- А что тут скажешь-то, Гириос? - Тоскливо прогудел Гримир. - Сидели себе тихо-мирно, никого не трогали. Пива пару кружечек пропустили...
- Знаю я твою "пару". - Фыркнул начальник гарнизона. - Если только бочонков... На каждого.
- Гириос! - Оскорбительно возмущенно протянул Гримир, всем своим видом показывая искреннюю обиду.
- Тихо! - оборвал его Гириос. - Я не собираюсь тут нянькаться с вами! Четыре трупа! Трое покалеченных! Это так ты сидишь тихо-мирно?! Я тебе за твои посиделки карцер на пару годков обеспечу! Чтобы понял, как сидеть... Тихо да мирно.
- Но они ж первые начали... - Подал голос Дрольд.
- Они начали, вы продолжили. - Зло бросил Гириос.
- Вот что! - Прихлопнув ладонями по столу, продолжал он. - Помещу-ка я вас под арест, чтоб не натворили еще чего. И чтоб не дали деру, пока я тут разгребать за вами буду, да разбираться - что к чему....
- Но, Гириос! - Вновь возмутился Гримир. - У меня ... эта... работа тута! Я ж не просто так приехал... Я ж... эта... караван сопровождаю... из Эрзехора. Меня ж Эрнак нанял. Из Гильдии. Я не могу в тюрьму!
- Разберемся! - заверил Гириос. - А вы пока посидите, отдохнете. Подумаете над своим поведением...
- Но... - вновь начал было неугомонный гном.
- Никаких "но"! - Разозлился начальник гарнизона. - Сдать оружие и личные вещи!
- Оттомар! - кивком приказал он седовласому.
Все с таким же каменно-хмурым выражения лица, позвякивая при ходьбе кольчужными колечками, Оттомар обошел за спинками стульев и встал перед нами, глядя исподлобья.
- Господа, сдайте ваше оружие. - Проговорил он не терпящим возражений хрипловатым голосом.
- Гириос... - сделал последнюю попытку Гримир, подаваясь вперед.
- Молчать! - Припечатал Гириос. - Это не обсуждается!
Гном обиженно засопел, но подчинился. Встал, отстегнул ремень с топором и широким кинжалом, бросил его на пол. Его примеру последовали остальные, с такими же хмурыми лицами бросая своё оружие под ноги скалоподобному Оттомару. Я встал последним, но не из-за гордого духа неповиновения, а от того, что с трудом сдерживал ломающую дурноту в раскалывающейся от дикой боли голове.
Я медленно отстегнул пояс с ножнами, бросил его на дощатый пол и вопросительно взглянул на Гириоса.
- Личные вещи. - Напомнил Оттомар и кивком подозвал ратника с раскрытым кожаным мешком.
Почему-то не хотелось перечить этому матерому ветерану. Не знаю уж почему. Может потому, что он тогда ворвался в таверну во главе десятка копейщиков и довольно недвусмысленно показал, что лучше уж последовать с ним, чем быть похожим на дуршлаг.
Ратник с мешком подходил к каждому из нас, и мы добросовестно бросали туда всю мелочь, что имелась в наличии - кошели, цепи, амулеты...
- Перстень. - Сказал мне Оттомар. - Тоже.
Я машинально дернул золотой ободок у себя на пальце, а потом еще раз - посильнее... И понял, что не могу снять перстень! Он словно врос в мою фалангу!
Меня прошиб холодный пот, похмелье как рукой смахнуло. Я с ужасом в очередной раз уставился на свой палец и вспомнил всё, что говорили про перстень Бордвика. Одевший его, не расстанется с ним даже по собственной воле, пока жив... Особенно обнадеживала приписка - "пока жив"...
И про то, как перстень влияет на носящего его, тоже вспомнил. И про то, что притягивает он разного рода неприятности...
Я бросил дикий взгляд на Оттомара, однако его и тараном не прошибешь, он лишь взглядом поторопил меня - не мешкай, мол, а то помогу.
В надежде я посмотрел на Гириоса, но тот лишь опустил взгляд, всем видом показывая, что на его столе лежат очень важные бумаги, которые необходимо просмотреть именно сейчас. Я затравленно оглянулся, ища глазами Лангедока.
