– Я тебе не нравлюсь? – шепнула Глупость Джон-Тому.

– Что ты! Конечно, нравишься.

– Я знала! – Она повернулась и так неожиданно обхватила его руками, что он чуть не упал. – Я знала, что ты в меня втюрился.

– Глупость, я тебя прошу. – Джон-Том неохотно высвободился, а Розарык с трудом преодолела соблазн помочь ему и заодно сломать паршивке обе руки. – Глупость, у меня уже есть женщина.

Ее глаза тотчас потухли.

– Ты ни разу об этом не говорил. – Теперь она смотрела прямо перед собой.

– Потому что не было необходимости. Ее зовут Талея. Она живет далеко отсюда, за Глиттергейстом, возле Линчбени-града.

Эти слова не миновали ушей выдра, и он остановился подождать товарищей и вставить невинным тоном:

– Конечно, нельзя сказать, что она «его» женщина. Они всего лишь друзья.

Это разоблачение мигом вернуло Глупости оптимизм.

– О! В самом деле?

– К тому же ты слишком молода для того, о чем думаешь, – продолжал Джон-Том, взглядом обещая выдру медленную и мучительную смерть.

– Для чего молода?

– Просто слишком молода. – Странно, только что на языке вертелись подходящие слова. Удивительно, как ловко они смылись в самую неподходящую минуту.

– Спорим, я сумею убедить тебя в обратном? – кокетливо предложила девушка.

– Вот наша улица. – Он поспешил прибавить шагу. – Еще две-три минуты – и мы в гостинице.

Из ниши в стене дома навстречу им выскочила мохнатая фигурка. Розарык потянулась за мечами, Мадж ухватился за лук, а Глупость спряталась за спину Джон-Тома. Разглядев фигурку, все успокоились.

– Яльвар! – Джон-Том не смог скрыть удивления. – Что ты здесь делаешь?

Старец прижал к губам палец и поманил их за собой. На цыпочках они двинулись следом, свернули в длинный узкий переулок, в нестерпимое зловоние гниющих отбросов. Яльвар показал вперед, за широкий перекресток.

Обе тяжело нагруженные кибитки по-прежнему стояли у гостиничного крыльца, привязанные к перилам. Но возле них ошивались по меньшей мере две дюжины скунсов и виверр в мундирах снаркенской полиции. Подле переднего фургона в задушевной беседе с командиром полицейского отряда коротали время несколько типов в добротных цивильных костюмах.

Яльвар отступил в тень.

– Я заметил, как они подошли, – прошептал он. – Многие остались возле наших повозок, другие поднялись по лестнице. Я притворился в баре пьяным и подслушал, о чем они говорили между собой и с хозяином гостиницы. – Взгляд хорька перебрался с Джон-Тома на Маджа. – Они говорили про тебя.

– Про меня? – сдавленно пискнул Мадж. – Э, чувак, да я-то тут при чем?

– При том, – пояснил Яльвар тоном обвинителя, – что ты, похоже, успел тут кое с кем сыграть в кости.

– Ну, и что плохого в этой доброй старой игре? О, черт! По-твоему, лучше б кто-нибудь из них застал меня в койке с его проклятой дочкой?

Перед глазами Джон-Тома вдруг замелькали картинки: великолепные фургоны, красивые тягловые животные, новая упряжь и целая гора съестного.

– Мадж… – с угрозой произнес он.

Выдр отступил, прекрасно сознавая, что переулок слишком тесен для маневра.

– Постой, приятель, не кипятись. Нам требовались припасы, верно? Ведь это достойная причина, скажешь, нет? Ты ж подумай, дома, в Линчбени, нас ждет не дождется больной бедолага волшебник и еще уйма отличных парней, которым старикашка позарез нужен живым и здоровым.

– Мадж, как тебе это удалось? Как ты сумел за один раз надуть такую уйму народу?

– Ну, мы, выдры, знамениты своим проворством, а чем я хуже других?

– Похоже, на этот хаз ты их всех пехеплюнул. – Розарык внимательно разглядывала гостиницу. – Судя по этой толпе мусохов, ты не огханичился несколькими пхаздношатающимися матхосами.

– Много ли чести облапошивать бедных тружеников, ведь верно, милашка? Да и что мы выручили с продажи лодки? Еще неизвестно, хватило ли бы денег на припасы и снаряжение для нормальной экспедиции, а благородная игра кое с кем из самых благополучных горожан дала нам все необходимое.

