого города.

Жрец сложил ладони на животе и заговорил хорошо поставленным голосом:

— Дети мои, обычно мы напоминаем себе и вам заветы богов Света, наши догмы и законы, рассказываем легенды, которыми полны жизни Крома и других богов Света, но сегодня я решил поговорить с вами о будущем, — по залу прошелся шепоток. — Мы, жрецы богов Света Розми, однажды услышали призыв наших богов, и пришли служить им. Боги же любят свою избранную страну и любят своих детей. Мы, жрецы, призваны помочь остальным людям жить по заветам богов, рассеивать сомнения нашей паствы и помогать по мере своих сил, — он поклонился присутствующим, а затем возвысил голос. — Дети мои, боги Света обеспокоены будущим своей избранной страны! Ведь само будущее Розми под угрозой!