Граф стоял сзади, бросая напряженный взгляд то на меня, то на начальника гарнизона, я даже успел заметить проступившую на его лбу испарину и гулявшие желваки.
- Я не могу... - хрипло проблеял я.
Нависший надо мной Оттомар, сдвинул над переносицей густые заросли бровей, стрельнув металлом из-под грозного прищура глаз.
- Руку! - требовательно рявкнул он.
Я машинально дернул правой рукой на источник звука, чувствуя, как моя кисть угодила в смертельно-болевой захват стальной клешни.
В следующий миг я чуть не заорал от боли, когда душка-Оттомар решил просто сорвать с моего пальца перстень, приложив немного своей звериной силы матерого ветерана.
Я почувствовал, как напряглось его тело для следующего рывка, в который он наверняка вложит намного больше силы. А терять свой палец вот здесь и сейчас мне совершенно не хотелось...
Гнев, пополам со страхом накрыл меня горячей багровой волной. По-моему я тогда даже потерял способность здраво мыслить и вообще соображать....
Я что-то дико заверещал, левой рукой хватая склонившегося надо мной Оттомара за загривок и отшвыривая того в сторону. Я увидел неподдельное изумление в его расширившихся глазах, когда он пролетал мимо, но всё-таки он не отпустил мою десницу, а умудрился даже еще и дернуть, увлекая за собой.
Мы грохнулись по разные стороны от опрокинувшегося стула, задев сидящего слева Гримира.
Я тут же подскочил, ослепленный ужасом и гневом одновременно. Я уже не контролировал себя, будто одержимый демонами.
- Стойте! - Услышал я надрыв Лангедока и заметив рванувшуюся к нам тень.
Но было поздно, я уже не отдавал отчет в своих действиях, я сам с удивлением наблюдал за тем, что вытворяет моё тело. А я тем временем бросился на обалдевшего стражника, что всё еще держал перед собой раскрытый мешок с конфискатом. Я схватил его за грудки, рванул резко вниз, одновременно всаживая коленом в солнечное сплетение, развернулся навстречу второму - тот набегал с копьем наперевес.
Я пропустил свистнувший наконечник за спину, зажимая древко между рукой и левым боком и хватая ратника за шею. Однако тот показал, что не лыком шит и дважды коротко саданул мне с левой руки по ребрам. Я скрючился от боли, дергая копьё на себя и вниз, пытаясь одновременно пнуть противника по ноге.
Мы покатились по полу, вырывая друг у друга копье и друг друга же колошматя что есть силы. В какой-то момент мне удалось извернуться и пнуть противника в пах.
Я подскочил, торжествующе вздымая копье и .... успел заметить лишь несущийся в глаза кулак хмурого Оттомара.
Дальше - звон, темнота и рассыпчатый рой мелких белых звездчатых снежинок.
Я очнулся от того, что в мозгу больно свербело: "С этим надо что-то делать... С этим надо что-то делать...".
Под "этим" я понимал ситуацию, в которой оказался - за последние несколько дней я дрался больше, чем за последние несколько лет до этого и почти столько же раз меня чуть не убили.
Я понимаю, конечно, что "почти" не считается, но и того, что мне досталось было уж слишком. Ни дня не прошло с тех пор, как я попал сюда, чтобы я не ходил, внутренне сжавшись в тугой комок нервов, ожидая на каждом шагу очередной смертельной заварушки для себя любимого.
- Илидис! - участливо прогудело над головой...
Я поморщился от боли, что причиняли мне звуки, врывающиеся в черепную коробку, и открыл глаза. В мутной пелене проступили очертания знакомого лица, что склонилось надо мной. Гримир. Ну как же.
От этого гномьего типа исходили прямо-таки видимые и осязаемые волны везденососувательства. У меня сложилось стойкое ощущение, что теперь этот гном станет неотъемлемой частью цепочки цветных картинок, что будет подбрасывать мне этот мир - словно наклейка на очках.
- Илидис! Дружище! - счастливо заорал Гримир, немилосердно тряся меня за плечи. - Очнулся! Ну хвала Молоту!
Всё также страдая от жуткой головной боли и подавляя рвотные позывы, я сел. Насколько я мог заметить, мы находились в тюремной камере. Мрачной, каменной, грязной тюремной камере - с грубо сколоченными лежаками и решетками на окнах.