– Да только от твоей предприимчивости пользы теперь с гулькин нос, – пробормотал Джон-Том.

Яльвар порылся в груде ломаных ящиков.

– Держите, – сказал он, протягивая им заплечные мешки. – Выбросил из окна, пока нас искали внизу. А больше ничего не успел.

– Яльвар, ты чудо. – Джон-Том счистил грязь со своей котомки. – Спасибо.

– Пустяки, господин. – Джон-Том давно уже перестал поправлять хорька. Пусть говорит «господин», ежели ему нравится. – Я жалею лишь о том, что не сумел предупредить вас пораньше, – добавил Яльвар с виноватой улыбкой. – Уж эти мои старческие лапы!

– Это бы не помогло. Мы были слишком заняты – спасали Глупость.

– Что дальше? – спросила Розарык, забирая свою увесистую котомку.

Джон-Том раскинул мозгами.

– Тут торчать – никакого резона. У фараонов целых два повода упечь нас в кутузку. Во-первых, за дельце с Друзьями Улицы, а во-вторых, за проделки нашего приятеля. Второе страшит меня больше, ибо мне совсем не нравится, как полицейский начальник любезничает с жертвами Маджа. Я не горю желанием совершить экскурсию в снаркенскую тюрьму.

– Кореш, дай мне шанс оправдаться, – заныл выдр, указывая на Глупость. – Кабы ты не увлекся беготней за своей кралей, мы бы давно свалили из этой выгребной ямы. – Мадж неприязненно поглядел на девушку. – Конечно, я не снимаю с себя вины, но прошу учесть искреннее раскаяние. – И добавил с надеждой: – Мы еще можем ее продать.

– Нет. – Джон-Том обнял девушку за плечи. – Пока мы не найдем для нее надежное прибежище, она останется с нами.

– Я могла бы кое-что предложить, – сказала Глупость.

Он сразу убрал руку и отрывисто произнес:

– Ладно. Нет смысла ждать, пока до нас доберутся полицейские.

Он двинулся обратной дорогой. Мадж пошел за ним, пинками отшвыривая с пути отбросы.

– Меня это устраивает, чувак. Хотя, сдается, до чертова Кранкуларна пешкодралом придется чапать. Можно прямо щас и отправляться. Только давайте не будем пилить всю дорогу бедного старого Маджа за то, что не обеспечил вам увеселительной поездки.

– Идет. А меня не будем пилить вот за это. – Джон-Том с такой силой приложил сапог к Маджеву копчику, что тигрице пришлось напрячь мускулы, вытаскивая выдра из груды трухлявых бочек.

Снаркен они покидали пешком – усталые, подавленные, злые. Мадж жаловался на каждом шагу, однако согласился искупить свою ошибку – «пустяковую, разумеется», и идти головным дозором. Сыграла свою роль и осторожность – выдру хотелось держаться подальше от Джон-Томова сапога.

Вскоре Маджу удалось снять с себя часть вины, воротясь из очередной недолгой отлучки с охапкой дамского платья, а точнее, сомнительного рванья, при виде которого Джон-Том с трудом одолел брезгливость.

– Забрал у пьяной сервалихи, – объяснил выдр, пока ликующая Глупость меняла ночную рубашку на местами тесное, зато чрезмерно изукрашенное оборками платье. – Той шлюхе оно ни к чему, а нам пригодится.

Они медленно, но упорно пересекали предместья. Когда над горизонтом поднялось солнце и осветило уже далекую бухту, они находились на склоне самого высокого холма к западу от города. В крошечной гостинице путешественники позавтракали, расплатившись кое-какими вещицами из заплечного мешка Джон-Тома, которому хотелось приберечь три золотых на черный день. Полуденное светило увидело их вдали от города – они брели под сенью ухоженных фруктовых деревьев.

Мадж погладил брюхо.

– Совсем недурно для иностранной кухни, приятель.

– Пожалуй, но больше роскошествовать не придется. Будем экономить.

– Можно приторговывать девичьей лаской.

– А что, это мысль, – задумчиво произнес Джон-Том.

– Что ты сказал? – опешил Мадж. – Неужто согласен?

– Конечно, если она не против. Эй, Розарык, – позвал Джой-Том идущую впереди тигрицу. – Тут у Маджа идея, как с твоей помощью разжиться наличными.

– Нет-нет, парень! – запаниковал выдр. – Я имел в виду девицу! Девицу!